Читать интересную книгу Список заветных желаний - Спилман Лори

– Вы уверены, что она была в здравом уме, когда составляла это завещание? – спрашивает Джоад.

Адвокат улыбается с видом заговорщика:

– Разумеется, миссис Болингер была в здравом уме. Поверьте, ваша мать прекрасно знала, что делает. Я в жизни не видел завещания, каждый пункт которого был бы выверен столь тщательно.

– Продолжим, – изрекает Кэтрин, которая в любых обстоятельствах ощущает себя руководителем.

Мистер Мидар вновь прочищает горло:

– Что ж, если не возражаете, перейдем к компании «Болингер косметик».

На меня устремляется четыре пары глаз. Я чувствую, как обруч вокруг моей головы сжимается. Вчерашняя безобразная сцена возникает у меня перед глазами, и я ощущаю приступ паники. Какой из меня управляющий компанией, если я позволила себе напиться на похоронах матери? Я не заслуживаю чести занять столь ответственный пост. Подобно актрисе, выдвинутой на премию «Оскар», я пытаюсь придать лицу равнодушное выражение. Кэтрин сидит с блокнотом и ручкой наготове, собираясь записывать все детали. К этому нужно привыкнуть. В качестве моей подчиненной эта женщина будет следить за каждым моим шагом.

– «Все принадлежащие мне акции „Болингер косметик“, а также должность исполнительного директора компании передаю моей…

Держаться естественно… Не смотреть на Кэтрин…

– …невестке», – доносится до меня.

Это что, слуховая галлюцинация?

– Кэтрин Хамфрис-Болингер.

Глава 2

Какого черта! – восклицаю я вслух, наконец осознав, что «Оскар» уплыл у меня из рук.

К собственному ужасу, я понимаю, что сохранить непроницаемую мину мне не удается. Я веду себя кошмарно.

– Простите? – Мистер Мидар глядит на меня поверх очков в черепаховой оправе. – Вы хотите, чтобы я повторил этот пункт?

– Д-да, – выдавливаю я из себя.

Взгляд мой блуждает по лицам братьев и их жен в надежде обрести поддержку. Джей смотрит на меня сочувственно, а Джоад отводит глаза. Он сосредоточенно чиркает что-то в блокноте, и челюсти его при этом странно подергиваются. Что до Кэтрин, в ней, по-моему, умерла выдающаяся актриса. По крайней мере, недоверчивое выражение, застывшее на ее лице, кажется вполне искренним.

Мистер Мидар наклоняется ко мне и произносит отчетливо, словно перед ним тугая на ухо старуха:

– Все акции «Болингер косметик», принадлежавшие вашей матери, переходят к вашей невестке Кэтрин. – Он протягивает мне документ, чтобы я могла прочесть это собственными глазами. – Каждый из вас получит копию, но вы можете просмотреть мой экземпляр прямо сейчас.

Скривившись, я отмахиваюсь от него и делаю отчаянное усилие, чтобы набрать в грудь воздуху.

– Спасибо. Не надо, – бормочу я. – Продолжайте, прошу вас. Извините…

Съежившись в кресле, я прикусываю нижнюю губу, чтобы не дрожала. Это какая-то ошибка. Я… я так старалась, я так хотела, чтобы мама гордилась мной. Неужели Кэтрин меня подставила? Нет, она не могла поступить со мной так жестоко.

– Если вы не возражаете, на этом мы завершим нашу встречу, – провозглашает адвокат. – Мне необходимо обсудить некоторые вопросы с Бретт. – Он пристально смотрит на меня. – Вы предпочитаете сделать это сейчас или назначим другой день?

Я блуждаю в тумане, который обступил меня со всех сторон.

– Давайте не будем откладывать, – доносится до меня голос, отдаленно похожий на мой собственный.

– Отлично! – Адвокат обводит взглядом сидящих за столом. – У кого-нибудь есть вопросы?

– Нет, все абсолютно ясно, – заявляет Джоад, встает с кресла и устремляется к двери с видом заключенного, отпущенного на свободу.

Кэтрин достает телефон и проверяет, нет ли сообщений, Джей подбегает к Мидару и рассыпается в благодарностях. Украдкой он бросает взгляд на меня и тут же поспешно отворачивается. Похоже, он ужасно смущен. Мне становится совсем тошно. Только Шелли смотрит на меня по-прежнему открыто, ее лицо, обрамленное непослушными каштановыми кудряшками, светится дружелюбием, взгляд серых глаз мягок и приветлив. Она подходит ко мне и заключает в объятия. Но что следует говорить в подобной ситуации, не знает даже Шелли.

Пока братья по очереди трясут руку мистеру Мидару, я сижу в кресле с угрюмым видом школьницы, которую оставили после уроков. Но вот наконец все уходят. Мистер Мидар закрывает дверь. В комнате воцаряется такая тишина, что я слышу, как пульсирует кровь у меня в висках. Адвокат возвращается на свое место во главе стола, напротив меня. Кожа у него гладкая, загорелая, большие карие глаза слегка дисгармонируют с резкими чертами.

– Вы не слишком расстроились? – спрашивает он так участливо, словно действительно хочет услышать ответ. Наверняка он получает почасовую оплату.

– Нет-нет, – отвечаю я.

В самом деле, из-за чего мне расстраиваться? Подумаешь, ерунда, осталась сиротой без гроша в кармане. Было бы из-за чего переживать.

– Ваша мама опасалась, что сегодняшний день станет для вас очень тяжелым.

– Правда? – криво усмехаюсь я. – Она догадывалась, что я не слишком обрадуюсь, узнав, что лишена наследства?

Он осторожно накрывает рукой мою ладонь:

– Это не совсем так.

– Я ее единственная дочь, и я не получила ни фига. Ни фига! Даже какой-нибудь пустяковины. Словно я ей вообще чужая.

Я выдергиваю руку из-под его руки и прячу на коленях. Опускаю глаза. Взгляд скользит по моему кольцу с изумрудом, часам «Ролекс» и браслету от «Картье». Остатки прежней роскоши… Подняв глаза, я вижу на симпатичном лице мистера Мидара явно неодобрительное выражение.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете! – лепечу я. – Вы думаете, что я самовлюбленная и избалованная эгоистка. Вы думаете, я переживаю из-за денег. Или из-за должности. – У меня пересыхает в горле. – Честное слово, вчера из всего маминого имущества я хотела получить только кровать. Честное слово… Только ее антикварную кровать… – Ком в горле мешает мне говорить. – Чтобы свернуться на ней калачиком и чувствовать ее близость…

К собственному ужасу, я ощущаю, что по щекам у меня текут слезы. Легкие всхлипывания постепенно перерастают в рыдания. Мидар встает из-за стола в поисках бумажных салфеток. Вручает мне одну и гладит меня по спине, пока я поскуливаю, пытаясь успокоиться.

– Извините, – сиплю я. – Сегодня и в самом деле… тяжелый для меня день.

– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете.

Сочувственный взгляд мистера Мидара убеждает меня в искренности его слов.

Я промокаю глаза салфеткой. Глубокий вдох. Еще один.

– Извините, – повторяю я, немного придя в себя. – Вы сказали, нам необходимо обсудить… какие-то вопросы.

Мистер Мидар извлекает из кожаного портфеля еще одну папку и кладет ее на стол передо мной:

– Элизабет кое-что задумала для вас.

Он открывает папку и вручает мне пожелтевший от времени листок, вырванный из школьной тетради. Судя по тому, как сильно этот листок изжеван, некогда его смяли в комок.

– Что это?

– Список жизненных целей. Ваш список.

Лишь через несколько секунд я понимаю: да это же мой почерк. Размашистый почерк четырнадцатилетней девчонки. Несомненно, это писала я, хотя, убей бог, не помню, чтобы когда-нибудь составляла подобный список. Около некоторых пунктов – комментарии, написанные маминой рукой.

Мои жизненные цели

*1. Родить ребенка, а может, даже двоих.

2. Поцеловать Ника Найкола.

3. Стать членом группы поддержки школьной бейсбольной команды. Поздравляю. Это действительно было так важно?

4. Учиться только на отлично. Возможности переоценены.

5. Покататься на лыжах в Альпах. Мы здорово провели время!

*6. Завести собаку.

7. Отвечать правильно, когда сестра Роуз меня вызывает, а я в это время болтаю с Кэрри.

8. Побывать в Париже. Ах, какие чудные воспоминания!

*9. Сохранить дружбу с Кэрри Ньюсом на всю жизнь!

10. Поступить в Северо-Западный университет. Горжусь моей умницей!