Читать интересную книгу Цветочный крест • Потешная ракета - Елена Колядина

Последние словеса очень выручили несчастного отца Логгина, который в ужасе подбирал нужные аргументы.

– Тело Господа суть бестелесное, – строго произнес отец Логгин. – И срам его бестелесный. И семя его беспорочное. И кушать его не есть скверно. Просвира – сиречь только образ тела. Гм… Аллегория!..

– А почему же, когда только мыслишь в уме уды мужские, то уже грешишь? Ведь елда в голове не настоящая, а только образ?

– Тьфу! Прости мя, Господи! Потому что с мыслей грех начинается. Сперва замыслил украсть чужое, а потом и украл. Если бы не замыслил, разве бы украл?

– Верно, – приложила палец к нижней губе Феодосия. – Человек любое дело сперва замысливает. А если…

– Помолчи, дочь моя. Ибо исповедание еще длится.

Феодосия примолкла.

– Или содомский блуд творила?

– Нет-нет.

– Или укорила попа или чернеца смехом?

– Нет.

– Или попа бранила? Или выгнала нищего из дома своего?

– А если из дома на двор выгнала, то – грех? Зело вшив калика перехожий был. Скнипы так и ползали в голове. Скаредьем воняло.

– А со двора не выгнала?

– Нет, он под навесом с холопом спал, хлеба ему вынесли.

– Тогда грех невелик.

– А с другой стороны, – задумалась Феодосия, – это ведь Господь наш в образе нищем мог по земле идти?

– Истинно! – согласился отец Логгин. – Чтоб нас проверить: достает ли любви к ближнему?

– Тогда грех был калику перехожего во двор гнать?

– Тогда – грех.

– Ой, вспомнила. Тот нищий потом на торжище кошелек украл и деньги пропил. Ему пуп вырвали да на древо повесили. Значит, не Господь то был. Он бы красть не стал. Выходит, не согрешила аз?

– Ну, выходит, что не согрешила, – несколько притомившись, согласился отец Логгин.

– Слава Богу!

– Или в церковь из-за блуда или пития не пошла?

– Нет.

– Или ударила кого по лицу?

– Нет-нет…

– Или била сироту без вины? Или пихнула человека в кал? Или изгваздала в кал чужое платье из зависти или для посмешища? Или в пост пировала с пляскою и гуслями? Или срамила попадью? Или опоздала на церковную службу из-за лени или сна ради? Или говорила хульные слова? Или в рост деньги давала? Или гнев держала на кого?

– Грешна, отче, держала гнев.

– Ну, сколь долго держала гнев, столько и поста.

– Час, значит, поститься?

Отец Логгин обдул испарину со лба.

– Час, – наконец порешил он. – На кого гнев-то держала? Впрочем, не говори… Бог и так видел.

– Неужели, отче, Господь и за кошками следит?

– За всякой тварью… Или зажгла ты дом либо гумно? Или душу погубила?

– Юда сын Ларионов внове рекши: «Ах, сгубила ты, Феодосия, мою душу!»

– Это не в счет. Это раб Божий Юда изрекши аллегорически.

– Вроде как лжу?

– Для лепоты словесов.

– А-а!

– Или блудила с Юдой?

– Нет-нет!

– Или с рабом либо с холопом была в соитии?

– Ни Боже мой! А жалко мне иной раз рабов. Разве Акулька виновата, что муж ея, Филька, Акулю вместе с чадцами и избой за деньги батюшке моему продал? Деньги все пропил в корчме за седьмицу либо за две!

– Так уж Богом заведено, что одни в услужении других. Разве мы сами не рабы вечные царя нашего Алексея Михайловича? Холопы мы государя нашего светозарного и тому с ликованием радуемся. А государь Алексей Михайлович тоже раб – раб Господа нашего. И смиренно рабство сие принимает.

– А может, в каких землях нет холопов? – спросила Феодосия.

– Сие невозможно. Кто тогда рабскую работу будет выполнять? А ежели кому зело тяжкий холопский труд и выпал, так то испытание от Бога. Бог тяжелее всех испытывает то чадо, которое больше всего любит и которому хочет добра. Акулину Господь возлюбил и наслал ей испытание, говоря тем самым, что мужа, данного Богом, она должна поддерживать во всех его лишениях. Бьет Акульку муж?

– Бьет, – вздохнула Феодосия.

– А ты ей скажи, мол, ударит муж по одной щеке – подставь другую. Потому и дана жена мужу, а не наоборот. Против мужа только тогда жена может роптать, когда искушает на блудный грех в пост либо блудит не в естество. А се… Или забрала у кого что? Или клялась криво? Или украденное не возвратила? Или в церкви смеялась?

– Грешна, отче. Только что с тобой, господин мой отче, смеялась над Африкией.

– Гм… Хм… Каюсь, Господи! Или оклеветала кого? Или в церкви не достояла до конца службу? Или в сон веровала? Или истолковала его?

– Аз, отче, сон не толковала, ей-Богу! И не веровала в него. Да только он все равно сбылся!..

– Поста тебе – день. Или плюнула на лицо кому или в рот?

– Грешна, отче. Зотейка изгваздался сажей, так плюнула ему на ланиты и оттерла.

– Сие не грех. Сие без злого умысла.

– И то ладно.

– Или, объевшись или опившись, блевала?

– Нет.

– Творила игры нечистые?

– Грешна, отче. В святки однажды с подружкой нагая на снег выбегала – гадала на жениха.

– А за такие игры будет тебе женихом черт! Вскочит в твое естество женское, станут потом черти его оттуда кочергой доставать! Восемь дней тебе за это есть капусту с водой.

– Да, отче.

– Или ходила в мужском портище?

– Грешна: сапоги брата напялила – до матери в амбар добежать.

– Сие невелик грех. Или, сблудивши, забыла умыться? Или давала зелья мужу для присушки? Или смывала молоко с персей медом и давала мужу?

– Ни единожды.

– Отца и матерь била или лаяла? Испортила ниву чью или скотину? Или напилась без памяти и блуд кто творил с тобой? Или взирала на кого с похотью? Вкладывала ли язык свой мужу в уста, по-другому говоря, целовалась ли с похотью?

– Нет.

– За груди ласкать давала ли?

– Нет-нет.

– Взирала ли на святые иконы с помыслами нечистыми?

– Никогда!

– Грешила ли частым обмыванием банным?

– Грешна, отче. Обмылась в бане в субботу, а десяти дней не прошло, как сродственница приехала, так я и с ней еще в бане обмылась.

– Часто обмываться в бане такое же излишество, как чревоугодие. Не телом мы грязны, а душой! О чистоте души чаще мысли, а не о том, чтоб пазухи без нужды обмывать. Блаженные Божьи люди, юродивые, на навозном гноище спят, струпьев не омывают, а Господу приятны! А что толку, что иная жена сладкое воние, – отец Логгин покрутил носом, – медовое испускает, если она тем самым на грех мужей искушает? Христос в воды входил, только чтобы окреститься. Да ноги омывал после многотрудной дороги. А наши жены так и плещут водицу ушатами! Так и бродят взад-вперед с пустыми почерпалами!.. Ты омойся в канун светлого праздника, как на тот свет преставиться время пришло – омойся, перед таинством брака мытье – не грех. А ведь у наших жен, как ни глянь – все из бани дым коромыслом!

– Истинно, отче, – смиренно ответила Феодосия.