Голубой автобус-«вахтовка» — Время включать радикулитник — Браконьерша поневоле — «Итальянка похищает золото на Чукотке»
С тех давних пор, когда белые люди с Запада сумели прорваться на край Земли, где нынче стоит Певек, эта местность неизменно притягивала мореплавателей и путешественников. В 30-е же годы прошлого столетия, когда в Чаунском районе обнаружилось изобилие полезных ископаемых, сюда пришли геологи и золотоискатели. Государство поощряло подвиги в советской Арктике. Дух ежедневной борьбы с природой был, с одной стороны, потребностью людей (как у старателей на Аляске), а с другой — доктриной государства.
Поселок Комсомольский — 120 километров от Певека. В артели «Чукотка» сосредоточен весь производственный процесс: добыча, промывание, сушка россыпного золота и, наконец, изготовление слитков. «И сколько туда в этом году добираться на машине?» — «Часа два с половиной. Может, три — на «Урале», — задумчиво прикидывает мой старый друг, начальник нефтебазы, собственно, благодаря ему нас и пропустили на прииски. До самого недавнего времени они оставались закрытой зоной.
Собираемся в путь по хорошей грунтовой дороге, одной из тех немногих, что «поддерживаются» постоянно. Подготовка достойна «настоящей» экспедиции. Осматривается, прослушивается и простукивается так называемая «вахтовка» ярко-голубого цвета — специальный северный автобус на базе знаменитого внедорожника «Урал». Запасаются еда, питьевая вода, водка. Мне, на правах женщины, выделяется почетное место в кабине, рядом с водителями. Их двое — по тундре в одиночку не ездят. За узкой прибрежной полосой сразу встает гряда сопок, за ней еще одна, дальше уже горы. И — полное безлюдье. Плотность населения Чукотского автономного округа — 0,07 человека на квадратный километр.
…Теперь мы во власти тундры, и пласт цивилизации, не далекий еще географически, кажется уже безвозвратно потерянным. Лишь деревянные столбы ЛЭП, бегущие от Билибинской атомной электростанции до Певека, пересекая тундровые пространства, напоминают о том, что где-то все-таки присутствуют люди.
«Урал» мерно рычит — водитель управляется с ним ловко. Энергично и без видимых усилий крутит огромный руль без гидроусилителя, и машина преодолевает ухабы мягко, будто движется по ковровой дорожке. Все просто… «А почему так жарко в кабине?» — спрашиваю. Водитель не хочет выключать радикулитник. За спиной у себя, прямо внутри автомобиля, замечаю устрашающих размеров радиатор. «Чтобы можно было ездить в майке и тапках, даже когда на улице минус 50», — хвастается он. За бортом, правда, плюс 5, а не минус 50, но, видимо, тут дело в привычке всегда включать отопление на полную катушку. Кстати, в жилых помещениях на Чукотке происходит то же.
Между сиденьями торчит ствол, прикрытый старой фуфайкой, в открытом бардачке коробка патронов. Ружье как магнит притягивает мое внимание. Я заколдована карабином и невольно подчиняюсь незнакомым инстинктам охотника, которые, видимо, где-то во мне запрятаны.
Думаю, на Чукотке все охотники, а охотник всегда в поиске добычи. Не просто так, а «чтобы кормить семью». Грех ехать в тундру без карабина, рыболовных сетей или спиннинга. А вдруг дикий олень подвернется? Зайчатина, опять-таки, — вкусное мясо. Уж если совсем не везет — остановись у реки, гольца полови. Или хариуса.
Вспоминаю, как мне самой пришлось впервые участвовать в такой импровизированной охоте. Ехали по тундре на грузовике — вдруг далеко впереди, словно на экране радара, пришла в движение точка. Олень! Водитель тут же ударил по тормозам, замер. Глаза открылись донельзя широко и «прилипли» к лобовому стеклу. «Сейчас я тебя оприходую», — говорит. Одним движением он открывает дверь и берет ружье в руки… Пум, пум — и так восемь раз, вплоть до попадания в бедную зверюгу, которая, однако, никак не хочет расставаться с жизнью и, хромая, убегает за сопку. Водитель в отчаянии: накормил волков с медведями! Нет, надо его найти. Благо, в машине много народу... Грузовик не проедет и десяти метров по мокрой тундре, поэтому придется идти пешком. Причем всем присутствующим. Врассыпную! К счастью, задачу облегчила охотничья собака — она тоже оказалась «на борту». В трех километрах от машины мы нашли и прикончили зверя, разделали тушу, приволокли ее и в мешках водрузили на крышу «Урала».
Отдаю себе отчет — это было чистой воды браконьерство. Но местные руководствуются простым принципом: «Главное, не перебрать. Только для себя… запасаемся на зиму». При этом, однако, никто не забывает отъехать подальше от города, чтобы охотнадзор не засек. Впрочем, если «все в меру», то и официальные лица закрывают глаза на незаконный промысел. Ведь и у них есть семьи и погреба.
Чем ближе к поселку, тем глубже тундра раскопана драгами — конструкциями для разработки полезных ископаемых. Искусственные темно-серые горы песка и гальки сменяют за окном плавные тундровые сопки: мой любимый пейзаж тает на глазах, но что поделаешь? Прекратить терзать себя и землю в поисках золота — выше человеческих сил. Уже слышен шум тяжелой техники. Вот и люди. Они сосредоточенно сшивают металл сварочным аппаратом. Мужики на секунду отвлекаются и смотрят на нас. Наверное, они думают: «И чего уставились?..»
Они работают никак не меньше 12 часов в сутки, без выходных, старым вахтовым методом: полгода здесь — полгода на материке. Женщин мало: две поварихи, трое — за шлифовальными столами, щеткой собирают золотые крупинки. Еще одна девушка заседает в так называемой бухгалтерии, где взвешивают драгоценный песок и самородки. Мне дали подержать таз для стирки белья, полный самородков, и вот я думаю: «Неужели за этими тусклыми камушками люди идут на край света, обманывают, воруют, убивают?» А в другом полушарии мозга неожиданно возникла мысль: «Хоть бы кусочек взять на память». Но везде камеры — опасно. Представляю себе заголовки криминальной хроники: «Итальянка похищает золото на Чукотке». Ладно, обойдусь без сувенира.
Куда уходят чукчи? — Северная территория сосуществования — Фантом национального вопроса
Все это, конечно, очень интересно, но я уже несколько дней на Чукотке и везде вижу только русских — местных и приезжих, в магазинах и на приисках, на охоте и дома. Где же чукчи? Где эскимосы? Их надо искать, хотя они никуда не «уходили». Конечно же, нет их в городах, основанных «колонизаторами», которые изо всех сил стараются построить себе быт, хоть немного похожий на тот, что оставлен в родных землях. Туземцы остаются в тундре, в своих маленьких прибрежных селениях, где годами, веками, тысячелетиями они жили и продолжают жить, придерживаясь старых обычаев, несмотря на постоянное соприкосновение с переселенцами.