Столь же бесстрашно действовал Андрей Юрьевич и в битве на Перепетовом поле, уже после отхода рати Юрия от Киева. Он бросился впереди своих дружинников на вражеские войска и вступил в жестокую схватку. Известный российский историк С. М. Соловьев так описал этот эпизод из воинской биографии князя: «Копье его было изломано, щит оторван, шлем спал с головы, конь, раненный в ноздри, начал соваться под ним в разные стороны». И все же князь продолжал упорно биться с врагами…
Владимирская икона Божией матери
Однако ни храбрость суздальских ратников, ни отвага князя Андрея не смогли переломить ход битвы – под ударами войск Изяслава сначала побежали половцы, а затем и черниговские рати. Остаткам войск Юрия и его сыновей тоже пришлось начать отступление, превратившееся в настоящую катастрофу. Многие из ратников даже не были сражены врагами, а попросту утонули при переправе через реку Большой Рут. Разгромленный Юрий Долгорукий поспешил укрыться в Переяславле.
Торжествующий Изяслав Мстиславич осадил город, и 17 июля 1151 года отец Андрея Боголюбского был вынужден вновь договариваться о мире со своим племянником-победителем. Тот потребовал, чтобы князь Юрий навсегда забыл о киевском троне, ушел к себе, «в Суждали», а в Переяславле, который благодушный триумфатор оставлял за побежденным, посадил одного из своих сыновей.
Заключив мир, суздальский князь, однако, не слишком торопился уходить в нелюбимую Залесскую Русь. Отправив сына Глеба в Переяславль, Юрий Долгорукий заперся в Городце-Остерском. А сына Андрея он послал на север, в суздальский край. Судя по всему, Андрей Юрьевич нисколько не возражал против этого решения. Он давно рвался домой, на свою истинную родину из нелюбимой старой «Русской земли».
Более того, он и отца призывал не медлить в Городце, а строго выполнить все условия мира, заключенного с Изяславом. Юрий же, видимо, в очередной раз надеялся на помощь со стороны либо половцев, либо своего верного галицкого союзника.
И война разразилась вновь. Изяслав осадил Городец и после непродолжительных боев вынудил дядю сдаться. Теперь Юрий должен был без промедления уйти на Северо-Восток, оставив киевскому князю даже Переяславль. Последней опорой суздальского властелина на «старой Руси» оставался только Городец-Остерский, куда перебрался его сын Глеб.
Однако в 1152 году даже этот осколок былого влияния Юрия Долгорукого был уничтожен мстительным Изяславом. Воспользовавшись тем, что Глеб Юрьевич уехал к отцу в Суздаль, киевский князь сжег Городец и разорил его окрестности.
Вокняжение Андрея Боголюбского на Ростово-Суздальском столе. Миниатюра Радзивиловской летописи
А тем временем Андрей Юрьевич наконец-то спокойно пребывал на родном Северо-Востоке. Резиденцией его стал, судя по всему, столь любимый им впоследствии Владимир-на-Клязьме, основанный его дедом Владимиром Всеволодовичем Мономахом.
Более-менее мирная жизнь князя Андрея прервалась после нападения Изяслава на Городец. Юрий Долгорукий, справедливо восприняв это событие как разрыв мирных соглашений, двинул свои войска, куда вошли и многочисленные половцы, на союзника киевского князя – князя черниговского Изяслава Давыдовича.
Осада Чернигова началась осенью 1152 года, и вновь князь Андрей явил в ходе ее чудеса личной храбрости и воинского безрассудства. И это безрассудство в итоге вышло ему боком – в одной их схваток он был сбит с коня, жестоко ранен и едва успел укрыться в отцовском лагере, видимо, прикрываемый верными дружинниками.
А тем временем киевский Изяслав не бросил в беде Изяслава черниговского. Причем хватило только вести о том, что он сосредотачивает рати под Киевом, чтобы половцы удрали из-под Чернигова, а за ними пришлось отойти и русским войскам.
Потерпев очередное заочное поражение от племянника-счастливца, Юрий Долгорукий все-таки не отказался от надежд на победу. В 1154 году он вновь решил вторгнуться в Черниговское княжество, но уже в походе войска охватила эпидемия, от которой умирали и дружинники, и их кони. Возможно, увидев в этой внезапной напасти проявление гнева Божьего и прислушавшись к советам сына Андрея, обычно призывавшего решать дело миром, а не войной, князь Юрий Долгорукий вернулся к себе домой.
Тем более что вскоре разразился пограничный конфликт суздальского князя с другим южным соседом – рязанским князем Ростиславом Ярославичем. Решив навсегда покончить с «рязанской проблемой», просто присоединив эти земли к своему княжеству, Юрий Долгорукий отправил среднего сына в поход против князя Ростислава.
Вначале Андрею Юрьевичу вроде бы сопутствовала удача – он занял Рязань, откуда ее бывший хозяин удрал к половцам. Однако тот не пал духом и быстро договорился с кочевниками о совместных действиях. Ростислав ударил по своей бывшей столице ночью, когда суздальское войско спокойно спало, даже не потрудившись выставить охранение.
Разгром был полный, суздальские ратники были частью перебиты, частью разбежались, а сам князь Андрей, как добавляет летописец – «в одном сапоге», ускакал в Муром. И уже оттуда, собрав немногих уцелевших, он вернулся к отцу в Суздаль.
Впрочем, рязанское поражение не повлияло на отношение Юрия Долгорукого к сыну. Тем паче что суздальского князя теперь обуревали совсем иные заботы – 13 ноября 1154 года в Киеве умер ненавистный Изяслав Мстиславич.
Престол в столице вновь опустел, и Юрий Долгорукий вновь поспешил предъявить на него свои права. Успешно действуя дипломатическими средствами, он убедил большинство других претендентов признать его право на княжеское верховенство на Руси. И в результате 20 марта 1155 года князь Юрий Владимирович въехал в Киев, вернув себе, казалось бы, навсегда потерянное великое княжение.
Его сыновьям в очередной раз пришлось не только принять участие в походе, но и взять под контроль города в Киевской земле. И, как и годы назад, Андрей Юрьевич вновь был посажен отцом в Вышгороде.
Доволен ли он был этим решением? Судя по дальнейшим событиям – нет.
Князь Андрей сумел возненавидеть беспокойную Южную Русь за годы прежних походов, бессмысленных и тяжелых. Историк Н. Н. Воронин очень точно отмечал: «Андрей долго дрался в бесплодных сражениях за Киев и не раз совершал тяжелые походы к Днепру, верно исполняя отцовские приказы; он закалил в них свой боевой дух, но и вырастил мысль о тщете борьбы за Киев и гибельности развертывавшихся вокруг него княжеских распрей; он убедился, что Киев – яблоко кровавого раздора, что «мать городов русских» стала причиной их разъединения и вражды».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});