феминизм чистым капризом горстки недовольных, – значит демонстрировать поразительное незнание истории половины рода человеческого»[31]. Подавляющему большинству, в том числе и женщинам, неизвестны важнейшие феминистские публикации прошлых лет, как неизвестна и борьба, и успехи женских движений, широко распространённых с XVIII века, неизвестны научные исследования (каковых, к сожалению, не так много), освещающие роль женщин в годы Великой французской и Американской революций, в аболиционистском движении, в развитии организованного рабочего движения, в нашей революции 1917 года. (Представляется, этот в некоем смысле «ликбез», который я предлагаю осуществить, небесполезен, ибо о феминизме в мире у каждого, если он соблаговолит задуматься, имеется сложившееся мнение, но нередко оно является лишь искажающим суть явления «феминизм»).
Итак, определим, прежде всего, сам термин феминизм. Мне представляется, феминизм, прежде всего, – борьба за снижение цены, которую приходится платить женщине за право чувствовать себя полноценным членом в своей семье, в своей стране и в целом мире[32]. Во все времена сильная женщина в цивилизованном окружении минимально страдала от отсутствия равных для неё прав. Всё то общественное движение, которое развивается в мире в течение уже далеко не одного столетия, направлено на помощь негероиням и в нелучшем окружении получить возможность осуществлять свои собственные жизненные планы и намерения с минимальной социальной платой за это.
Вообще под феминизмом понимается некое триединство, включающее в себя и женское движение, и женские исследования (создающие теоретическую базу для формирования идеологии движения), и собственно новый, общественно значимый стиль мышления в обществе или определённой его части, а также в определённой, весьма существенной степени, – стиль жизни. Все составляющие весьма тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены, но в силу исторических условий в разных странах могут развиваться каждый по своим законам и срокам. Понятие феминизма имеет и сугубо научное содержание, и широко употребляется в политической практике, и просто на бытовом уровне.
Тем не менее определений феминизма столь много и порой они столь запутаны, что захотелось найти справку, наиболее, предполагалось, сжато и просто объясняющую данный термин.
Казалось бы, что как не интернет-сайт OWL[33], главный интернет-ресурс российского феминизма, должен оказать помощь в раскрытии термина. Но тем не менее авторы, выступавшие там, сокрушались, что в докладах на конференциях или в актуальных статьях в прессе, написанных политологами, социологами или лидерами женского движения, поднимающими важные и интересные проблемы, не всегда раскрывается точное содержание используемых понятий. Даже в информационном поле, к которому традиционно обращаются участницы женского движения (женские журналы и сайты, научнопопулярные издания), справочная информация встречается очень редко и представлена фрагментарно. Прежде задача трактовки терминов «женского вопроса» решалась настолько, насколько это было необходимо для самого научного сообщества, занятого разработкой феминистской (или гендерной) тематики. Однако, как явствует из научной литературы, существует не менее семнадцати определений феминизма, рождённых в этих сферах. Популяризация для широкой аудитории в приоритеты научных исследований, естественно, не входит. Но когда же эти термины попадают на страницы СМИ, звучат с экранов телепередач или в свободном обмене мнениями – «начинается “самое интересное”： язык практики женского движения не понимает язык науки и наоборот – с лёгкостью даются новые определения, неверно трактуются уже устоявшиеся, невзначай создаются “новые” понятия, процветает “народная этимология” А всё вместе это производит впечатление почти всеобщей неграмотности в сфере феминизма и гендера. И это притом, что женские (и мужские) проблемы обсуждаются в разных контекстах – политическом, социологическом, правовом, культурном, психологическом – и постепенно эта информация охватывает всё больший круг людей»[34].
В курсе лекций, прочитанных в Омском государственном университете, утверждается, что слово феминизм получило широкое распространение в западном мире с 80-х годов XVIII века в результате необходимости маркирования людей, выступающих не только за возрастающую социальную роль женщин, но также и за право женщины определять себя как самостоятельную личность. Однако, в силу того, что в последнее столетие и приватная, и публичная роль женщины расширились и претерпели изменения, определение феминизматакже расширилось и стало включать политические, культурные, экономические, сексуальные, расовые и этнические измерения. И в результате составитель лекций просто и недвусмысленно заявляет, что «сегодня нет чёткого определения “феминизма”»[35].
Сама идеология, в политической плоскости не избегнувшая радикализма, «левизны» как своего рода болезни роста, и, особенно, поведение отдельных адептов феминизма, нередко не лишённое экстравагантности и экстремизма[36], совершенно закономерно вызывали резкое неприятие в обществе (любого государства на определённых этапах его исторического развития). Но иначе быть не могло, поскольку феминистки (называемые также суфражистками, эмансипе) покушались на традиции, укоренившиеся стереотипы взаимоотношений в обществе, вплоть до самых интимных. Это вызывало резкое отторжение в обществе (в том числе и весьма «просвещённом») и, в свою очередь, настраивало поборников новой идеологии весьма агрессивно. «Чтобы вершить великие дела, в душе должна клокотать ненависть»[37]. А посему этот термин (и все его модификации) закрепился в обывательском сознании преимущественно в самом негативном смысле. И так было и есть на протяжении всей уже более чем трёхсотлетней истории феминизма. Так что термин феминизм, более чем какой-либо иной, нуждается в «исправлении имён», а также и в очищении от всевозможных напластований, которым он подвергался в русле политических движений, поведения и высказываний отдельных приверженцев его, загрязняющих порой смысл феминизма и тем и вызывающих резкое его неприятие представителями человечества обоего пола.
Ещё в V–III вв. до н. э. представители древнекитайской философии вели споры об отношении «имени» к обозначаемой действительности. Конфуций считал, что «исправление имён» должно быть первым необходимым шагом для восстановления неразрывной, то есть природной, связи названий с вещами[38]. В начале XVII века Ф. Бэкон утверждал, что «тягостнее всех идолы площади, которые проникают в разум вместе со словами и именами». Он предостерегал: «Люди верят, что их разум повелевает словами. Но бывает и так, что слова обращают свою силу против разума. Это сделало науки и философию софистическими и бездейственными. Большая же часть слов имеет своим источником обычное мнение и разделяет вещи в границах, наиболее очевидных для разума толпы. Когда же более острый разум и более прилежное наблюдение хотят пересмотреть эти границы, чтобы они более соответствовали природе, слова становятся помехой»[39]. А в начале века прошедшего члены Венского кружка – основатели знаменитой школы логического позитивизма 一 настаивали на том, что почти все проблемы и даже беды в мире имеют своим источником неопределённость в понятиях, неясность в словах[40].
Есть также необходимость очищения термина от искажений, которым феминизм подвергался в среде своих противников. Феминисткам даже приписывалось желание лишить женщину семьи и силой отправить её на работу, в