Читать интересную книгу Борис Якоби - Полина Ломакина

Движимый первым побуждением, я призвал служителя и велел ему сказать мне правду, упрекая в том, что он мне плохо служит. Его горячий протест навел меня на мысль решить вопрос о происхождении этих кусочков, сравнивая их внутреннюю поверхность с внешней поверхностью цилиндра. Начав это исследование, я тотчас же увидел несколько почти микроскопических царапин напильника на обеих поверхностях, точно соответствующих друг другу: вогнутые на поверхности цилиндра и рельефные на поверхности отделенного листка.

Гальванопластика явилась следствием этого тщательного исследования».

При опытах с монетами присутствовал К. К. Клаус, ассистент Якоби, а впоследствии известный профессор Казанского университета. Об исследовании он вспоминал: «Помню, что при этом случае я обратил внимание г. Якоби на опасность, которой он подвергается, делая снимки с российских монет. В то время мы оба и не подозревали, к каким важным результатам приведут эти первые начинания». А профессор Э. К. Гофман писал об опыте так: «И я тоже видел в начале 1837 г. тот способ, посредством которого господину Якоби, в то время дерптскому профессору, удалось воспроизвести гальваническим путем новый снимок с двухкопеечной монеты, и вместе с тем помню высказанное г. Якоби мнение, которое впоследствии так несомненно подтвердилось, что этот способ производства представляет задатки широкого технического развития».

Как видим, Мориц сразу задумался над практической пользой результатов своего эксперимента. 24 декабря 1838 года Якоби создал заметку для газеты «С.-Петербургские ведомости» № 291 под названием «О новом открытии, сделанном профессором Якоби», которая содержала описание метода, получившего название гальванопластики, и заканчивалась следующими словами: «…Не подлежит, как кажется, ни малейшему сомнению, что этот способ, доселе никем не знаемый, со временем принесет большую пользу в практическом или техническом применении. На первый случай довольно важно и то, что мы получаем теперь возможность делать с гравированной медной доской, ежели она не слишком велика, сколько угодно выпуклых снимков, сколько угодно, потому что она не подвергается никакому химическому повреждению. Очень вероятно также, что вместо медных досок с выпуклыми изображениями можно их делать и из благородных металлов».

Однако пристальнее взглянуть на свое открытие и оценить все те выгоды, которые оно может принести, Якоби помешали обстоятельства: нагрузка стала слишком велика и времени на исследования между лекциями, проектированием и другими служебными поручениями не оставалось. Положение вновь спас счастливый случай.

История действительно удивительная. Когда Якоби приехал в Российскую империю, страной правил Николай I. А министром финансов был граф Е. Ф. Канкрин, который вошел в историю главным образом благодаря проведенной им денежной реформе. Министр устроил в своей петербургской резиденции обед, на который пригласил некоторых ученых, в том числе уже много раз упоминаемого В. Я. Струве. Также приехал и известнейший П. Л. Шиллинг, изобретатель первого электромагнитного телеграфного аппарата, требовавшего, однако, доработок. Несложно догадаться, что ученый очень интересовался работами Якоби в области электротехники, видя в нем потенциального преемника своих работ. К тому времени он уже ознакомился с «Памятной запиской» и статьей «Исследования по электромагнетизму». Конечно, Павел Львович, встретив за обедом у министра дерптского профессора Струве, немедленно начал расспрашивать его о состоянии дел Морица Якоби. Тот рассказал, что Якоби хочет воплотить свой электродвигатель, существующий пока только в виде маломощной модели, в действующую машину и испытать ее в качестве транспортного двигателя, в котором не будет парового котла. А отсутствие парового котла означает бесценные преимущества: значительно меньший вес и габариты, исключена возможность взрывов – частого явления на пароходах и паровозах того времени. Разговор о таких, казалось бы, невероятных возможностях привлек общее внимание и вскоре к обсуждению присоединились все присутствовавшие. Проявил интерес и сам министр Канкрин, и неудивительно: в то время Русский военно-морской флот все еще продолжал ходить под парусами, в то время как Англия уже успела перевести свой флот на паровую тягу. Такие дорогостоящие изменения ждали и наши корабли, но вдруг перед министром появилась потенциальная возможность использовать двигатели Якоби, которые будут менее дорогими и более безопасными. Когда у Струве спросили, почему же двигатель еще не готов, он указал на недостаток средств. Один из сановников ответил, что если дело только в этом, то это пустяки. Министр финансов согласился с этой репликой и выразил свою готовность помочь.

Министр финансов граф Канкрин.

П. Л. Шиллинг.

Вот что впоследствии писал Мориц своему брату Карлу: «Здесь, если речь идет о деньгах, согласие министра финансов является чрезвычайно важным пунктом, так как общеизвестно, что он, как цербер, охраняет государственные суммы. Он, однако, сказал, что непосредственно ничего не может сделать, так как я подчинен министру народного просвещения, и ходатайство о пособии для меня должно исходить от последнего; он охотно даст господину Уварову заверения, что сделает все, что в его силах, чтобы подвинуть это дело. Наш министр, очень этим обрадованный, дает сразу же поручение нашему попечителю, который как раз был в Петербурге, чтобы тот предписал мне представить докладную записку о современном состоянии дела и о том, что еще необходимо, чтобы подвинуть его дальше, и чтобы я ему сам это предоставил, как можно скорее прибыв в Петербург». И действительно, 13 мая Якоби был командирован в Петербург для переговоров с министром народного просвещения С. С. Уваровым об организации опытов по применению электромагнетизма к движению машин.

Забегая вперед, стоит сказать, что надежды министра финансов Канкрина получить благодаря опытам Якоби электромагнитный флот вместо парового не оправдались. Однако другие труды ученого немало поддержали его в финансовых и хозяйственных мероприятиях, поэтому стоит отдать должное дальновидному политическому деятелю. Уваров же осуществлял в то время свою деятельность под лозунгом «Православие, самодержавие, народность», вкладывая в него крайне крепостнические идеи. При первой же встрече с Якоби он заявил, что признает только таких ученых, которые «занимаются исключительно своей наукой».

Сам же Мориц, наученный горьким опытом с 600 талерами от прусского короля, решил, что финансирование правительством его исследований носит ту же цель, что и тогда: исключительно восславить монархию. Перед отъездом в Петербург ему требовалось составить докладную записку министру просвещения, в которой он вновь описал все преимущества своего электродвигателя и отметил, что «ближайшей задачей является постройка такой машины в несколько большем масштабе, чтобы она могла совершить действительную работу, какую – в конце концов безразлично, потому что она с одинаковой легкостью может быть использована для приведения в действие мельницы, лодки или локомотива». Ученый подсчитал, и сколько понадобится средств на реализацию задуманного: «так как предполагаемые мною работы допускают только постепенное развертывание, то, дабы можно было быть до некоторой степени уверенным в их успешности, мне необходимо ежегодное вспомоществование в размере по меньшей мере 8000 руб. в течение ближайших 5 лет. Далее, чрезвычайно важно, чтобы все механизмы изготовлялись быстро, под моим непосредственным наблюдением и опытными механиками. Отсюда вытекает необходимость устройства собственной мастерской, оборудованной надлежащими станками, инструментами и т. п., что по сметным исчислениям потребует приблизительно 10 000 рублей».

В то же время Якоби знакомится с Шиллингом, ставшим впоследствии его третьим наставником в научной деятельности. Этот выдающийся ученый был предшественником Морица в области телеграфии и на тот момент изо всех сил старался внедрить свое изобретение в широкую практику. Павел Львович самостоятельно приехал в Дерпт специально для того, чтобы познакомиться с Морицем и поторопить его воспользоваться предоставленным шансом. Так писал Якоби об этой встрече: «Это знакомство было мне очень приятно, так как я действительно нуждался в некотором толчке, который вывел бы меня из свойственной мне застенчивости и нерешительности». На этом их общение, конечно же, не прекратилось: когда Мориц приехал в Петербург, Шиллинг пригласил его остановиться в своей квартире. «Я жил у Шиллинга, – писал Якоби брату, – который сразу же ввел меня в свои обширные знакомства, представил меня высоким лицам, и это обеспечило мне самый благосклонный и дружественный прием. Благодаря ему я завязал весьма интересные знакомства, важные для дальнейшего успеха моего предприятия». Кроме того, Павел Львович ознакомил своего гостя и с собственными исследованиями, вместе они посетили его электромагнитный телеграф, связывающий Петергоф и Кронштадт, тогда временно не работавший из-за повреждения проводов. Б. С. Якоби вспоминал о посещении этой линии следующим образом: