Пробежав, тяжело дыша, по рыбному базару, Агнес заметила, как собака забежала за угол портового склада. Оттуда как раз вышел молодой полицейский. О, ужас! Наверняка он не заметил собаку и теперь думает, что эта дама явилась сюда с какой-то иной целью! Ведь портовый квартал был прибежищем определенного сорта женщин. Нет, он не мог такого подумать о ней!
Такая безумная мысль не могла прийти в голову молодому полицейскому Рикарду Бринку. Вряд ли он вообще обратил внимание на маленькую, средних лет даму в коричневом плаще и огненно-красной шляпе, спешащую куда-то. Как всегда, он думал о Липовой аллее и об удивительном сыне Абеля и Кристы, Натаниэле. Подобных детей он никогда не встречал! Ребенку всего четыре года, а способности у него такие исключительные, что просто диву даешься!
Агнес ускорила темп, чтобы полицейский не принял ее за одну из «тех самых женщин». Ее маленькие, тонкие ножки стучали по мостовой, словно барабанные палочки и… Как только закончился торговый квартал, мостовая стала неровной. Агнес поскользнулась на обледенелой поверхности, всплеснув руками…
«Я падаю, падаю, какой позор, какой ужас! Что подумают обо мне?»
Падая на мостовую, она почувствовала жгучий стыд. И даже не ощутила боли при падении.
Агнес так ударилась, что у нее потемнело в глазах. И не могла подняться.
«Я не встану, не встану»… — лихорадочно думала она, ощущая боль и унижение.
Но уже в следующую секунду чьи-то руки ухватили ее за плечи и подняли. Над ухом прозвучал дружелюбный, озабоченный голос:
— Как вы себя чувствуете? Вы не ушиблись?
Она с трудом стояла на ногах. Моментально собрались прохожие — любопытные или сочувствующие, она толком не могла сказать. С другой стороны улицы кто-то из девчонок воскликнул:
«Старая карга шлепнулась?» Послышался смех.
Но голос над ее ухом тихо продолжал:
— Не обращайте на них внимания! Вы сильно ушиблись?
— Я ушибла… бедро, — прошептала Агнес. Ей показалось, что так сказать будет приличнее.
Молодой полицейский — а это он помог ей встать — отряхнул с ее плаща снег и песок, подал ей шляпку.
— Ах, эта шляпа, — смущенно пробормотала она. — Мне самой не нравится цвет, видите ли… Она просто не знала, что сказать.
— Нанять для вас машину?
— Нет, спасибо, не нужно. Я сама прекрасно справлюсь, — поспешно уверила она его. — Большое спасибо за помощь, дальше я справлюсь сама.
— В самом деле? — озабочено произнес он.
— Да, конечно! Спасибо за любезность! (Ах, как бы теперь избавиться от этого внимания прохожих!)
Она нервозно усмехалась и пошла дальше, к пристани, потихоньку охая от боли. Копчик у нее страшно болел, в голове шумело. Впереди она услышала женский голос:
— Бранцефлор!
Женщина свистнула, зовя свою собаку. Не то, что Агнес, у которой вместо свиста получался какой-то писк.
Рикард Бринк озабочено смотрел ей вслед. Он предполагал, что эта маленькая дама в смехотворной красной шляпе жила на одном из островов. Но раз уж она может идти сама, он переключил свое внимание на автомобиль, медленно передвигавшийся вдоль тротуара в поисках девиц определенного сорта.
Рикард стал полицейским исключительно потому, что восхищался этой профессией. Когда он был ребенком, ему нравилась изящная униформа полицейского. И еще. Эта профессия давала человеку власть. С тех пор его пристрастия не изменились. Он видел смысл в службе полицейского. К тому же эта профессия в значительной мере отвечала его жажде приключений.
Короче говоря: ему во всех отношениях подходила профессия полицейского.
Рикард Бринк из рода Людей Льда был сильным парнем. Ему было двадцать пять лет. Его невинно-голубые глаза удивляли всех, кто видел суровое лицо и грузную фигуру Рикарда. Грудь у него была, как у бизона, и он был на голову выше всех остальных. Бринк накачивал мускулы и бывал ужасно горд и смущен, когда кто-нибудь просил его продемонстрировать свою силу. Все это вызывало к нему симпатии окружающих.
Женолюбцем Рикарда нельзя было назвать, для этого он был слишком добр и неуклюж. Девушки смотрели на него как на друга и охотно доверяли ему свои любовные проблемы. Он был вовсе недурен собой, но… слишком уж он был приятным, правильным… Черты лица солидные, брови очень густые и темные, рот — чувственно-добродушный, скулы широкие. Рикарду хотелось выглядеть как можно лучше — кому этого не хочется — чтобы обзавестись подружкой, потому что его коллеги постоянно говорили о своих подругах и женах. Однако он не был уверен в себе. А когда нет уверенности, пропадает и сама привлекательность. Рикард казался сам себе ужасно скучным, и эта мысль все время подавляла его.
Только на службе он забывал о своих комплексах.
Правда, у него была как-то одна девушка. Но оказалось, что она увлеклась его униформой, а не им самим. Так что пришлось, словно побитой собаке, зализывать раны. А когда встретил ее с каким-то военным, он подумал, что же будет, когда этот солдат наденет обычную, штатскую одежду.
Но и сам Рикард, и его знакомые девушки, были слишком молоды. Ему нужна была женщина постарше.
Душой и телом отдавался он своей работе. И постепенно завоевывал авторитет у жителей. Конечно, он не знал, что сама Смерть пустилась в странствия по улицам города. И даже не подозревал о том, что невзрачная на вид Агнес была на пути к великому страху.
2
Рикард направился дальше.
На улицах было так спокойно, что у него нашлось время подумать о самом себе и о своей жизни.
В последние дни в голове неотступно кружилась одна и та же мысль: о Натаниэле…
Просто удивительный ребенок!
Рикард вспомнил, каким тот был в три года — то есть год назад Тогда Бенедикте торжественно преподнесла ему мандрагору и часть реликвий Людей Льда. Всех поразило бурное восхищение Натаниэля этими дарами. И чтобы повесить все эти предметы на деревянные гвоздики, вбитые в стену, он безжалостно сбросил на пол полотенца и мочалки. С мандрагорой же он обращался, как с куклой. Он нашел для нее маленькую кроватку, закутывал ее в клочок красного шелка, разговаривал с ней, «кормил» ее самой вкусной едой, а если уходил, то вешал ее себе на шею Может быть, это будет громко сказано, но он обращался с ней так же, как когда-то это делал Хейке, считая мандрагору живым существом и своим лучшим другом. Мандрагора вела себя спокойно с маленьким мальчиком.
В конце концов Криста стала опасаться, что он потеряет ее, и запретила ему слишком много играть с ней. Мандрагоре было отведено почетное место в ящике его комода. Ему позволили смотреть на нее, когда захочет, и разговаривать с ней. Но только не вытаскивать ее из ящика. Смотреть, но не прикасаться к ней!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});