Читать интересную книгу Чертобой. Свои среди Чужих - Сергей Шкенёв

Ее трудно было не заметить – широкая тропа, а на истоптанных камышах с заплывающими вмятинами от чьего-то бега то, что еще недавно было человеком. Тройка тваренышей обглодала бы дочиста, но большая стая просто разорвала жертву в клочья, растащив кости.

– Женщина? – предположил Андрей. – Размер ноги маловат.

– Может быть, сейчас уже не определишь.

– А это? – Почти у самой воды валялся изящный никелированный револьвер.

Я наклонился и поднял игрушку – блестящую безделушку с перламутровыми накладками рукояти.

– Газовый, все заряды потрачены. – Озеро плеснуло, принимая бесполезную и опасную исключительно чувством ложной безопасности железяку. – Идиоты…

Да, женщина. Была. Чуть дальше повис, зацепившись за куст, черный беретик с нашитым красным треугольным флажком и прилипшими внутри длинными волосами. Милитари-стиль. Они что, уроды, на сафари решили скататься? Они, потому что где-то должны быть еще кости – в одиночку эта дура сюда просто не добралась бы.

Очередная находка. «АКСУ» – полицейская плевалка с пустым магазином. Заберу и дома повешу, как напоминание. Дохлый твареныш и пятна крови. Кого-то зацепила еще. Россыпь гильз в траве. Надеялась уйти к озеру и отсидеться в воде? Вполне.

След уводил все ближе к Фроловскому. Если бы мы вышли на час раньше, то вполне услышали бы стрельбу.

– Пап, впереди!

– Вижу.

Это мужик. Тоже был. Уцелевшая высокая берца большого размера, второй нет. Шнуровка погрызена – зверье добиралось до того, что оставалось внутри. Отстреливался лежа? Все гильзы справа. Тут же помповое ружье, не знаю какой марки, слишком все запачкано кровью. На вид не определю – до Нашествия оружием не очень-то интересовался, хватало старой, доставшейся по наследству «тулки». Она и сейчас в железном шкафу. Там, далеко, в старом доме, в котором не был уже три года. Дальше ничего не нужно было искать – все читалось как на странице раскрытой книги, к сожалению, трагической. Здесь беглецы останавливались, сделав несколько выстрелов. Вот небольшая лунка от разорвавшейся гранаты и три дохлых твареныша. Еще один, убитый из ружья.

– Чертобои, базе! – опять вызывает Сотский.

– Младший слушает, – ответил Андрей.

– Машина добралась, у нас норма.

– Добро. Мы в порядке, выходим к Фроловскому.

– Хорошо, отбой. Гусева я предупредил.

Сын недовольно чертыхнулся и сунул рацию в грудной карман. Давно хочу купить у шумиловцев гарнитуры. Такие, как в старых фильмах, когда можно переговариваться, не занимая рук. Но дерут безбожно – любая радиостанция даже не на вес золота, потерявшего ценность, она идет по цене жизни. То китайское барахло, которым были завалены магазины перед Нашествием, за редким исключением, давно вышло из строя, не выдержав нагрузок, и новую, нормальную, можно только выменять у военных или найти случайно.

Впереди показались крыши. В отличие от нашего Дуброво эта деревня раньше была вполне населенной, сюда даже ходил рейсовый автобус из Павлова. Дорога, конечно, и тогда оставляла желать лучшего, но, во всяком случае, выбоины в асфальте иногда заделывали. Через Фроловское мы ездили в плохую погоду – короткий путь заканчивался шестью километрами грунтовки, а тут хотя и дальше, но зато твердым покрытием. Люди в деревне продержались достаточно долго после начала Нашествия – четыре месяца, и ушли в Грудцино только осенью, пустив впереди себя чудом уцелевших коров. Ушли все пятеро.

Последнюю жертву тваренышей нашли у ручья – видимо, человек провалился, когда под ногой сломалась гнилая доска мостка, и упал. Ни гильз, ни оружия рядом не было.

Следы вели дальше, мимо сгоревших когда-то домов к полуразрушенной церкви, восстанавливать которую совсем было собрались три года назад. Успели поставить леса и завезти кое-какие стройматериалы. Пачки красного кирпича и сейчас стояли, шелестя обрывками упаковочной пленки. А за ними…

– Бля-а-а! – не сдержался Андрей, увидев «Тойоту-Лэндкрузер» с тонированными наглухо стеклами, повернутую к нам черным блестящим боком.

Дверки закрыты, а по обеим сторонам от машины несколько застреленных в упор тваренышей. Видимо, водитель и пассажиры выскочили одновременно, открыв огонь, а затем бросились прочь. И зачем было убегать? Внутри безопаснее. Относительно безопаснее – звери не смогут забраться внутрь, но и не выпустят наружу. Сиди, пока не кончатся продукты.

Ответ нашелся почти сразу же, как я осторожно приоткрыл водительскую дверку – твареныши попали в салон через выбитый выстрелом люк. Кажется, они запрыгнули на крышу остановившегося автомобиля, а водитель или пассажир саданул прямо сквозь стекло. С испуга или от неожиданности? Какая теперь разница… Еще одному зверю свернули голову голыми руками – валяется, закрывая рычаг скоростей. На лобовике кровь… Человеческая?

На заднем сиденье что-то шевельнулось, и я резко отшатнулся, захлопнул дверь. Андрей шагнул ближе и направил ружье на «Тойоту»:

– Там?

– Ага, сзади…

– Откроешь? А я…

– Погоди, сам… У меня кучнее бьет.

– Хорошо.

Сын тихонько, кончиками пальцев вытянутой руки, потянул ручку на себя. Тишина… Только дрогнуло свернутое одеяло и послышался еле-еле слышный, на грани восприятия, писк. Я еще толком ничего не понял, а Андрей уже забросил двустволку за спину и потянулся внутрь:

– Здесь ребенок, пап. Маленький совсем.

Теперь понятно, зачем люди уводили стаю от машины. Пусть им хорошо там, на небесах. Не знаю, как жили раньше, но умерли достойно, в бою. Спасая вот этого крохотного малыша. Там же на сиденье пузырек с соской. В нем темно-желтоватая жидкость. Чай? Попробовал на язык и сплюнул – маковый отвар. Напоили заранее, еще во время погони, чтобы уснул и не выдал себя плачем или движением. Господи, ну для чего нужно было тащить ребенка в гарантированно самоубийственную поездку?

Тем временем Андрей откинул уголок одеяла, закрывающий лицо найденыша. Малыш, не открывая глаз, заворочался и открыл рот, смешно захлопав губами. Орать не стал.

– Правильно, – одобрил сын. – Мужчины не плачут!

– Ты в его возрасте тоже не плакал – пароходной сиреной вопил. В багажнике вещи глянь, может быть, перепеленать нужно?

– Сейчас. – Андрей передал сверток мне. – Только я пеленки менять не умею. Поможешь?

– Учись сам. Считай, что экзамен на звание молодого отца сдаешь.

– Я?

– А чего такого? Когда-то надо. Почему не сейчас? От тебя внуков хрен дождешься, а тут раз… и готово.

– Да, но… – По-моему, он не уловил иронии.

– Чай, не девка, в подоле притащившая. Одинокий мужчина с дитем всегда вызывает уважение у женщин. Правда, пополам с жалостью.

– На фиг надо. – Андрей был прикрыт дверкой багажника, потому его возражения звучали как-то неразборчиво и неубедительно. – О, смотри, целая сумка с молочными смесями! И даже памперсы!

Смотреть не стал – кто-то должен присматривать за местностью. Хотя разум и утверждал, что все твареныши ушли за беглецами и потом остались валяться без голов на берегу озера, но жизненный опыт, основанный на воспоминаниях седалищного нерва, спорил с ним. Устраиваю малыша поудобнее на сгибе левой руки, прижимая тихонько к бронежилету. Симпатичная мордашка – на вид месяцев шесть. Плюс-минус недели две. Слава богу, в возрасте детей немного разбираюсь.

– А чего дальше делать? – Андрей захлопнул багажник и с любопытством естествоиспытателя разглядывал упаковку подгузников. – Может, ты?

– Нет уж… тренируйся.

– А-а-а… а давай!

Я положил ребенка на капот и отошел в сторону, продолжая наблюдать за улицей. Через пару минут, не меньше, за спиной раздался удивленный возглас:

– Пап, так это же девчонка!

– Тем более.

– Что – тем более?

– А все! Пошевеливайся, давай… папаша.

Андрей запыхтел, но воспитание не позволило высказать вслух всю полноту чувств. Справился довольно быстро.

– Дальше что? Грудью кормить не буду, нету ее у меня…

– Поговори еще! – И не оборачиваюсь. Пряча улыбку.

Девчонка. Девчонка – это хорошо. Это наше будущее. Если оно есть. Ладно, не отвлекаемся на лирику. Открываю дверку и лезу на водительское сиденье. Ключ в замке зажигания.

– Ну что стоишь? Залезай.

Сын смотрит непонимающе – за три года опасность езды на машине осознана настолько, что «Тойота» уже не воспринимается как средство передвижения. Добыча, трофей, с которого можно снять очень много полезного в хозяйстве – да. Но ездить – нет. Но придется.

Чуть сдвинул кресло назад – покойный водила был меньше ростом. Поворот ключа – зажужжал бензонасос, стрелка топливного датчика показывает больше половины бака. Это хорошо. Черт, а где педаль сцепления? Ах да, коробка автомат… Заводим… надо же, заработала… мощно и почти бесшумно.

– Садишься или нет?

– На хрена? – Андрей, не выпуская ребенка из рук, садится сзади, кладет сверток рядом и опускает стекло.