Читать интересную книгу Хижина в лесу - Роберт Динсдейл

Мальчик не совсем понял, о чем говорит мать, но решил, что, выказав свое непонимание, он ее «предаст», поэтому лишь слегка кивнул головой.

— Деда много знает о лесе?

— У него много историй, которые ждут своего часа.

— Думаешь, он мне их расскажет, мама?

— Надеюсь, что да… Но твой дедушка очень стар, малыш. Кое о чем он не захочет рассказывать, а о другом лучше умолчать…

В коридоре послышался шум шагов. Сначала было шарканье, потом неясный шум, а после шаги раздались уже громче, отчетливее. Дед возвращался. Казалось, он переобулся в сапоги и теперь вышагивает в них по коридору. Мама молча ждала, пока тяжелые шаги не смолкли.

— Послушай, — сказала она, поворачиваясь, чтобы смотреть сыну в глаза, — я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушал и все хорошенько запомнил.

Мальчик сжался. Когда с тобой разговаривают таким тоном, это не сулит ничего хорошего, лучше вообще не слушать.

Мама провела пальцем по его челке. Сбежать и спрятаться не представлялось никакой возможности.

— Скоро меня не станет, — сказала она. — Твой дедушка — замечательный человек, добрый, но он жил в тяжелые времена, и его сердце зачерствело. Иногда по его взгляду можно понять, через что ему пришлось пройти. Именно поэтому со времени смерти бабушки мы нечасто его навещали. Но помни: ты — не только моя кровиночка, но и его.

Мальчику хотелось извернуться, высвободиться и убежать, но нечто глубоко внутри заставляло неподвижно лежать и слушать.

— Он будет любить тебя и заботиться о тебе, когда меня с вами уже не будет. Я очень люблю тебя, сынок. Я останусь в твоих воспоминаниях. Я буду приходить к тебе во сне. Ты сможешь со мной разговаривать. Если даже я и не отвечу тебе, то всегда выслушаю. Я буду за тобой присматривать.

Они лежали в тишине, нарушаемой лишь стуком их сердец и дыханием.

— Ничего, что ты боишься… — прошептала мама.

— Я не боюсь.

— Ничего…

Взгляд мальчика застыл на матери.

— Долго это не продлится…

Губы мамы почти касались его лица. Он чувствовал их тепло на своей коже. Изо рта ее доносился приторный запах лекарств.

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

— Да, мама.

— Обещай, что будешь присматривать за дедушкой. Обещай, что будешь его любить, что бы ни случилось, какие бы истории и сказки он тебе ни рассказывал, что бы ты ни увидел или ни услышал… Обещай, что бы ты ни подумал, к каким бы выводам ни пришел, ты всегда будешь любить и беречь его. Обещаешь?

Не особенно задумываясь над этими словами, мальчик согласно закивал и обнял худую, кожа да кости, маму.

— Что бы ни случилось, какие бы истории он тебе ни рассказывал, что бы ты ни увидел в его глазах, что бы ни случилось с ним или с тобой, знай: он любит тебя, а ты должен любить его.

Мальчик снова кивнул и, приподнявшись, посмотрел на маму. По ее щекам катились слезы.

* * *

В школе он вместе с Юрой вырезал лисичек из бумаги, когда к ним подошел учитель Навицкий и сказал:

— Сегодня после школы тебя заберет мама Юры.

В доме у друга мальчик уже один раз был. Юра тогда праздновал день рождения. Кроме него, других гостей не было. Отчим Юры работал на железной дороге, по которой можно поехать на восток и пересечь всю бескрайнюю Россию. Бо́льшую часть времени он пропадал на работе, поэтому Юра с матерью почти всегда были одни в небольшой квартирке над столовой железнодорожников.

Когда мальчик вышел из школы, над головой собирались белые облака. Он увидел маму Юры и учителя Навицкого, которые о чем-то разговаривали у ворот.

Учитель жестом подозвал мальчика.

— Держись, — сказал он. — Ты скоро вернешься в школу.

— Завтра? — с нотками подспудного вызова в голосе произнес мальчик.

Учитель кивнул, но как-то неуверенно, и поспешил обратно в школу.

Вокруг глаз матери Юры лучились морщинки, а ее черные волосы были собраны на затылке в тугой узел. На каждом пальце — по кольцу, пальто с меховым воротником, а вот сапожки, слишком тонкие и поцарапанные, никак не гармонировали с ее внешним видом.

— Юра! — нетерпеливо позвала она сына, который медленно брел по школьному двору. — Не заставляй своего друга ждать! Нам еще надо попасть на автобус.

Обещание поездки на автобусе вдохновило Юру, он явно воодушевился, когда мать направилась в сторону автобусной остановки. Мальчик последовал за ними. Юра шел вразвалочку, как гусь, которого откармливают, чтобы в ближайшее время отправить в духовку. Мальчик даже подумал, что он похож на героя из сказки дедушки, которого съела Баба-яга.

Прежде по этому маршруту мальчик не ездил. Автобус катил мимо забитых досками витрин магазинов. А потом разверзлись небеса, и автобус оказался в белой глазури пушистого снега. Ко времени, когда они приехали, снег уже толстым слоем лежал на тротуаре. Город изменил свои очертания, углы стали какими-то размытыми. Юрина мама провела детей мимо столовой железнодорожников, и они взобрались наверх по заиндевевшей металлической лестнице. Там она вынула из кошелька ключ и впустила их в мир Юры.

Они подкрепились вчерашними драниками, сочащимися жиром колдунами и пакетом подслащенного сока. Пока мама принимала ванну, Юра проводил мальчика в свою комнату. Там стояла такая же кровать, что и у деда в квартире.

Мальчики уселись на ковер на полу. Юра какое-то время наблюдал за приятелем, а потом протянул ладонь, такую узкую, что она ненамного превосходила запястье, и погладил мальчика по голове. После повернулся к картонной коробке, открыл ее и вынул два серебристых игрушечных поезда и рельсы.

На ковре уже была разложена карта, которую Юра рисовал на почтовых конвертах и картонках от упаковок с кашами. На карте были горы, леса, реки и дороги. Юра поставил игрушечные поезда на криво оторванную обложку журнала, которая символизировала морской берег, потом передвинул один к товарищу.

— Мама говорит, что сейчас ты не живешь дома…

Мальчик покатил свой поезд вдоль «берега», нацеливаясь протаранить поезд Юры.

— Теперь мы живем в другом доме.

— А где?

— У дедушки.

Юра отодвинул свой поезд в сторону, чтобы не стоять на пути, и попросил:

— Расскажи о своем деде.

Мальчику вспомнились слова матери о том, что его дедушка — хороший человек, вот только жил он в страшные времена. Так оно и было. А еще у дедушки были такие же голубые глаза, как у мамы. Он знал сотни сказок и занимательных историй. Дед подогревал ему в кастрюльке молоко. Однажды, когда мальчику приснился кошмар и он кричал во сне, дед проснулся, пришел к нему в спальню, поправил одеяло и сказал, что бояться не надо, это всего лишь страшный сон. В кошмаре мальчик видел маму — сморщенную, словно мумия, безжизненно лежащую на кровати, — но слова деда его немного успокоили.

— Дед похож на маму, но он старый, — сказал мальчик.

— У меня тоже был дедушка. — Юра порылся в коробке и извлек оттуда фотографию в рамке. — Это папа моего настоящего папы.

Фотография во многом напоминала те, что висели в квартире деда. Вот только на мужчинах была форма, совсем не похожая на ту, в которую одевались люди на тех снимках. На фотографии мужчины стояли у кирпичной стены. У каждого была винтовка в руках.

— Он служил в милиции во время войны.

Юра, выглядевший в этот миг ужасно гордым за своего деда, ткнул пальцем в человека на фотографии.

— А что твой дед делал на войне?

Для мальчика война была чем-то случившимся давным-давно, в незапамятные времена. В те времена на земле жили герои, зимы тянулись нескончаемо долго, короли со своими войсками разъезжали по свету и между храбрецами из противоборствующих лагерей постоянно случались поединки. Мальчик точно не знал, был ли его дед на войне. Не исключено, что эти зимние войны происходили во времена его прадеда или даже еще раньше. В детском воображении солдаты противоборствующих армий бросались в бой, сидя на спинах заросших густой шерстью мамонтов и больших диких кошек, которые разрывали врага похожими на сабли клыками.

— Не знаю, — ответил Юра. — Мама говорит, что я ничего не понимаю, но я понимаю. Он был милиционером и защищал людей.

Дверь открылась, и появилась Юрина мама. На подносе она принесла печенье, присыпанное сахаром. Мальчик хорошо помнил, как мама угощала его таким же в кондитерской. Она уже хотела поставить поднос, когда заметила фотографию в руках сына.

— Я уже говорила, чтобы ты никому этого не показывал! Спрячь, или я выброшу ее!

Юра сунул фотографию обратно в коробку так быстро, что мать не успела ее схватить.

Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты.

— Это из-за отчима, — объяснил Юра, выбирая, какую из печенюшек взять. — Он говорит, что во время войны были милиционеры, которые назывались полицаями, и они вели себя жестоко. Но он ничего не понимает. Как милиционеры могут быть жестокими? Они ведь защищают людей! — Юра недоуменно пожал плечами. — Когда-нибудь мы пойдем к тебе домой и сможем поиграть, чтобы нам не мешали.