обеспечения создавали полноту картины военного времени.
Первые ростки тревоги среди населения провинции появились к осени 1941 г. Стало ясно, что эта война в корне отличается от остальных, так блестяще выигранных вермахтом. Тяжелые бои на Восточном фронте в июле — августе и большое количество раненых показали, что война с СССР затягивается, в 1941 г. она вряд ли закончится, а когда в войну вступят союзники, то немцам придется особенно тяжело. Еще большие изменения в настроении населения провинции произошли после поражения немецких войск под Москвой. В Кенигсберге в это время появилось большое количество не просто раненых солдат и офицеров вермахта, но и пострадавших от обморожения.
1942 г. стал переломным в изменении отношения местного населения к войне. Возможно, что особенно в этом сказывалась относительная близость к фронту. Но как бы там ни было, обстановка в прусских городах и селах начала явно меняться к худшему и приобретать признаки беспокойного ожидания и растерянности.
Однако первый удар по военизированной провинции, а именно по Кенигсбергу, нанесла не Красная армия, а английская авиация в ночи с 26 на 27 августа и с 29 на 30 августа 1944 г. Авиационный удар был нанесен по жилым районам города, по его историческому центру, который, за исключением нескольких зданий, практически был полностью уничтожен. Одно из первых подробных донесений о результатах этих бомбардировок 9 сентября 1944 г. сообщает: «Территория сильных разрушений составляет в диаметре около 3 км. По официальной оценке, на город было сброшено около 40 тысяч 13-килограммовых бомб и около 500 бомб среднего калибра. Обнаружено уже 840 убитых, около 1000 человек остались, вероятно, засыпанными в их домах. 130–150 тысяч человек остались без крова (население Кенигсберга, включая дальние пригороды, насчитывает около 360 тысяч человек). Таким образом, можно говорить о том, что более половины жителей собственно Кенигсберга пострадали от бомбардировки. Торговые точки по продаже текстильных товаров, обуви, стекла, фарфора уничтожены на 90 %, город потерял 60 % складских помещений. Из зданий, принадлежавших органам управления и различным учреждениям, сильно пострадали здания оберпрезидиума, правительства, районного управления, имперского банка, биржи, Немецкого банка, Дрезденского банка, городской сберкассы, девяти церквей, в том числе собора с могилой Канта и замковой церкви, университета, замка со всеми его музеями и Верховным судом, оперного театра и старого университета». Впрочем, точное число потерь от этих бомбежек так и не было установлено. У Ляша можно найти цифры 2400 убитых и 150 000 оставшихся без крова, Гаузе сообщает о 4200 погибших и 200 000 оставшихся без крова, Глински и Верстер доводят цифру погибших до 5000[20].
К этому времени советским войскам до Кенигсберга оставалось преодолеть еще не менее 200 км.
В августе 1944 г., завершая операцию «Багратион», пройдя с боями Белоруссию и Литву, войска Красной армии вышли на подступы к границе Германии. Против группировки немецких войск, сосредоточенной в Восточной Пруссии, предстояло действовать войскам 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.
Объективно обеим сторонам требовалась передышка. За два месяца непрерывных боев советские войска продвинулись на 550–600 км на запад. Войска нуждались в отдыхе, пополнении личным составом, техникой, вооружением и боеприпасами. Учитывая то обстоятельство, что последующие боевые действия предстояло вести на территории противника, длительное время подготавливаемой к обороне.
В критической ситуации оказалось гитлеровское командование. Летом 1944 г. немецкие войска потерпели сокрушительное поражение на востоке. В том числе были разгромлены главные силы группы армий «Центр», прикрывавшей основные направления наступления советских войск в центральные и северные районы Германии. Была разгромлена и значительная часть группы армий «Север», а сохранившие боеспособность дивизии вермахта были вытеснены советскими войсками в Курляндию.
Ситуация для противника сложилась таким образом, что в полосе фронта в общем направлении на Кенигсберг шириной более 200 км немецкие войска смогли противопоставить войскам Красной армии только 12 пехотных дивизий 3-й танковой и 4-й армий, не считая средств усиления и других отдельных частей и подразделений. В данный момент это позволяло вермахту прикрыть самое опасное операционное направление на востоке — гумбинненско-инстербургское. Но «надежность» была условной. Дело в том, что, как справедливо указывал впоследствии командующий 11-й гвардейской армией генерал-полковник К. Н. Галицкий, почти все силы противника были равномерно распределены по фронту в одном эшелоне. Не пришедшие в себя после поражения в Белоруссии немецкие войска физически не могли создать хоть какие-то оперативные резервы. Немецкое командование всерьез рассчитывало на развитую сеть шоссейно-грунтовых и железных дорог, посредством которых оно могло быстро перебросить в район возможного прорыва своего фронта войска, расположенные на значительном удалении от него. Широкая аэродромная сеть позволяла противнику даже при недостаточном числе боевых самолетов сосредоточивать на нужном направлении значительные силы авиации с аэродромов Тильзита, Инстербурга, Гердауэна, Летцена и даже Кенигсберга[21].
Итак, обе воюющие стороны в конце августа — начале сентября нуждались в оперативной паузе.
Августовско-сентябрьское затишье было условным. Бои фронтового значения продолжались как на основном направлении в Восточную Пруссию: Вилкавишки — Вирбалис — Эйдткунен — Шталлупенен, так и на других направлениях (следует иметь в виду, что в 1938 г. в Восточной Пруссии прошла кампания переименования топонимов. В частности, многие населенные пункты на границе с Литвой были до этого литуанизированы. В результате переименования Пилькаллен стал Шлоссбергом, Эйдткунен — Эйдткау, Шталлупенен — Эбенроде, Шилленен — Шильфельде, Лазденен — Хассельбергом и т. д. В немецких боевых документах использовались, как правило, новые названия. Эта традиция сохранилась и в современной немецкой литературе. В то же время в документах Красной армии использовались старые названия немецких населенных пунктов. Соответственно, эта традиция сохраняется и в современной российской литературе. — Г. K). Наконец, 5 октября 1944 г. войска 1-го Прибалтийского фронта (командующий фронтом генерал армии И. Х. Баграмян) начали наступление на мемельском направлении с целью прорыва к побережью Балтийского моря. Этим наступлением предусматривалось отрезать в Курляндии группу армий «Север», лишив ее связи с группой армий «Центр».
Решение этой задачи обеспечивало в последующем разгром обеих групп по частям.
Наступление развивалось вполне успешно, ибо через пять суток войска фронта вышли к Балтийскому морю в районе Паланги и непосредственно к границе Восточной Пруссии в районе Таураге. По сути, была занята территория Мемельского края, части Восточной Пруссии. В руках немцев остался практически только Мемель, взятие которого было осуществлено в январе 1945 г. Но 1-й Прибалтийский фронт провел свою операцию на 10–12 дней раньше, чем 3-й Белорусский. И хотя между фронтами