Хотя она скорее умерла бы, чем призналась вслух, что Роан был ее рыцарем в сияющих доспехах. Она любила его. Она обожала, когда он смотрел на нее горящими голубыми глазами. Но в те времена в их непринужденной симпатии появилось напряжение. Пару раз у Шарлотты возникало безумное желание, чтобы Роан ее поцеловал.
Роан легко обгонял остальных во время заплывов на середину реки.
— Чего ждете?! — вопил он, вскидывая над водой длинную загорелую руку. — Давай, Шарли, ты можешь обогнать их обоих!
Роан был совершенно неподражаем. Даже в детстве он отличался особым обаянием. Мать Шарлотты говорила, что Роан прирожденный лидер и очень хорошо влияет на ее дорогого Мэтти. В те времена она чрезвычайно опекала своего единственного сына.
— Не будет ничего хорошего, если ты не перестанешь растить его в вате, — раздраженно говорил Вивиан, который был убежден, что такое потворство испортит мальчика.
Возможно, он оказался прав. Но его жена не обращала внимания на его слова. В отличие от Шарлотты, имевшей отличное здоровье, Мэттью с младенчества страдал астмой. Педиатр говорил, что весьма вероятно, болезнь пройдет, когда мальчику исполнится четырнадцать лет.
В тот роковой день Шарлотта бежала к пирсу, ее длинные серебристо–белокурые волосы развевались. Мартину всегда нравилось расплетать ее волосы.
— Тебе так лучше, Шарли. Однажды ты станешь умопомрачительно красивой. Так говорят мама и папа. Но Николь так не считает, она чертовски ревнует. Однажды мы поженимся. Мама тоже так думает.
— Размечтался! — усмехалась она.
Мэтти всегда смеялся:
— Ой, да он в тебя втюрился, Шарли!
Она предпочитала в это не верить.
Роан никогда не смеялся по этому поводу и не шутил. Он молчал. Дети Марсдонов и Прескоттов занимали привилегированное положение в долине. А Роан Костелло жил с матерью на окраине города в маленьком коттедже, в котором негде было повернуться. Мать Шарлотты и Мэттью говорила, что семье Костелло скоро придется переехать, ведь Роан быстро взрослеет.
Когда Роану исполнилось пятнадцать, все поняли, что он будет очень высоким. Мэтти, наоборот, был низкорослым для своего возраста. Роан, безусловно, слыл самым сильным и лучшим пловцом, хотя Шарлотта тоже хорошо плавала, но, развивая большую скорость, обладала меньшей выносливостью.
Ничуть не стесняясь того, что ее герой Роан смотрит на ее растущую грудь, проглядывающую сквозь купальник, и длинные ноги, отливающие золотом, Шарлотта нырнула в воду, подплыла к нему, и оба беспечно понеслись наперегонки. Они еще не знали, что это будет последний раз, когда они вместе купаются в реке.
Спустя годы она вздрагивала, вспоминая о том, как они были поглощены друг другом в тот летний день. Мальчик и девочка. Ему почти пятнадцать, ей — двенадцать.
Ромео и Джульетта. Мартин, разозлившись и ревнуя, отплыл от них подальше. Мэтти был, как обычно, в добром расположении духа. В какой–то момент он крикнул, что достигнет противоположного берега реки, где к воде склоняются красивые плакучие ивы.
— Оставайся с нами, Мэтти! — завопил Роан, приложив ладони к губам.
— Что такое? Думаешь, я не смогу? — ответил Мэттью, словно бросая вызов.
— Конечно, можешь! — крикнула Шарлотта в ответ. — Но делай как говорит Роан, Мэтти! Оставайся с нами!
Казалось, ей удалось убедить Мэтти — он повернулся в их сторону, но тут завопил Мартин:
— Не будь таким неженкой, Марсдон! Неужели ты всегда будешь делать то, что скажет мамочка?! Всегда будешь торчать рядом с Роаном?! Уж он–то присмотрит за маменькиным сыночком! Разве это не его работа?! Давай же, Мэтти! Не будь такой рохлей!
— Заткнись, Мартин! — взревел Роан таким голосом, какого никто не слышал прежде. Это был голос взрослого человека, отдающего приказы.
Мартин мгновенно утих, а Мэтти направился к противоположному берегу, напряженно взмахивая тонкими руками.
— Может быть, оставить его? — нахмурившись, спросила Шарлотта. — Мама действительно трясется над ним.
— А то никто не знает! — Мартин зло расхохотался. В долине все знали о том, как Барбара Марсдон опекает единственного сына.
— Я плыву за ним, — мгновенно решил Роан. — Не следовало дразнить его, Мартин. Ты ведь друг Мэтти. Он старается казаться храбрым, но у него нет твоей или моей силы. Он не лучший из пловцов.
— Он сумеет.
Мартин пытался казаться беспечным, но явно забеспокоился. Роан был прав. Он собирался что–то сказать в свое оправдание, но Роан уже поплыл к Мэтти мощными рывками, за ним последовала Шарлотта.
Мартин предпочел остаться позади. Он считал, что они оба чересчур разволновались. Мэтти справится. Ведь расстояние между берегами не такое большое, да и вода теплая, волн нет.
В какую–то минуту тонкие руки Мэтти рассекали серебристую гладь, но потом, ко всеобщему ужасу, его голова, позолоченная солнечными лучами, исчезла под водой.
— О боже! — истерично заорала Шарлотта, интуитивно чувствуя, как происходит что–то неладное. — Вытащи его, Роан!
— Ладно тебе, Шарли, не глупи. Он просто красуется! — крикнул ей Мартин, хотя ощутил отчаянное беспокойство.
Шарлотта проигнорировала его слова, ее сердце словно подскочило к горлу. В критической ситуации на Мартина рассчитывать не приходилось. Именно Роан нырнул в темно–зеленые воды реки, словно торпеда.
Она устремилась к нему, так быстро, как только могла. Слезы струились по ее лицу.
Мэттью не было. Она знала, что он не станет обманывать их. Мэттью всегда с вниманием относился к другим. Он никогда не напугал бы сестру, не заставил бы волноваться тех, кого любит. Он любил Шарлотту. Он любил Роана, своего лучшего друга. Он не стал бы пугать даже Мартина, который над ним издевался.
— Мэтти!.. Мэтти!.. Мэтти!.. — Она выкрикивала его имя что есть мочи, распугивая птиц, которые взлетели над головой ярким калейдоскопом.
Роан тоже исчез, нырнув в глубокие зеленые воды реки. Она последовала его примеру, охваченная страхом. Вынырнув, она увидела, как Роан, словно ребенка, держит на руках Мэтти, который был без сознания. По бледному виску мальчика текла тонкая струйка крови.
Судьба обрушилась на них как гром среди чистого синего неба.
— Я оттащу его к берегу! — крикнул ей Роан. Его голос надломился, красивое лицо скривилось от ужаса. — Я попробую сделать искусственное дыхание. Шарли, помоги!
Но Мэтти был мертв. Она знала. Милый весельчак Мэтти. Лучший в мире брат.
Мартина нигде не было. Должно быть, он побежал в дом за помощью. Шарлотте захотелось утопиться. Она осознала, что в Излучине Реки нормальная жизнь окончена. Ее мать, скорее всего, сойдет с ума. Отец каким–то образом выживет. Но мать даже спустя много горестных лет не смогла смотреть на реку, где утонул ее обожаемый Мэттью. Она уехала, оставив Шарлотту и отца одних.