Читать интересную книгу История русской культуры. XIX век - Наталья Яковкина

Дело народного просвещения получило дальнейшее развитие и в Прибалтике. В 1819 году был образован комитет для учреждения и управления сельскими школами в Эстляндии и Лифляндии. В постановлении комитета предписывалось учреждение волостных школ на каждые 500 душ мужского и женского пола, а также высших приходских школ (двухлетних) — в каждом приходе. Школы эти находились под надзором училищных советов, церковных старост и попечителей. Все дети с 10-летнего возраста должны были посещать школу до тех пор, «пока священник признает, что они имеют уже достаточные познания». В противном случае на родителей налагался штраф в пользу мирской общины.

Однако, несмотря на некоторые успехи отдельных регионов в деле народного образования, в целом по империи итоги за первую четверть XIX века были незначительны. Так, к 1825 году в 686 уездных городах России с более чем четырехмиллионным населением было только 1095 низших учебных заведений. В то же время там находилось 12 179 трактиров и питейных домов.[15]

Устав 1828 года нанес еще один удар по народной школе, которая, во-первых, была совершенно оторвана от средних и высших учебных заведений, и во-вторых, четко ориентирована на самые низшие слои общества, само положение которых должно было предопределить ограниченность учебной программы. Учебный курс одноклассных приходских училищ ограничивался преподаванием закона Божьего, чтения гражданской и церковной печати, письма и четырех правил арифметики. Крепостным крестьянам было воспрещено поступление в средние и высшие учебные заведения.

Школы, преподавание в которых не соответствовало требованиям устава 1828 года, просто закрывались. В отчете министра просвещения за 1831 год значилось: «В 1831 году продолжалось преобразование учебной части по правилам, предписанным в уставе 1828 году и с тем вместе закрываемы были те училища, коих устройство несогласно с принятою системою и которые с приведением оной в действие делаются уже ненужными».[16]

Сильное сокращение постигло школы юго-западного края: в 1832 году приходские училища Волынской, Киевской и Подольской губерний, находившиеся в руках католического духовенства, «повелено было упразднить совершенно». В 1839 году все учебные заведения Царства Польского были подчинены министерству просвещения, и при этом закрыто большое количество частных начальных школ и школ при костелах.

Что же касается состояния оставшихся и вновь открываемых приходских школ, то оно во второй четверти XIX века осталось таким же, как в предыдущем периоде. Вот как описывает приходскую сельскую школу один из ее учеников в своих воспоминаниях: «Открылась школа в той же кухне… в доме о. Алексея, за тем же столом, за которым мы обедали. Учеников сначала было четверо». Постепенно количество их увеличивалось как за счет местных мальчиков, так и приходивших из других деревень. Эти «пришлые» ученики, не имея возможности снимать комнаты, селились тут же: «…скоро они совсем переселились к о. Алексею, и поселились мы вместе в той же кухне за печкой и на печке, помогая и пособляя по хозяйству — то за водой на речку… иногда солому тащили из сарая на двор…».[17] Так, помогая по хозяйству своему хозяину и учителю отцу Алексею, мальчики постигали азы грамоты: «Ученье грамоте шло у нас так же, как тогда везде… Учили мы аз, буки, веди… и т. д. Заучивали буквы твердо, особенно по порядку с начала до конца, а в разбивку… долго не знали. За изучением вдоль и поперек азов переходили к слогам: буки аз — ба, веди аз — ва». Кроме того, проходили четыре действия арифметики: «таблицу умножения назубок» и еще «историю читали по какой-то старинной книге в вопросах и ответах с картинками». Учебников у мальчиков не было, поэтому все заучивали «с голоса» и «назубок». Тем более, что «о. Алексей был не очень словоохотлив — а в этих случаях больше сказывал руками и прутьями».[18]

Автор воспоминаний прав — действительно, учение в приходских школах так шло везде. И от того, была ли классом кухня деревенского священника или полуразвалившаяся церковная сторожка и учителем вместо хозяйственного отца Алексея — какой-нибудь дьячок-забулдыга, положение существенно не менялось.

Кроме того, соединение в одном классе малолетних детей 6–7-леток с великовозрастными юношами 14–15 лет, перегруженность помещений большим количеством учеников (иногда до 70–80 в одном классе), наконец, нерадивость, а подчас и жестокость учителей создавали атмосферу, совершенно непригодную для учения.

Вот как вспоминает о своем пребывании в приходской школе сын богатого южного помещика, которого родители «в назидание» решили туда поместить: «…меня в наказание за неприличное братание с уличными мальчишками отдали в приходское училище, откуда я вернулся вечером в слезах и с распухшими, как подушки, ладонями. Целый день в училище раздавались крики: „держи, держи“, плач мальчиков и хлопанье линейкой: раз, раз, раз. Юноши лет 15 и старше мужественно выдерживали удары и в свою очередь раздавали их направо и налево, как только учитель, криворотый, с подозрительно красным носом, уходил за перегородку перекусить и отдохнуть от педагогических трудов».[19]

Уездные училища

Следующей ступенью образования по уставу 1804 года стали уездные училища с двухгодичным сроком обучения, создавались они в уездных и губернских городах и предназначались для детей низших городских слоев — ремесленников, мелких торговцев. В связи с этим и официальной целью их являлось «сообщить детям свободных непривилегированных сословий необходимые познания, сообразные состоянию их и промышленности».[20]

В учебном плане уездных училищ значились такие предметы, как закон Божий, грамматика, арифметика, геометрия, всеобщая и русская география, начальные правила физики, «естественная история» (то есть естествознание) — всего 15 предметов. Их вели два учителя. Учебный план уездных училищ был рассчитан на то, чтобы подготовить учеников к поступлению к гимназию. Предполагалось открытие 405 уездных училищ с ежегодным содержанием от правительства от 1250 руб. до 1600 руб. на каждое.

Как ни скудна была государственная дотация, все же состояние уездных училищ было значительно лучше, чем приходских. В городских условиях они получали более удобные, чем сельские школы, помещения, более грамотных и знающих педагогов и хотя бы минимальные учебные пособия. Так, бывший ученик уездного училища в Новгороде вспоминал: «На стенах обширной классной залы (то есть класса — Н. Я.) были развешаны географические карты, на столе учителя помещался глобус, а большая аспидная доска стояла у всех на виду». Ученики должны были иметь учебники по каждому предмету, «приходить в училище со своей бумагою, пером, карандашом и чернилицею».[21]

Преподавание в уездных училищах хотя и лучше велось, чем в приходских школах, все же изобиловало недостатками. Как наиболее эффективная педагогическая мера, «розги были в большом употреблении, особенно по субботам». Процветала зубрежка. Каждый раз после опроса учитель «прочитывал по книжке» новый урок, который надо было заучить, «по математике показывал задачи на доске, по географии указывал на карты и глобус». Отсутствие педагогических семинарий, мизерная оплата учителей уездных училищ приводили к тому, что педагогами становились люди не только слабо подготовленные, но нередко и профессионально непригодные. Кроме того, и требований к этим учебным заведениям предъявлялось немного. «Уездные училища большей частью наполнялись детьми канцелярских служителей, валких чиновников, купеческими и мещанскими сыновьями… Родители тех и других имели в виду поскорее выучить детей чтению, письму, арифметике… и затем старались немедля определить их к местам службы, писцами в какую-нибудь канцелярию, с самым ничтожным жалованием, но с правами службы;…в случае неудачи эти обученные мальчики помещались в торговые лавочки и магазины, где учились, как выгоднее торговать».[22]

Устав 1828 года определил уездные училища как учебные заведения, предназначенные исключительно для детей лиц третьего сословия — купцов, зажиточных ремесленников, мещан. Целью даваемого ими образования стало воспитание верноподданнических чувств и подготовка учащихся к сугубо практической деятельности. По новой программе в них преподавали закон Божий, священную историю, русский язык, арифметику, геометрию, географию, историю, чистописание и черчение. Срок обучения стал трехлетним. Теперь уездное училище не готовило учащихся к поступлению в гимназию. Преемственность их учебных планов была уничтожена.

Таким образом, и на примере уездных училищ достигалась основная задача реформ 1828 года — сословная ориентация каждой изолированной друг от друга ступени образования.