Читать интересную книгу Остаюсь с тобой - Леонид Гаврилкин

Куда же идти? Может, заглянуть в школу? Повидаться с сыном? Может, хоть он обрадуется ему, захочет, чтобы отец вернулся домой, и тем повлияет на мать? А вдруг и сын откажется от него? Нет, нет... Пусть остается все так, как было.

Алесич дошел до железной ограды, которой был обнесен школьный двор. За буйно разросшимися кустами акации раздавались детские голоса, - была, видать, перемена... Заглянуть во двор не отважился. Двинулся по тротуару дальше. К кому же идти? Где приткнуться хоть ненадолго? Здесь, в городе, живут его односельчане Скачков и Кириллов. Зайти разве к кому-нибудь из них? Вспомнилось, как когда-то пригласил к себе Кириллова, надеясь, что тот помирит его с женой. Журналист, умный человек, должен знать, что к чему. Да и Вера, думал, увидит, с кем дружит, станет больше уважать его. Кириллов действительно пришел, посидел, выпил рюмку водки, порассказал короб анекдотов и распрощался. А Скачков - тот совсем забурел. Заходил к нему, просил помочь устроиться на работу. Даже не дослушал до конца. Сказал, что не может. А по нему видно было, что говорит неправду, - боялся встретиться взглядом, делал вид, что очень занят, копался в каких-то бумагах. Нет, за помощью лучше обращаться к чужим людям. Те скорее поверят тебе, скорее посочувствуют.

Тротуары заметно полнились людьми. Больше их стало на автобусных остановках, в магазинах. Рабочий день кончился, все спешили домой. Столько кругом народу, а он чувствует себя одиноким, никому не нужным. Даже не к кому попроситься на ночь.

Алесич не заметил, как очутился на углу улицы. Здесь был гастроном, а рядом с ним - пивной бар - уютное заведеньице с узкими окнами и длинными дубовыми столами. Стены обшиты вагонкой. Алесич часто толкался здесь со своими товарищами. Начинали с пива, потом посылали кого-нибудь за подкреплением. Там, за зеленым забором, он дал себе слово и близко не подходить к этим барам. Но теперь не было никакого смысла держать его, тем более что там он может встретить и своих бывших друзей-приятелей.

В помещении было накурено, не продохнешь. Дым синим облаком висел под потолком. Мокрые столы были заставлены пустыми кружками. Вокруг столов лепились мужчины неопределенного возраста с небритыми лицами и бледными залысинами. Воздух гудел от беспорядочных голосов. Алесич взял кружку пива и примостился к столу в самом углу, чтобы можно было следить за всеми, кто заходил в бар.

- Привет, дед! - Неожиданно вырос рядом, будто вылез из-под стола, Карасик, невысокий, плотный, с красным лицом и густой шапкой седых волос на голове. Он поставил на стол две кружки пива с пенистыми шапками, протянул жесткую от застарелых мозолей ладонь. - Вернулся, значит? Я всегда говорил, что земля круглая. Откуда пойдешь, туда и придешь. Не все только это понимают. Ты, братец, хоть и вернулся на круги своя, но - фрайер, фрайер! По телевизору можно показывать.

Карасик всегда был самим собой, не менялся. Даже внешне. Всегда носил одну и ту же синюю куртку с обвислыми нашивными карманами на полах снизу. Он в соседнем гастрономе принимал стеклотару и после работы обычно заглядывал в бар, выпивал свою, как он выражался, законную кружку с прицепом. Этим "прицепом" была четвертинка водки, которую он приносил с собой. Алесич ни разу не видел его пьяным, как ни разу не видел и совсем трезвым. Карасик уверял, что алкоголиками становятся только нервные интеллигенты, а не работяги. Потому что у работяги, сколько бы он ни выпил, все перегорит. Не придумали еще такого питья, с которым не справился бы желудок рабочего человека.

Карасик вынул из глубокого оттопыренного кармана четвертинку, половину отлил в свою кружку, половину, не спрашивая согласия, в кружку Алесича.

- Не надо, я же... - запоздало возразил тот.

- За возвращение! - Карасик стукнул кружкой о кружку, выпил одним духом.

Алесич хотел отпить один глоток, для приличия. Но отпил один, потом другой, третий... Осушил кружку до дна. По всему телу знакомо растеклась вялая теплота. Голова закружилась, затуманилась, как бывает, когда вдруг крутанешься на пятке.

- Жизнь приобретает краски, - как-то виновато усмехнулся Алесич, достал из кармана трешницу, оставшуюся от покупок. - Слушай, друг, слетай в магазин. Мне не дадут, семь часов уже, а тебя там знают.

- А может, не надо? - Карасик пытливо глянул сытыми глазками.

- Надо. За встречу. - И смущенно признался: - Больше нет. Потратился. Нечего добавить? Тогда извини.

- Нечего, - с иронической усмешкой на тонких губах сказал Карасик и повертел головой, которая, казалось, сидела на плечах, без шеи. - Запомни, у меня всегда есть.

Пока Карасик бегал в гастроном, Алесич еще почистил карманы и набрал на две кружки мелочи. Денег нет, и мелочь - не деньги. Он не думал, на что будет жить завтра, даже не думал, что будет делать, куда пойдет через час или два, когда закроют бар. Весь смысл жизни сейчас сузился до размеров этого стола, заставленного кружками и заваленного всякими объедками. Ему хотелось напиться и ни о чем не думать.

- Я говорил и говорю, - еще на подходе к столу начал Карасик, - от этой заразы нет никаких лекарств. Это не болезнь. Это жизнь. Нельзя лечиться от жизни. Вся жизнь идет по правилам. Каждый человек должен жить по этим правилам. Не хочешь жить по правилам, по которым живут все, придумай свои, лишь бы они не противоречили общим. И живи себе. Мои правила. Первое зарплату отдай жене. Чтобы никаких претензий. На выпивку заработай, если хочешь выпить. В наше время это не проблема. Тот не мужик, кто зарплату пропивает. Второе правило - уважай себя. Не напивайся так, чтобы тебя приводили, а еще хуже - привозили. Настоящий мужчина должен приходить домой на своих двоих. За стены не цепляться, столбы не обнимать. Столбы и без нас стоять будут, хе-хе... Третье правило - надо знать свою норму, знать так, как знаешь размер своих штанов. Представь, ты купил слишком просторные или, наоборот, слишком тесные штаны?.. Вот так. Даже этих правил хватит, чтобы быть передовым человеком, примерным семьянином... Ну, поехали! - Карасик отпил малость, поставил кружку. - Никому не верь, что это вредно для здоровья. Ты посмотри, кто теперь сдает бутылки. Женщины. И не только из-под молока. Значит, они - как и мы. Теперь все пьют. И не меньше. Об этом говорит и наука. Я читал брошюрку. Та же наука говорит, что люди теперь живут дольше. Улавливаешь связь? Конечно, моя жена грозится, мол, отправлю тебя туда, где из тебя выбьют дурь. Я знаю, это она не сама придумала. Докторов наслушалась. По радио, по телевизору. Ты знаешь, почему доктора кричат, хотя сами не меньше нас пьют? Слишком много докторов развелось, без работы им скучно. Вот и ищут болезни у людей. Еще никогда столько болезней не было. Почему? Люди стали хуже жить? Нет. Наука говорит, что люди теперь лучше живут. А болезней стало больше. Ясно, выдумали доктора. А выпивка никогда хворобой не была. Люди не дурные, знали, что жизнь на земле тяжелая. Вот и придумали водку себе на радость. Это не хвороба. Это настрой, радость! - И он ласково погладил кружку короткопалой ладонью. - Зачем от этого лечиться?

- Я вылечился. Хорошо вылечился. Совсем. - Алесич говорил как-то заторможенно, язык его начал заплетаться. - Я хотел вылечиться. Я очень виноват перед семьей. Очень... Знаешь, дошло до того, что не на что было купить школьную форму сыну, когда тот пошел в первый класс. Ну, моя и не выдержала, законопатила меня. Не буду говорить, как мне было там. Сколько раз и как я судил себя! Думал, вернусь человеком домой. На крыльях летел. Купил все новое, пошел на речку, искупался, старое сжег. Чтобы ничего не оставалось от той жизни. Вот так... А она не пустила. Не поверила. А может, кого завела, не знаю. Одним словом, от ворот поворот. Имел жену, сына, квартиру, завтрашний день... И вдруг ничего. Понимаешь? Ни-че-го! Никогда не думал, что попаду в такую ловушку...

Алесич допил кружку, оттолкнул ее подальше от себя так, что пустые чуть не посыпались на пол. Они и посыпались бы, если бы их не поддержал рукой Карасик. Он пуще всего боялся влипнуть в какую-нибудь пьяную историю. И теперь, взяв за руку Алесича, чтобы тот особенно не размахивал ею, заговорил с озабоченной ласковостью:

- Конечно, хреново. Но не так уж хреново, как ты думаешь. Ты не в диком лесу. Среди людей. Не звери... Ты как-то говорил, что у тебя в деревне мать. Хата, сад... Тебе есть где подлечить свои обкусанные бока. Деревне людей давай да давай. Бездельничать не придется, вернешься. Конечно, если на голову сразу такое, то хреново. Но ничего, пройдет. Все проходит. Ну, так за светлое, как говорят, будущее!..

До второй кружки Алесич не дотронулся.

- Слушай, - начал он тихо и как-то заискивающе, видать, нелегко ему было сказать то, что хотел сказать. - Слушай, может, я переночую у тебя? А утром разживусь грошей, махну к матери... - Он попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, вышло что-то похожее на гримасу от неожиданной боли. Мать просила, чтобы я приехал с внуком. Обрадую... - И он ниже опустил голову, пряча глаза.