перевести дух. Навалившись на кнопку звонка, он шарил в кармане в поисках ключей. За дверью царила тишина. Не сразу взбудораженный Костя заметил обрывок бумаги, небрежно заткнутый за обивку:
«Я У СОСЕДКИ» – гласило послание.
Костя метнулся к знакомой двери, которая чудесным образом распахнулась, не успел он позвонить. Создалось впечатление, будто Вера все это время наблюдала за ним. Он уставился на нее, ожидая объяснений, но Вера лениво взмахнула рукой, указав на кухню. Не церемонясь, он вломился в квартиру, и, не сняв обуви, проследовал в указанном направлении. Увиденное не просто поразило, потрясло его. Перед ним предстал уставленный закусками, наполовину разоренный стол, початая бутылка водки и совершенно пьяная Катя, спящую в лучших традициях на столе между рюмками и тарелками. Катя не то чтобы не напивалась, она не пила вовсе. Никогда. Ничего. Даже шампанское в Новый год. Хорошо понимая, что выяснять что-либо сейчас затея бессмысленная и бестолковая, Костя сгреб в охапку тело жены и поволок домой.
– Ты, Кость, не ругай ее, – сказала ему в спину Вера, – всякое в жизни бывает. Сам знаешь.
– Разберемся! – ответил Костя, с удивлением понимая, что куда-то ушла вся злость.
Раздев и уложив Катю, он снова отправился к Вере, надеясь узнать, в конце концов, что же случилось. Его отпустило. Нервное напряжение несколько спало, ведь Катя была жива и здорова. Казалось, ничего кроме похмелья ей не угрожало. Вера дверь не открыла:
– Сам выясняй! Ничего я тебе рассказывать не буду! – сказала она, приоткрыв на цепочку, – Вот так! И вообще, у меня дел полно! Скоро вернется муж, необходимо привести в порядок и себя, и кухню. Пошел к черту! – закончила она, захлопнув дверь. Больше он не смог ничего добиться.
Едва дождавшись утра, Костя наскоро собрался. Наполнил стакан минералкой и бросил в него пару таблеток аспирина. Довольно грубо он растолкал Катю, заставил ее выпить жидкость и потребовал объяснений:
– Давай, Катя, говори! Я тебя внимательно слушаю!
Катя сидела на кровати и смотрела на него непонимающим мутным взглядом.
–Ну?! – заорал Костя и дернул Катю за руку.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти события вчерашнего дня. Она не смогла вспомнить, как очутилась дома, но хорошо помнила причину, по которой напилась. В носу у нее защипало, и Катя принялась хныкать. Она прижала ко рту уголок простыни и тихонько скулила, глядя на мужа страдающими глазами. Костя начинал закипать, он с трудом сдерживался, чтобы не тряхануть ее хорошенько.
–Так, давай, выкладывай! – теряя терпение, потребовал он ледяным тоном.
Независимо ни от чего, он вдруг залюбовался ею. Ни слезы, ни выпитое накануне, ничуть не испортили ее. Свежее лицо заливал румянец, сочные яркие губы, ресницы потемнели от слез. Между тем, Катя заныла чуть громче, а потом спросила, всхлипывая:
–Ты что, ничего не замечаешь? Совсем, совсем ничего?!
–Господи, ЧТО?! Что я должен заметить?!
–Ну смотри же, на меня смотриии – Катя завыла, – Смотри внимаааательно!
Удерживаясь, чтобы не двинуть жену промеж глаз, Костя заставил себя сказать :
– Я не понимаю…
–Ну, вот же, вот! – Катя почти кричала, – у меня на лбу появилась морщина!
Костя молча встал, схватил сумку и покинул квартиру. У лифта он вслух произнес:
– Идиотка! Нет, ну какая же все-таки идиотка!
А уже в кабинете, вспомнив волнения вчерашнего дня он вдруг весело, по– мальчишески рассмеялся.