Читать интересную книгу Моя первая книжонка. (Чего многие из вас никогда не напишут) - Кирилл Ламповед

– Вы правы, я сдаюсь.

Лука Сергеевич наигранно изобразил победу, вскинув руки вверх.

– На этой льстивой ноте будем заканчивать. Я с большим удовольствием пообщался бы с вами еще, но у меня сейчас начнется лекция. Конечно, стоящие за дверью студенты дневного отделения будут безумно рады, если я ее отменю, но моя совесть мне этого никак не простит. А это ужасно. У меня и так дома четыре женщины, а если к ним добавится еще и совесть, то я просто с ума сойду, – Лука Сергеевич добро улыбнулся.

– Тогда спешу уважить вашу совесть и не смею больше вас задерживать. Я пойду, – на этих словах я встал со стула и начал собирать вещи.

– Вы, кстати, не хотите ли послушать лекцию? Замечательная история про Крылова, мухлевавшего в картах и убегающего от всей России.

– Спасибо, я это уже слышал. И за советы тоже спасибо.

– Рад был помочь молодому таланту. Ни в коем случае не останавливайтесь. Обдумайте заново идею и продолжайте. Главное – работайте, работайте и еще раз работайте. Литература не любит лентяев. И еще, через парочку недель у нас будет открытая лекция известного литератора Виктора Тимуровича Зевса. Настоятельно рекомендую, вам может помочь.

Мы пожали друг другу руки, и я пошел к выходу. Преподаватель окликнул меня в дверях:

– Послушайте, чем вы сейчас думаете заниматься?

– Оу, я не задумывался над этим. Ничем особенным.

– Отлично, тогда вот вам задание. У нас за окном двенадцать миллионов человек. И каждый из них – ваш потенциальный персонаж. Воспользуйтесь своей журналистской наблюдательностью и отправляйтесь на поиски. Чем лучше вы научитесь цеплять и описывать мелкие факты, тем увлекательней получатся образы. Как у Довлатова. «Ничего особенного, просто женщина лет тридцати, проживающая по соседству. Без мужа». Вот научитесь так же – станете автором.

– Где мне лучше искать персонажей?

– Ну, послушайте, это уже вам видней. Все-таки это ваше произведение, не мое. И основываться оно будет на ваших похождениях. Представьте, что голова – это коробка. А все впечатления, эмоции, люди и все-все-все – кубики конструктора. Есть много разных форм, некоторые продаются целыми наборами. Все эти кубики попадают в вашу коробку. Когда приходит время творить, вы берете кубики из коробки и создаете то, что вам нужно. Чем больше кубиков в коробке, чем больше разных вариантов сборки вы видели – тем легче собрать что-то новое, необычное, интересное.

– Спасибо, я обязательно это запомню.

На входе в аудиторию толпились первокурсники. Ну, вернее, еще пара-тройка недель – и второкурсники. Увидев мою небритую физиономию, они расступились, чтобы я смог легко пройти. Хоть где-то пригодился возраст. За узким коридором я собирался спуститься по лестнице и увидел его. Этот парень стоял внизу и уже держался за поручень, чтобы подняться наверх по лестнице знаний. Я знал этого типа. Его звали Петр Астапов. И куда хуже было то, что он знал меня. Что в нем было плохого? Ничего, если не считать ужаснейшей назойливости, которая бесила меня со второго курса. Если бы он меня увидел, то пристал бы минут на тридцать. И он бы не просто говорил. Он бы врал. Каждую секунду своей жизни он без остановки врет, улыбаясь своими неровными зубами. Его любимая история о том, как он с кем-нибудь жестко пил в машине, а потом его остановила полиция. Менялись только сидевшие рядом персонажи. Видеться с ним, а уж тем более слушать его, я не хотел. Но что оставалось делать? Конечно, я мог бы сейчас не идти вниз, а быстро пройти дальше по коридору и спрятаться в туалете, пока он не поднимется. Однако это было бы слишком глупо. Я взрослый человек, а веду себя как ребенок и прячусь от какого-то чувака…

Когда за мной зажурчала вода, на лестнице уже было тихо.

Глава 4

Москва – это огромное существо, которое пожирает все, до чего только может дотянуться, и превращает жизнь в коктейль. Куча разных стилей, людей, идей. Эклектика Москвы ужасна, но в ней все-таки есть свой шарм. Тут и жизни вперемешку. Но чем ближе к центру ты находишься, тем город становится краше. Убогие спальные муравейники преображаются в невысокие восьмиэтажные дома. И с каждым новым кольцом все только лучше, как на мишени. Сто очков. Мой институт находился в самом центре – внутри Бульварного кольца. Его двери выходили на переулок с односторонней дорогой, по которому изредка проезжали машины. Невысокое трехэтажное здание никак не выделялось на общем фоне. Найти институт можно было лишь по табличке с названием, висевшей у двери под зеленым козырьком. В дождливую погоду тут помещалось ровно семь человек с сигаретами.

Впрочем, вернемся ко мне, я тут пока еще основной персонаж. Распахнув легкую дверь института, я вышел на улицу и остановился. Достал телефон, создал заметку и вбил туда в столбик все буквы алфавита. Напротив каждой оставил место, куда планировал вписывать слова, связанные с моим творчеством. Забив первые четыре слова, довольно хмыкнул. Нужен был план действий. Проверив социальные сети и сделав пару звонков, не смог выцепить ни одного из своих друзей. Дома ждал компьютер, фильмы и игры, но я был бы последним лохом, если бы предпочел это простой прогулке в столь славный день. И вот я стоял и размышлял о том, куда бы мне податься. Вариантов было несколько. Choose your destiny.

Красная площадь. Всего пятнадцать минут ходу – и я могу оказаться в центре нашей необъятной. Что тут можно увидеть? Например, толпы туристов, аккуратно выстраивающихся для фотографий на фоне Спасской башни. Или же современный Охотный Ряд, где раньше обитали жирные крысы и фокстерьеры, а сегодня горожане затариваются шмотками и ходят в единственный платный туалет в округе. Серьезно. Если приспичит помочиться, то лучше пойти в ГУМ: в торговом центре с многовековой историей можно поссать бесплатно. На Красной площади обязательно подойдите к нулевому километру, где проходит без пяти минут священный ритуал. Согласно неписаным правилам, любой турист должен встать в центр нулевого километра, покрутиться и бросить монетку за спину. Чтобы вернуться или на удачу. Согласно этим же правилам, местный бомж должен терпеливо ждать и затем подобрать монетку сразу после ее падения на брусчатку. Наблюдает за этим трио замечательных персон: Сталин, Ленин и Николай II. Несмотря на старые распри, сегодня они терпеливо сидят на раскладных табуретках у Исторического музея и предлагают сфотографироваться за несколько сотен. Настоящий социализм. Хоть кто-то зарабатывает на косплее.

Второй вариант – Старый Арбат. Если вы добродушны и открыты для мира, то после Арбата ваши карманы будут набиты флаерами, рекламами и листовками: их тут разве что в мороженое не подкладывают. Арбат – еще одно место скопления толп туристов и приезжих из других городов России. Распознать таких залетных очень просто, достаточно найти коров. Их тут парочка, стоят они возле сетевых кафе. Многие приезжие считают своим святым долгом сфотографироваться с такой коровой в самых идиотских позах. «Давай изобразим, что ее насилуем!» – «Не, давай я залезу сверху…» – это реально убого. Сами поймете, если увидите. Проходящие мимо японцы с камерами фотографируют глупых русских, чтобы потом детям показывать вместо обезьян, которые, впрочем, в Москве тоже есть.

Каждый день на Арбате кипит жизнь уличных развлечений. Так, в начале улицы вы неизбежно наткнетесь на ряды шаржистов. За цену отсутствия у вас вкуса они готовы превратить вас в однотипного гротескного урода. Подобные шаржи потом ставятся в сервант и показываются друзьям: «Смотрите, у Машки же и правда такие брови большие! А как он изобразил ее сидя на Петьке, эх!» Да. Впрочем, никогда не стоит забывать – у всего своя целевая аудитория. Кроме рисовальщиков, тут есть и другие представители творческих дел. Некоторые буквально живут здесь годами. Эх, Арбат – удивительное место!

Поразмыслив, я решил и туда не ходить, а поступил вот как: отправился вниз по переулку, пересек Арбатскую площадь, попал на Гоголевский бульвар и пошел в сторону набережной. По дороге заглянул в «Дно», поздоровался с Эдом и заказал себе разливного лимонада. Чтобы как в Советском Союзе, хоть я и не помню, как там было. Эд поинтересовался о моей книге, на что мне пришлось скривить лицо, обозвать его несносным торопящимся критиком и быть посланным за это на много букв. Раз, два, три. После я получил свой лимонад и продолжил путь. Я не торопясь побрел по бульвару и с каждым новым глотком все больше проникался прелестью дня. Поразительно, как мало порой нужно человеку для счастья, вроде просто стаканчик, а я ему рад больше, чем… чем… чем чему-нибудь, что должно вызвать больше радости. Короче, Д – детали. Отличное слово в копилку!

Размышляя об этом, я без оглядки прошел мимо темного памятника-фонтана Шолохову. Большая лодка на постаменте. Он сидит в телогрейке и смотрит в сторону улицы, где когда-то жил. Позади из гранита вверх торчат головы лошадей, расплывающиеся в разные стороны. Иллюзию движения создает поток воды, стекающий вниз. Символизм автора. Раскол России на два лагеря. Мрачно. Должно быть. Но если добраться сюда в середине лета, головы лошадей будут оккупированы стаей детей, купающих ноги в фонтане, а рядом в лодке с Шолоховым будет сидеть подвыпивший десантник в тельняшке, фоткающийся на память с «мужиком в лодке». Символизм жизни. Современность сидит на головах прошлого и не думает о нем. А зачем? Люди всегда были такими. Наша хата всегда с краю, а после – хоть потоп. Если мы помним историю, то только потому, что так надо. Еще десять-пятнадцать лет – и Великая Отечественная будет забытым мифом. «Воевавших дедов» не останется, а вместе с ними уйдет последний повод верить в значимость победы. Так было раньше, так будет и потом. А как только о прошлом забываешь, с ним начинают играть. Моделирование выгодного прошлого. Все как Оруэлл прописал. И вот в какой-то момент окажется, что Наполеон защищался от безумных русских, а сам был свой в доску парень. Впрочем, действительно – моя хата с краю. Мне двадцать четыре года, я симпатичен, умен и одеваюсь со вкусом. Пусть этот мир и трещит по швам, но я в нем явно не аутсайдер. Так что продолжу плыть по течению, прогуливаясь по солнечному бульвару со стаканчиком лимонада. Так-то.