– Ты и правда дрожишь, – констатировал он через мгновение.
Девушка послушно кивнула, не зная, как скрыть румянец на щеках.
В этот момент ее действительно ощутимо потряхивало. Дрожь била в позвоночник, Иллиана тяжело и отрывисто дышала, цепляясь пальцами за мощные плечи мирая. Вот только трясло ее вовсе не от холода. Далеко не по этой причине.
Зрачок мирая… Черный, вертикальный… медленно становился нормальным.
Лицо мужчины приобрело серьезное выражение, глаза слегка прищурились, словно он пытался понять, лжет ли она. Или уже понял…
Однако он вовсе не торопился отпускать ее. Вдруг упер в стену руки по обеим сторонам от ее лица и, чуть склонившись, мрачно спросил:
– Какого гессайлаха тебя сюда принесло, женщина?
На этот раз от странного очарования момента не осталось и следа. Мирай словно пришел в себя после помрачения. И Иллиана уже не знала, радоваться этому или нет. Похоже, ее дурацкая «драгоценная» невинность, о которой она так беспокоилась, таки останется при ней. Вот только злой мирай гораздо опаснее доброго!
– Я… мне нужно было… – промямлила девушка, отчаянно вжимаясь в камень позади. И все же, несмотря на опасное настроение нага, его лицо, застывшее всего в нескольких сантиметрах от нее, все еще волновало и будоражило.
– «Нужно было», – передразнил великий змей, скривив свои красивые губы. – Ты понимаешь, что за это по закону я могу делать с тобой все, что пожелаю?
Девушка шумно сглотнула, утопая в потемневшем золоте его глаз.
– Могу убить, – жестко припечатал он. – Могу забрать и сделать рабыней. Ты на это рассчитывала, когда пришла сюда? Искала хозяина?
– Что? Нет, конечно! – ахнула девушка, заметив странную гневную вспышку в его глазах на последней фразе. – Я просто не знала!
– Ты ничего не знаешь о мираях, но самовольно перелезла через стену в Высший город? Может, ты просто глупая?
Жестокие слова мужчины словно ударили. Иллиана сжала губы, не отводя от него такого же пылающего взгляда.
– Ты продолжаешь смотреть мне в глаза, даже когда я сказал, что это запрещено, – почти прорычал он, обжигая ее кожу своим дыханием.
Все это он говорил, находясь так близко, что слова невольно утрачивали для Иллианы половину экспрессии, приобретая вместо этого странную интимность.
Девушка не опустила взгляда.
– Кое-что про мираев я все же знаю, – насупилась она и хотела сложить руки на груди, но мирай все еще прижимал ее к стене хвостом, а она отталкивалась ладонями от его груди.
Все такой же горячей и гладкой…
Иллиане казалось, что кончиками пальцев она слышит биение его сердца.
Мужчина приподнял бровь, будто в ожидании.
– Не смотреть в глаза, не пересекать черту Верхнего города, – перечислила девушка очевидное. – Обращаться «мирай». Еще вы ездите в паланкинах, кусаете своих врагов и живете очень долго.
Губы нага изогнулись в усмешке.
– Все?
Иллиана сдвинула брови, зажевав нижнюю губу. Почему-то ей ужасно хотелось поразить мирая, чтобы он понял, что не такая уж она и дурочка. И кое-что знает.
Вот только она больше ничего не знала.
Кроме одного слова, смысл которого ей никто и никогда не объяснял, но произносить которое ей запретил много лет назад один добрый мирай.
– Сайяхасси, – произнесла она, с удовольствием замечая, как изменилось лицо нага.
Золотые глаза широко раскрылись, став почти огромными. Мужчина напрягся всем телом и подался вперед, вдруг схватив ее за шею:
– Откуда тебе известно это слово? Кто сказал тебе, говори!
Переход от спокойной насмешки к ярости занял долю секунды. Иллиана даже не успела опомниться, мысленно согласившись с мираем, что она все же круглая дура. Ведь было же все нормально, пока она не открыла рот и не решила выдать великому змею парочку своих мыслей!
– Оно мне не известно! – тут же призналась она, зажмурившись, лишь бы не видеть так близко горящих огнем глаз. – Когда-то так назвал меня один мирай! Прямо здесь, на этом же месте…
Когда последние слова сорвались с ее губ, она неожиданно почувствовала, как хватка на шее ослабла, а через мгновение и вовсе исчезла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не может быть, – прошептал мужчина.
Иллиана открыла глаза, не веря собственной удаче. Мирай абсолютно успокоился и теперь выглядел ошарашенным. Он разглядывал ее несколько обжигающе долгих мгновений, и девушка даже вновь успела расслабиться, начав почти физически ощущать его взгляд.
– Что-то не так? – рискнула спросить она, потерев ладонью горло.
На самом деле ей не было больно, мирай совсем не сжимал пальцы. Но она успела испугаться.
Мужчина сдвинул брови, поймав этот жест, и, осторожно протянув ладонь, коснулся ее шеи.
– Я не хотел, – проговорил он серьезно, внимательно глядя на девушку.
Несколько секунд они просто смотрели друг на друга.
Все так же близко, все так же волнительно.
По спине Иллианы медленно прокатилась волна мурашек, едва стоило ей успокоиться и вновь ощутить мягкую ласку его руки. Почувствовать, как большой палец медленно проводит черту по шее вниз, очерчивает ключицу.
Девушка резко выдохнула и невольно облизнула пересохшие губы.
Наг поймал это движение, как опытный хищник – жертву. Он посмотрел на влажный женский рот, и золотые глаза, на миг вспыхнув, вновь начали темнеть. В ту же секунду мужчина отстранился, отвернув голову, словно стараясь быстрее избавиться от наваждения.
Неожиданно его хвост поднялся выше, вновь обвил девушку огромными сильными кольцами. На этот раз наг больше не прижимался к ней. Он ухватился за каменный выступ стены, мышцы на рельефных руках вздулись, вены стали ярче.
А затем он поднял ее вверх над водой и поставил в отверстие выломанной стены.
Иллиана не успела испугаться, как оказалась свободна. С этой стороны каменной кладки проход был гораздо шире. Кроме того, кусты здесь не мешали движениям.
Девушка обернулась, взглянув на мирая. Не веря, что он просто ее отпускает.
– Как тебя зовут? – раздался его мягкий, немного грудной голос, в котором словно зажурчал шум водопада. Или рокот грозы.
– Иллиана, – ответила она, чувствуя, как эти звуки перекатываются внутри нее, и подмечая, что, когда наг хотел, его голос звучал невероятно возбуждающе.
Золотые глаза вновь переливались жидким горячим металлом. Казалось, что сейчас на их дне застыла улыбка, хотя губы оставались неподвижны.
Девушка тоже хотела спросить, как зовут мирая, но не решалась. Все ее эксперименты по общению с ним сегодня провалились. Не хотелось разозлить великого змея, когда он уже почти отпустил ее.
Но через несколько секунд молчания, глядя на нее снизу вверх, мирай сказал то, чего она совсем не ожидала:
– Приходи сюда завтра после захода солнца. Одна. И никому не говори, что видела меня. Не сообщай, куда собралась идти. Поняла?
Под кожу брызнули жгучие искры. Сердце заколотилось, будто в клетке.
– Да, – прошептала Иллиана, испытывая одновременно ужас оттого что мирай ее не отпустил, и… восторг оттого что увидит его снова.
Она сошла с ума? Неужели ей хочется навсегда исчезнуть в Верхнем городе? Никогда не видеть больше родных и друзей? Возможно – и вовсе умереть?
Конечно, нет.
Но при этом Иллиана все же мечтала узнать, каков он, этот Верхний город. Те, кто бывал там, рассказывали, что он дивно прекрасен. Настолько, что можно ослепнуть от красоты.
А еще в глубине души девушка снова хотела, чтобы этот мирай прикоснулся к ней. Прижал к себе, накрыв мягкими горячими губами, в которых было столько жажды…
Но в этом она не собиралась признаваться даже себе.
Ей оставалось ясно лишь одно: наг, которого она сегодня встретила, был очень странным. И, хотя Иллиана почти совсем ничего не знала об этой расе, что жила рядом с людьми уже много веков, мужчина, стоявший перед ней, совершенно точно очень отличался от остальных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
О мираях всегда упоминали как о жестоких и высокомерных существах. О том, что они смотрят на людей как на грязь под ногами.