Читать интересную книгу Трепет. Годы спустя (СИ) - Маар Чарли

Муж, конечно, прав. Я даже спорить с ним не стала и сейчас не собираюсь, даже несмотря на то, что его дочь устраивает очередную истерику из-за того, что мы не везем ее на любимый каток и больше туда возить не собираемся.

- Fucking shit! (пер. Гребаное дерьмо!) - выплевывает девочка, сидя на заднем сидении авто.

- Амилия! - пресекаем мы ее с Рустамом хором.

Она лишь фыркает и отворачивается к окну, надув губы.

Я удивляюсь, как она вообще согласилась ехать, потому что после утреннего представления, когда, немного остыв, Рустам все же решил поговорить с Амилией, как и ожидалось, она не стала слушать, и лишь через час заявила, что если мы все же собираемся сегодня "развлечься", то пора бы уже, а то ей очень "скучно" в нашей "хмурой Москве и четырех стенах, где у нее нет никаких прав".

В молле, куда нас привез Рустам, мы решаем пробежаться по магазинам, перекусить в кафе и покататься на катке. Точнее, катается Амилия, а мы с Рустамом стоим у бортиков и наблюдаем за девочкой.

- Она бесспорно талантлива. Почему Эдие не хочет, чтобы она этим профессионально занималась? - спрашиваю, глядя, как уверенно и легко Амилия рассекает ледовую арену.

- Как будто она способна на нее повлиять. Если Ами не захочет сама, никто ее не заставит.

Я вздыхаю, потому что меня печалит тот факт, что девочка тратит свое время на бессмысленные споры и показные истерики, вместо того, чтобы заниматься чем-то действительно стоящим.

- Ты не хочешь прокатиться? - спрашивет муж, бросив на меня многозначительный взгляд.

Конечно, нет. Вдруг я жду ребенка? Если упаду, то это может навредить, а я этого не хочу, поэтому качаю головой.

- Не сегодня.

- Ты в последнее время какая-то странная. Все время кажется, что ты что-то от меня скрываешь.

Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку.

- Тебе просто кажется, любимый.

- Ну, смотри. Ты же помнишь, как хорошо мне раньше удавалось читать твои мысли?

Я шутливо бью его ладонью по плечу и, поднявшись на цыпочки, чмокую в щеку.

- Это было раньше. А сейчас я научилась сопротивляться твоим ментальным способностям.

- Да ладно. Это просто я позволяю тебе так думать, - смеется муж и обхватывает рукой мою талию.

- Ты невыносимый!

- Я бы сказал - безумный. Все, как ты любишь, малыш.

Пока мы обнимаемся и шутим, от нашего внимания уходит тот факт, что Амилия перестала кататься. Мы ее замечаем, когда девочка уже стоит у противоположного бортика и смотрит на нас исподлобья.

- Кажется, ей не нравится, что ты меня обнимаешь, - шепчу Рустаму на ухо. - Видишь? Еще одно подтверждение тому, что это ревность.

- Да, видимо, ты права. Ладно. Давайте посидим в кафе и обсудим этот момент вместе.

- Думаю, вам сначала лучше обсудить это вдвоем. Ей будет приятно, что ты хочешь провести время только с ней. Покажи, что я тебе не нужна, чтобы быть с дочерью, а то она уже невесть что себе напридумывала.

- А ты куда?

- А я пока прошвырнусь по магазинам. Минут сорок вам хватит, чтобы наладить контакт?

- Очень на это надеюсь, - Рустам сдавливает пальцами переносицу, затем наклоняется и целует меня в макушку. - Ладно, беги. Я позвоню, если что.

Прежде чем уйти, машу Ами рукой, на что не получаю ответа, и поспешно покидаю каток. На выходе не удерживаюсь и смотрю на мужа. Он обходит каток по кругу, чтобы подойти к дочери, а та будто специально начинает ехать в другую сторону.

Боже... удачи тебе, любимый...

На самом деле я действительно считаю, что им нужно чаще бывать вдвоем. Отец и дочь. Сначала эти отношения должны закрепиться. Пока этого не произойдет, Амилия не будет воспринимать меня правильно. Так что я не переживаю о том, что оставила их. Мне все равно хотелось пройтись по магазинам одежды. Детской одежды. Может, глупо, ведь я еще не убедилась в беременности, но уже так хочется потрогать маленькие комбинезончики, крохотные носочки и шапочки.

Сама не замечаю, как быстро пролетает время. Я просматриваю вещь за вещью, глажу рукой и представляю, как буду вот так поглаживать животик и спинку нашего с Рустамом малыша, щекотать ножки, пересчитывать пальчики. Наверное выгляжу как сумасшедшая, стоя у витрин с пинетками и улыбаясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Вы что же с Рустэмом ребенка решили завести? - голос Амилии неожиданно раздается за спиной, а следом громкой мелодией оживает мой телефон в сумке.

*************

Звонит Рустам. Я даже не удивлена. Наверняка Амилия от него сбежала или еще что-то вроде того.

- Секундочку, Ами, - говорю девочке, пока проигнорировав ее вопрос про ребенка. Вместо этого снимаю вызов мужа. - Да... Она со мной... Сейчас мы поднимемся.

Тяжело вздыхаю, положив пинетки обратно на полку, и поворачиваюсь к девочке, которая нетерпеливо вглядывается мне в лицо.

- Ты зачем от отца ушла?

- Я не уходила от Рустэма, - она передергивает плечами и кривит губы. - Я в туалете была. А затем увидела тебя. Здесь. И ты не ответила на мой вопрос? Вы планируете ребенка? Или... ты уже беременна? - взгляд ее опускается мне на живот, отчего внутри становится неуютно. Как-то не хочется посвящать Амилию в подозрения насчет собственной беременности. Она и так ревнует и нервничает, еще и этой новости ей сейчас не хватает.

- Рано или поздно мы с твоим отцом должны будем задуматься о ребенке, Ами, - говорю осторожно, указывая рукой на выход из отдела детских вещей.

Впрочем, моя осторожность никакого эффекта на девочку не производит, потому что она все равно хмурится и раздраженно ворчит:

- Прекрасно. Мало мне тебя, так у него еще и ребенок родится! От тебя! Он, наверное, в зубах его таскать будет! ТЫ же его родишь!

В ее голосе столько неприязни и горечи, что мне становится окончательно не по себе. Ну, хорошо, она ревнует, но откуда столько злобы? Я же ей ничего не делала плохого! Я не настраиваю Рустама против. Не ненавижу ее маму, к ней стараюсь относиться хорошо, так почему она так недоброжелательна, что у нее аж зубы скрипят?!

- Боже, Ами, когда у нас родится совместный ребенок, это никак не отразится на ваших с Рустамом отношениях. На них больше отражается твое поведение. Как и на нашем с тобой общении. Почему я тебе так не нравлюсь?

Мы выходим из магазина одежды и движемся в сторону эскалатора. Кафе, где нас ждет Рустам, находится на третьем этаже.

- Это не ты мне не нравишься. Это я Рустэму не нравлюсь. Из-за тебя, конечно. Он все время нас сравнивает. Думаешь, я ваши разговоры не слышу? Слышу прекрасно! Какая ты хорошая, Яна. Ты самая-самая. Какая Амилия не такая! Как с ней тяжело! Это я в вашей жизни появилась совсем не вовремя четыре года назад. Мама мне объяснила, что у вас своя семья. И что я все же чужой человек, и мне не следует особо рассчитывать на глубокую привязанность с твоей стороны или со стороны Рустэма. Я ей не поверила сначала, но все оказалось именно так. Он... холодный, закрытый, сложный... Какой он с тобой, и какой со мной?! Всякие нежности и внимание - это только тебе. А я вроде обязанности. Тебя он любит, просто, а меня нет. И никогда не полюбит. Я никогда не стану настолько же важной частью его жизни, как ты и ваш будущий ребенок.

Меня настолько поражает сказанное Амилией, что я в шоке застываю перед эскалатором, не зная, что на это ответить вразумительного. Что бы я ни думала по поводу поведения девочки, я никогда не привязывала к нему Эдие. Никогда. И Рустам тоже. Меня даже потряхивает от осознания того, что мать Ами приложила руку к сформировавшемуся отношению дочери к отцу.

- Амилия... - я зову ее, хотя она уже встала на эскалатор и поднялась чуть выше. - Все совсем не так...

- Слова - ничто, Яна. Зачем мне твои слова, если я все своими глазами вижу и чувствую. По-твоему я идиотка? - брякает девочка и, как только лестница эскалатора подносит ее наверх, поспешно идет вперед, не дожидаясь меня.

Кажется, придется обо всем рассказать Рустаму, чтобы тот поговорил с бывшей женой. Это ни в какие ворота не лезет! Зачем она так поступила? Я же помню, как она винила себя в потерянных десяти годах между отцом и дочерью, так чего теперь добивается?!