Читать интересную книгу Архипов. Стратег - Баранников Сергей

– Нужно допросить Репина, – заявил капитан. – Я хочу знать почему он стрелял в парня. Возможно, работает на поляков.

– Нет, он был под влиянием псионика и не мог себя контролировать. – Я отлично помнил этот момент и решил вступиться за бойца.

– Что еще за глупости? Ты хоть представляешь какого луча псионик должен был это сделать?

– Выше пятого – однозначно.

– Парень, ты, конечно, хорошо себя показал, не растерялся и помог смять диверсионную группу, но сейчас мне кажется, что ты не прав, – Гордеев снисходительно посмотрел на меня и перевел взгляд на Северьяна, словно ждал окончательный вердикт от старшего по званию.

– Николай Игоревич, извольте! Сильный псионик действительно был среди них, – поддержал меня Семенихин. – Я бы сказал, что писоников было трое, но один был точно выше пятого луча. Когда мы его нейтрализовали, сразу стало легче.

– А я вам сейчас это докажу! – не хотел тратить почем зря настойки Листика, но придется. Сейчас дар на нуле что у меня, что у Семенихина, поэтому придется обходиться настойками. Подошел к Репину и с хлопком откупорил один из флаконов. Сейчас он пришел в себя, но был еще бледный после моей ментальной атаки. К его же счастью, ибо остальные товарищи из его отряда, которые подоспели на шум, погибли.

– Это что? – тут же насторожился боец.

– Ничего страшного, открывай рот.

Настойка сработала буквально через минуту. Репин обмяк и мог сидеть только за счет того, что его держал Гордеев. Пара минут допроса, и парня унесли в лазарет, потому как в ближайшее время он точно ничего не мог бы сказать.

– Занятный ты студент, Архипов, – произнес Северьян. Теперь в глазах командира полка читался интерес. – Гордеев! А ты что за ерунду здесь устроил с караулом? Почему у тебя караульные носятся по городу как веники?

– Виноват, товарищ полковник! Хотел студентиков погонять, чтобы им жизнь медом не казалось, больно разговорчивые они и норовитые.

– Я тебя самого погоняю в карауле! Погоны сниму и до рядового разжалую, если еще раз такое сотворишь! Запомните все: шутки кончились. Здесь у нас война, и противник способен на любые хитрости. Надеюсь, сегодняшний день вам это доходчиво показал. Противник хитер и умен, поэтому не стоит его недооценивать, а караульных я вам выделю взамен погибших и раненых.

– Так точно!

– Продолжить несение службы, бойцы! – обстановка разрядилась, и Северьян снова стал тем суровым командиром, которые не дают спуску своим бойцам.

Теперь нам больше не пришлось бегать. Мы стояли в усиленном карауле, а Северьян лично с отрядом проходил раз в три часа и проверял наши посты. У входа в город Гордеев лично нес службу с двумя стрелками, вход на мост охраняли мы с Полиной и двое ребят, которые накормили нас вкусной похлебкой, а по другую сторону моста, на развилке дорог, пришлось стоять Глебу с двумя стрелками. Может, так и не эффективно, зато сил остается куда больше.

Наше дежурство завершилось без происшествий. Едва достояли до утра, после чего нас сменил отряд Бурова. Проспал до самого вечера, а потом вышел пройтись по городу. За это время здесь много поменялось. Сейчас через Велиж шли колонны с тяжелыми ранеными, которым нельзя помочь в полевых условиях. Были здесь как бойцы Империи, так и защитники Полоцкого княжества. Очень много раненых – я насчитал два десятка медицинских автобусов в колоннах, которые прикрывали мехи.

К нам тоже прибыла механизированная рота. Та самая, которую так активно формировали в княжестве последние полгода. На ключевых постах стояли Барсы, а Витязи рыли глубокие окопы в части города за рекой.

– Похоже, ждут гостей! – произнес Буров, когда я подошел к его посту, и я невольно положил руку на пояс, где висел трофейный кортик. Холодная сталь рукояти приятно успокаивала и придавала чувство уверенности.

– Дима, а как же тебя отпустили на войну? А если что случится, что будет с родом?

– Я же не главный наследник, – отозвался Буров. – Помимо меня есть два старших брата. Самый старший давно выбран отцом как будущий глава рода. Вот его будут беречь и не заберут на войну, а остальные пойдут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– И что, не было мыслей перевестись куда-нибудь подальше от линии столкновения?

– Для знатного рода не явиться на войну – позор, который хуже смерти. Те, кто проявит себя на поля боя, получат уважение в обществе, а этого не купишь за деньги и даже не заставишь чувствовать с помощью оружия и мехов.

– Ладно, пройдусь!

Остаток дня провели с Полиной. После боевого крещения нас никто не трогал, поэтому была возможность просто отдохнуть и побыть вместе.

Ночь прошла неспокойно. Даже в темное время суток мехи продолжали работать, а через Велиж двигались обозы с провиантом и снарядами для фронта. А на утро следующего дня, когда мы заступили на дежурство, до нас донеслись звуки боя. Похоже, линия фронта откатилась к границам Смоленского княжества, а значит бой с диверсантами был просто разминкой. Самое сложное еще впереди!

Глава 3. Переправа

– Господин Руднянский, как можно? Это ведь ваш единственный сын! – услышав слова хозяина, Кшиштоф побледнел от страха. Подумать только! Один из сенаторов Речи Посполитой лично отправляет своего сына на войну, и не абы куда, а на самое острие атаки, которое вот-вот должно вонзиться в землю Смоленщины.

– Все в порядке, Кшиштоф, я хорошо воспитал своего сына. Вацлав превосходно владеет саблей, а его дар уже сейчас достиг пятого луча. Даже я в его возрасте имел только третий.

– Помилуйте, но это опасно! Будь он хоть светочем, никто не может дать гарантии, что с парнем ничего не случится…

– Знаю, болван, знаю!

Если до сих пор мужчина еще пытался успокаивать себя и вполне успешно искать доводы, почему ему не стоит волноваться о судьбе сына, то теперь слуга разрушил все его старания. А ведь он был изначально против планов начать войну с Российской Империей и был одним из ярых сторонников мира в сейме. Болеслав Руднянский прекрасно понимал, что война не принесет ничего, кроме ослабления позиций Речи Посполитой на международной арене, но сейм решил иначе.

А теперь и Картель, которая прочно взяла власть в свои руки, решила отомстить несговорчивому сенатору и потребовала отправить единственного сына на войну, причем, в механизированную роту. Болеслав подошел к столу и бессильно опустился на пол, рядом с ним.

– Думаешь, я не понимаю какой это риск? Но что мне было делать? Собрать вещи и бежать с семьей в Швецию? Все порты контролируются Картелью. Чехия? Она давно стала частью воссозданной Германской империи, а немцы сдадут при первой же возможности… У меня не было выбора, Кшиштоф! Холера! Они всерьез думают, что смогут меня сломать таким образом? Вот уж нет! Теперь я сделаю все возможное, чтобы остановить войну и вернуть домой тысячи мальчишек живыми и невредимыми. Таких же ребят, как мой Вацлав!

***

– Я, знаешь, чего думаю? На что рассчитывали диверсанты? – мы сидели с Буровым у моста и поглядывали по сторонам. – Ну, вот серьезно! Двенадцать одаренных, причем, каждый не ниже третьего луча, и даже парочка явно выше пятого. В будущем они могли бы стать очень мощными, едва ли не светочами, а погибли так нелепо. У них же не было шансов в открытом бою.

– Мирняк допросили, который шел с ними в одной толпе. Говорят, те пытались проникнуть незаметно, а когда дозорные увидели у них оружие, попытались по-тихому убрать. Один из ребят успел выстрелить и поднять панику, а что было потом – сам знаешь. Так что, если бы не выстрел нашего дозорного, диверсанты могли добиться успеха.

– Кто там говорил, что за пару месяцев все закончится, и к началу лета будем обратно в академии первый курс заканчивать? – я посмотрел на Бурова, но тот даже не думал смущаться.

– Вот увидишь, месяц-два, и все закончится. Ни у одной из сторон не хватит сил вести боевые дольше. Слишком большие армии встретились на территории Полоцкого княжества. Польша выставила две дивизии числом в шестнадцать тысяч человек, Литва собрала восемь тысяч, еще и Германская империя дала не меньше четырех тысяч наемников. А наших там всего шесть тысяч. Естественно, будут отступать, чтобы выровнять фронт.