Читать интересную книгу Записки из сабвея, или Главный Человек моей жизни - Петя Шнякин

– Ну, чего ты встал, проходи в комнату, – подтолкнула меня сводница Любка.

Комната была просторной, посреди стояли два стула и большой стол, который мы тут же придвинули к дивану, чтобы всем разместиться. На полу валялись нераспакованные чемоданы, книги, перевязанные тесёмкой. В углу у шкафа сидел, раскинув лапы, большой плюшевый медведь.

Хозяйка принесла закуску: дефицитную колбасу, сыр и два апельсина. Странно как-то всё: на водку выпрашивает, а холодильник забит.

– Ну, за знакомство!

Любка весело заржала, и мы выпили по первой. Я – только половину. Сколько хороших баб я просрал по пьяни! Познакомишься где-нибудь на свадьбе, потанцуешь, поприжимаешься, потом – хлоп лишний стакан, и в ауте, а тёлку мою кто-нибудь другой в кустах окучивает!

А Стелла махнула до дна, в вещах порылась, пеньюар прозрачный достала, и из комнаты вышла.

– К-куда это она? – спросил Генка.

– А… Пьяная, – фыркнула Любка, придвинулась к дружку и, улыбаясь, что-то зашептала ему на ухо.

Вдруг Стелла заходит, волосы цвета вороного крыла, все мокрые. А пеньюар и так прозрачный, да ещё мокрый насквозь. Бля, как голая! Любка аж ахнула:

– Ты что, охуела, Стелка?

– А чего такого, я люблю голышом ходить! Вот!

И пеньюар с себя срывает! Смотрю я на нее и глаз отвести не могу от красоты такой! А она:

– Ну, кто ещё раздеться хочет?

– Я! – заявляет Гена и пиджак с себя начинает стягивать.

Мы, когда студентами были, летом под Тамбовом птицеферму строили. На солнце жарко было, раздевались. Так у него самая лучшая фигура в стройотряде была. Он с детства отцу помогал на работе – гранитные надгробия шлифовать. Накачался, понятное дело…

А Любка сразу поблекла и на поросёночка рыжего походить стала:

– Гена, ты с ума, что ли, сошёл? Ну-ка, давай, собирайся!

Во, это правильно она. Я ей в унисон:

– Действительно, Ген, тебе на работу завтра. Поздно уже…

– А тебе не на работу?

– Да я в командировке. С утра отосплюсь и в Волоколамск махну. Давай, Гена, отправляйся домой.

А сам на Стеллу смотрю, что она скажет. Нет, молчит.

Ребята выпили на посошок. Я их до двери проводил. Любка шепчет:

– Ты что, Петя? Поехали с нами, она же вольтанутая! Я тебе в Останкино знаешь, сколько таких найду?

– Ладно, Люб, устал я, отдохнуть надо. Счастливо, Ген…

Я вернулся в комнату. Она стелила на диване.

– Ну что, в ванную пойдёшь?

– Да… да… я быстро…

Стелла достала из шкафа полотенце:

– На, я жду.

После душа я оделся и тихонько приоткрыл дверь в коридор. Всё боялся, что бабка увидит и вытурит. Бесшумно прокрался в комнату и запер дверь на ключ.

Стелла сидела на диване, прикрывая грудь плюшевым медведем. Прикол, что ли, какой?

– Петя, у меня подушка только одна. Подержи. Я щас наволочку на него надену. И подглядывать не будет…

– А ты свет погаси, он не увидит.

– Нет, я при свете люблю… Тебя раздеть?

– Да я сам.

Сидя на диване, я расстегнул брюки, стащил с себя рубашку, бросил на пол. Потянулся к Стелле. Правой рукой водил по спине вверх и вниз, а левой трогал её бёдра. Потом мы поцеловались. Запомнил губы, мягкие и горячие. Бережно опрокинул её на диван, лаская тяжелые груди…

– Петя, подожди… подожди… – Она вывернулась из-под меня, лицом упёрлась в живот и, жарко дыша, начала сползать вниз…

В те далёкие годы бабы минетом нас не часто баловали. Когда в школе учился, это считалось постыдным, нехорошим делом.

– А знаешь, Серёга Васин Ленку-то завафлил!

– Врёшь ты…

– Ничего не вру, он мне сам вчера о ней болтал!

Вот такие разговоры доводилось слушать на большой перемене в туалете. А про куню вообще никто практически не слышал.

Я пару раз по пьяни пытался напрячь первую жену с оральным сексом, но, заполучив такой подарок, она толком не знала, что с ним делать – просто держала во рту, и всё… А тут ураган какой-то!

– Стелла, я уже не могу… Стел, я же щас…

Она, не отрываясь от дела, кивнула в такт головой и произнесла невнятно:

– У-гуу…

Наконец я не выдержал. И всё, что было во мне, – похоть, желание, любовь, блаженство – выплеснулось со стоном…

Я посмотрел на её лицо. Оно казалось каким-то страдальческим и приобрело багровый цвет. Я испугался. Может, подавилась?

– Стел, ты чего?

– Ничего… я трахаться люблю… мне приятно очень…. А кончаю только так.

Мы лежали на диване, курили дефицитную «Яву». Стелла казалась теперь близкой и родной.

– Ну что, Петь, вмажем за знакомство?

– А тебе что, на работу тоже можно не идти?

– Я не работаю. Я проститутка.

– Как… проститутка?..

– Мужиков богатых за деньги обслуживаю.

Я слышал о проститутках, но они должны были обитать где-то в недоступных для меня местах – «Интуристе» или «Космосе». А тут лежит рядом со мной. Женщина, в которую я уже успел влюбиться. Сели за стол. Выпили.

– Стел, а тебе нравится заниматься… вот… этим… со всеми?

– Ну, бывает, мужики нормальные попадаются, выпьешь – и ничего… А вчера… такой гад! Я из-за него потом в кафе нажралась. И сумочку мою с деньгами стырили. Я же вас-то позвала, чтобы выпить ещё. И справка в сумке была.

– Какая справка?

– Да для мусоров. Чтоб не доёкивались со своим тунеядством. У меня профессор один знакомый, ну, клиент мой, каждый семестр справки делает, что я студентка института культуры.

– И что теперь?

– Позвоню, ещё нарисует…

Я взглянул на Стеллу. Какая же обалденная женщина! Мне не хотелось думать ни о профессоре, ни об этом «гаде», из-за которого она вчера напилась… Я опять повалил её на диван…

– Стелла, а тебе сколько лет?

– Двадцать девять.

– А что ты потом будешь делать?

– Не знаю.

Мне стало очень жалко её. Но жалость эта была необычной. Раньше на Руси говорили: жалкий ты мой, то есть любимый…

– Стел, давай я женюсь на тебе? У меня денег немного, но я пить брошу, пахать на работе начну. Проживём.

– А ты что, холостой?

– Женатый. И сын есть. Я ему помогать буду.

– Петь, спать пора. Хороший ты… засыпай.

Проснулся в три дня. Денег ноль.

– Стел! У тебя телефон подключен?

– Да… – прошептала она сквозь сон.

Я стал набирать номер друга. Может, ещё на службе?

– Ген, здорово! У тебя денег от вчерашнего не осталось? Нет? Займи где-нибудь. Я завтра точно в Волоколамск еду, мне на билет рубля три надо. И водки купи похмелиться.

– И шампанского, жених! Цветов от тебя точно не дождёшься! – Стелла проснулась и, вытащив из наволочки медведя, махала мне его лапой.

– Гена, ты помнишь, куда ехать?.. Ага. На Арбат… Как не дадут? У вас там больных, что ли, нет? Отдам лекарствами без переплаты. Да, и шампанского купи.

– Полусладкого, – добавила Стелла.

– Ген, полусладкое возьми. Короче, ждём.

Стелла прибралась в комнате. Сходила на кухню. Принесла уже нарезанный сервелат, буженину, коробку конфет. По дому ходила в том же пеньюаре, прозрачном и очень сексуальном.

Генка через час примчался. Всё принёс. И ещё три бутылки «Жигулёвского». Сразу к Стелле:

– Вот, как просила, полусладкое. Классно выглядишь, а ночь-то, поди, не спали. – И как-то нехорошо засмеялся.

Выпили шампанского. Потом водки. О наших планах со Стелкой – ни-ни… Мы на диване сидим, а он на стуле. Говорили обо всём до его приезда – наговориться не могли. А тут пауза, вроде выпили, но молчим. Как в рот воды набрали. Вдруг Стелла:

– А что мы пиво в холодильник не убрали? Пойду на кухню отнесу.

– Давай помогу, – предложил Генка – и за ней…

Я сижу, курю. Что-то нет их долго.

Тут он в комнату заходит, лицо напряжённое.

– Случилось что? – спрашиваю.

– Да нет, всё нормально…

Вдруг слышу, как дверь на ключ снаружи запирают. А потом Стелкин голос:

– Это милиция? Алло, алло, это милиция?

– Ген, что случилось?

– Хули она голая ходит? Я ей на кухне предложил: пойдём в ванную, трахнемся. Она – ни в какую. Ну, ножик показал. Попугать хотел просто. А она, сука, к бабке в комнату ломанулась и дверь закрыла. Теперь нас тут и накроют! – И показывает складную «лисичку».

– …Милиция? Приезжайте по адресу…

– Петь, чё делать-то?

Говорить ему, что он мудак, было некогда. Вот попал, блять!

Генка попробовал плечом выбить дверь. Куда там! Из коридора донеслось:

– …Попытка изнасилования…

Он кинулся к окну, открыл его и выбросил нож.

– …Что?.. Групповая…

Я перегнулся через подоконник, поглядел вниз. Да, высоко раньше вторые этажи строили.

– Ты хуйню эту затеял – тебе и прыгать.

– Высоко!

– Скорее приезжайте!!!

– Прыгай, блять!

Генка залез на подоконник, свесил ноги и махнул вниз. Приземлился удачно. С парашютом, что ли, раньше прыгал? И мне кричит:

– Петь, давай, не бойся…

Я попытался скопировать его полёт. Но, коснувшись земли, ощутил резкую боль в коленях – и тут же в хребет ёбнуло. Я упал на спину. Так и лежал. Думал, не подняться мне больше. Генка рванул дворами сначала, но потом вернулся, подхватил меня под мышки:

– Петь, не ссы, щас пройдёт. Ничего не сломал?

– Вроде нет… Бля! Я портфель в квартире оставил. А там распоряжения – аптеки проверять!