Мы переглянулись, безмолвно отмечая знакомство, и кивнули.
— Далее, в группе других девушек нет. Изначально мы и не планировали полового разнообразия, но потом кто-то решил, что без него эксперимент будет неполным, так что вам, припозднившимся, просто повезло. Это понятно?
Понятно, как тут не понять. Полагаю, еще нам повезло с определенным соотношением резерва и потенциала. Бьюсь об заклад, у каждого из студентов оно окажется разным. Двенадцать тьмагов и двенадцать простых смертных — суть эксперимента раскусить несложно. Поставят в пары и будут проверять взаимодействие, возможность заимствования силы и так далее, и тому подобное. Я не обольщалась, будто незаменима и кому-то тут так уж нужна, и Йенсен наверняка тоже просто радовалась возможности учиться.
— Травли я не потерплю, так что в случае проблем — не молчите. Никаких геройств и «я сама». Ясно?
Мы снова кивнули.
Кобэ потер лоб и устало вздохнул:
— Ладно, остальное уже после приветственной лекции. Расписание внизу, никаких опозданий. А сейчас дуйте в деканат, подписывайте отказ от претензий.
— Претензий? — переспросила Йенсен.
— Ты о сути группы читала? Об особых практических занятиях? Вот и не хлопай теперь ресницами. Не нужны нам тут родственники с угрозами суда, если вдруг с вами чего… — Мэтр прокашлялся. — Отказ касается только рейдов, на территории института он не действует. Вопросы?
Я помотала головой.
— И да, Валборг… Как бы близко твой дом ни был к институту, общежития не избежать. У группы особое расписание, все должны быть под боком. Вот на другом факультете… — Он прищурился. — Уверена, что не хочешь на бытовой или общую магию? Или хотя бы на стандартный курс боевого?
— Никак нет. Общежитие меня не смущает.
Общежитие мне даже на руку. Да и торчать в постылом дедовском доме все равно не было никакого желания.
— Ну смотри. Потом не жалуйся.
В груди кольнуло разочарование. Я уже привыкла, что меня с первого взгляда записывают в избалованные богатенькие девочки, но от лучших магов ИОВ ожидала большей прозорливости.
— Не буду, — спокойно пообещала я.
Кобэ еще раз напомнил не опаздывать на приветственную лекцию, общую для всех первокурсников, посоветовал заселиться за несколько дней до начала занятий и снова послал нас в деканат разбираться с бумажными формальностями.
Когда он скрылся все в той же аудитории, мы с Йенсен уставились друг на друга, заново осмысливая перспективы. В ближайшее время нам предстояло стать как минимум союзницами.
— Трин, — первая представилась она, протягивая ладонь.
Я ответила на рукопожатие не сразу, все еще не привыкла к прикосновениям, но, в конце концов, надо же с чего-то начинать.
— Кая.
— Легко не будет, да? — усмехнулась она.
Я пожала плечами.
Слово «легко» исчезло из моего лексикона вместе со всеми синонимами в тот миг, когда родной дед столкнул меня во Тьму.
5
Снег шел еще десять дней, а потом лето внезапно вспомнило, что по-прежнему в своем праве, и поспешило одарить нас жарой и освободить из-под сугробов обмороженную зелень. Так что вопросы с наследством я решала, кутаясь в меха, в общежитие перебиралась по грязи и слякоти, а на первую лекцию шла уже мимо шелестящих листвой деревьев и благоухающих клумб — природники расстарались.
Эти дни были… странными.
Я почти не разговаривала, лишь кивала и оставляла в нужных местах подпись и отпечаток силы. Отказ от претензий. Студенческий пропуск. Заявление на место в общаге. Запрос на форму и учебные материалы согласно списку. Акт о вступлении в силу завещания тэра Валборга. Банковские документы.
Во все, что подсовывал мне поверенный деда, я даже не вчитывалась.
— Обворует вас, как пить дать, — ворчал Ульф.
— И пусть.
Деньги рода меня интересовали только как средство попасть в ИОВ, но получилось справиться и без них. Если растащат — не велика потеря.
Не растащили.
Честного и доказавшего свой профессионализм поверенного я отправила в загородное поместье — пусть посмотрит, не развалилось ли там все без хозяина. И порядок наведет или наймет кого-то, если что. Лично соваться туда я не собиралась, ибо ненавидела этот помпезный дворец едва ли не больше, чем столичный дедовский склеп.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ульф, хочешь я тебе этот дом отпишу? — спросила я дворецкого за день до начала занятий, когда мы пили чай на кухне.
Немногочисленные свои пожитки я уже перевезла в общежитие, прислугу распустила окончательно, а мебель в доме снова накрыла простынями.
Ульф поперхнулся и забавно вытаращил глаза:
— На что он мне?
— А поместье хочешь? Покажешь тамошним разгильдяям, чего стоишь. Будешь гонять их и в хвост, и в гриву, а то Торвальд жалуется, что слуги живут как хозяева, а деревня загибается.
Поверенный звонил пару раз, докладывал обстановку. Не жаловался, нет, скорее возмущался человеческой наглостью. И пусть формально деревенские давно уже сами по себе, но зависимость от владельца поместья нарастала столетиями, и за какой-то десяток лет после изменения законов такое не вытравишь. А оставленный дедом управляющий пустил все на самотек.
Вот как старый демон умудрился одновременно нанять такого умного и преданного поверенного и такого мерзкого и ленивого управляющего?
Загадка.
— Вот пусть Торвальд и разбирается, — фыркнул Ульф. — А мне и тут есть, чем заняться.
Этого я и боялась.
Я уже предлагала ему и купить жилье, и пристроить в хорошую семью на работу, и отправить на моря — все, что его душе угодно, лишь бы Ульф оставил идею перебраться в институт следом за мной. Старик отмалчивался, но за моей спиной развернул кипучую деятельность.
Смешной, будто я могла не заметить.
В конце концов я решила не вмешиваться. Он взрослый, свободный человек, сам может распоряжаться своей судьбой и личным временем…
Нет, не так. Я просто эгоистичная дрянь и втайне надеялась, что если у него все получится, то рядом всегда будет надежное плечо. Плечо единственного дорогого мне существа в этом мире. Но я даже себе не могла в этом признаться, не то что произнести вслух: «Ульф, я не справлюсь одна, ты мне нужен, потому я делаю вид, будто не знаю о твоих попытках устроиться в ИОВ».
О том, успешны они или нет, я тоже не знала. Даже не спрашивала.
* * *
Ночевать в общежитии я осталась только перед первым учебным днем. Трин Йенсен за это время успела навести уют в выделенной нам комнате, познакомиться с парочкой первокурсниц и насобирать сплетен про всех и вся.
— Мэтр Кобэ хотел нас в мужской корпус определить, — рассказывала она, пока я, лежа на застеленной кровати, безучастно пялилась в потолок. — Там для нашей группы целый блок отвели с отдельным входом. Мол, особый распорядок, все дела. Заявился два дня назад, велел собирать вещи, но прибежала та визгливая дама — помнишь, у которой форму заказывали? — отхлестала его какой-то тряпкой, кажется, полотенцем, и сказала, что срама на своей территории не допустит. Представляешь? Ну какой срам? В каком веке живем? А там комнаты, между прочим, получше.
— Угу.
— Только страшно б, наверное, было бок о бок с тьмагами жить…
Я приподнялась на локте:
— А учиться с ними не страшно? В рейды ходить? Экспериментировать с силой?
— И это страшно, но хотя бы спать я хочу спокойно, — отмахнулась Трин и переключилась на рассказ о старшекурсницах, что живут прямо над нами и таскают в комнату парней.
Она вообще оказалась… разговорчивой. Не то чтобы я от ее болтовни сильно страдала, но предпочла бы соседку потише, вот только выбора никто не давал. Мы последние прошли испытание, последние подписали заявку и попали в последнюю свободную комнату в женском корпусе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Впрочем, уверена, нас бы поселили вместе при любых обстоятельствах, учитывая специфику группы.
— …все уши прожужжали, Леннарт то, Леннарт се. Как будто у них тут на весь институт один красавчик. — Трин раздраженно фыркнула, а я невольно задержала дыхание и не сразу поняла, отчего так колотится сердце.