Читать интересную книгу Тариф на друга - Андрей Анисимов

– Наш шеф обращается ко всем нам. Как вы думаете, надо пустить эту запись на зал?

– Я не могу так сразу. Надо продумать. – С чрезмерным пафосом отозвался Владимир Игнатьевич и посмотрел на Сысоева: – Хотелось бы услышать ваше мнение.

– В данном вопросе я не компетентен. – Высказался бухгалтер.

– По всем правилам, господа, я обязан вызвать милицию и отдать кассету представителям закона. Но Натан Маркович просит, как вы слышали, этого не делать. Я очень его уважаю и, рискуя своим положением, предоставляю решать вам. Вы понимаете, что дав возможность озвучить обращение Натана Марковича на весь зал вверенного мне предприятия, я, как директор оздоровительного центра, становлюсь невольным соучастником.

– Соучастником чего? – Поднял бровь Сазонов.

– Всего, что здесь происходит. – Ответил карлик, стараясь не глядеть в глаза Сазонова.

– Решайте, Владимир Игнатьевич. Кроме вас тут никто не имеет права решать. – Настаивал Сысоев.

– Натан просит кассету озвучить, он наш шеф, и мы должны его желание выполнить. – Выдержав паузу, значительно произнес Сазонов.

– Под вашу ответственность. – Предупредил карлик и что-то сказал в селектор. Через минуту в кабинет явился молодой человек с длинными волнистыми волосами, затянутыми на затылке в косицу.

– Наш радист Серафим. – Представил Бесков своего работника. Лицо радиста никаких эмоций не выразило.

– Вот что, Серафимчик, – обратился к нему директор: – Сегодня наше помещение арендуют гости. По их просьбе ты можешь прокрутить эту кассету на зал. До двенадцати ночи хозяева оздоровительного центра они. Именно по их просьбе. – Еще раз повторил Бесков и выразительно поглядел на Сазонова.

– Да, я вас, Серафим убедительно прошу дать эту кассету на зал для наших гостей. Вы из своей рубки зал просматриваете?

– Да, мне все видно. – Подтвердил радист.

– Я скажу несколько слов людям, попрошу их внимания, и махну рукой. Это будет сигнал для вас. По этому сигналу вы даете запись. – Распорядился Владимир Игнатович.

Радист кивнул в знак того, что задачу понял, взял из рук карлика кассету и быстро вышел.

Над столиками гремела музыка и молодежь танцевала. Сазонов встал на бортик бассейна и постучал по микрофону пальцем. Его не услышали. Тогда Владимир Игнатьевич схватил с ближайшего стола пустую тарелку и нож. Звук от удара ручки ножа о фарфор тарелки, стократно усиленный микрофоном, заставил танцующих остановиться. Музыканты плавучего оркестра прервали мелодию, и в зале наступила тишина.

– Господа! У нас случилось несчастье. Натан Маркович Веселый попал в беду. Сейчас вы услышите его обращение. Прошу отнестись к нему серьезно. Это не шутка и не свадебный розыгрыш. – Торжественно проговорил Сазонов и махнул рукой. Послышалось легкое шипение магнитофонной пленки и над притихшими гостями зазвучал голос Натана Марковича Веселого:

«Друзья, прошу прощения, что вынужден омрачить этот праздник, но я по злой воле не нахожусь с вами. Группа вооруженных людей захватила меня и требует выкупа. Бог им судья, но если через пять дней они не получат полмиллиона долларов, меня убьют. Это профессионалы, и если вы решите обратиться к властям, моя участь будет решена тут же. Поэтому убедительно прошу от заявлений в правоохранительные органы отказаться и уладить этот вопрос экономически. Если названная сумма будет собрана, Владимир Игнатьевич Сазонов передаст ее по назначению. Эти люди найдут его сами. Еще раз прошу прощения у дочурки Лики и у Кости. Не прерывайте из-за меня свадебный праздник. У вас впереди пять дней. Ваш Натан.

Голос Веселого смолк, и в зале повисла мертвая тишина. Затем послышался истерический крик Лики:

– Папа, ты где? – И люди заговорили. Сперва тихо, потом все громче и громче. Через минуту поднялся такой гвалт, что Сазонову захотелось заткнуть уши. Ему пришлось снова постучать ножиком по фарфору:

– Дамы и господа, Натан Маркович, как вы слышали, просил свадьбу не прерывать. Пускай наш праздник идет своим чередом. Всех, кого обращение Веселого душевно коснулось, жду завтра в девять в офисе нашей компании. – Владимир Игнатьевич повернулся к оркестру и попросил музыкантов продолжить свою работу. Те медленно подняли инструменты и музыка зазвучала снова. Но желающих танцевать не нашлось. Многие поспешно покидали свои места и тянулись к раздевалке. Веселье сменила мрачная, тягостная атмосфера. Купальные наряды собравшихся выглядели теперь несуразно и жутко. Вокруг Сазонова образовался кружок из гостей, который с каждой минутой становился многолюднее. Крики и восклицания стихли и перешли в негромкий гул.

– Дайте воды! Тут женщине плохо. – Услышал Сазонов в самом конце зала. Он посмотрел туда и увидел, что Аня Табаровская без сознания завалилась на пол. Несколько человек поднимали ее и хлопотали рядом. Он бросился к Анне, но, когда подбежал, она уже сидела в кресле. Лицо Табавровской вытирали влажной салфеткой, кто-то брызгал на нее водой. Аня открыла глаза и прошептала:

– За что?

Ее подняли и осторожно повели к выходу. Только теперь Сазонов заметил, что Аню опекают толстенький директор фонда Сева Кроткин и его красавица жена.

– Не беспокойтесь. Мы ее не оставим. – Заверил Сазонова Сева и попросил разрешения приехать утром в офис.

– Мы будем рады видеть всех, кто готов проявить участие в беде Натана Марковича. – Ответил Сазонов и, пожав Севе руку, добавил: – За Аню я вам очень благодарен. В сложившейся ситуации я помочь ей не в силах. Надо думать, как спасать шефа.

Аню увели и Сазонов вернулся к оставшимся гостям. Лика плакала, прижавшись к матери, Костя, бледный, как мел, топтался рядом. Элеонора Ивановна сидела молча. Глаза супруги шефа оставались сухими и жесткими.

– Доигрался. – Сказала она Сазонову, когда Владимир Игнатьевич участливо дотронулся до ее плеча.

– Мы его спасем. – Пообещал он женщине. Она не ответила.

– Неужели мы не соберем денег? Конечно, б….. соберем. – Додик с трудом удержался, чтобы не воспользоваться своей ненормативной добавкой полностью.

– Я тоже думаю, что за деньгами дело не станет. – Поддержал Брагин.

– Да за такого человека я последние штаны сниму! – Закричал Мятишкин. Сазонов и Кричевский переглянулись. Оба подумали, что последние штаны старого неудачника на полмиллиона не потянут.

– Я сразу ничего не могу сказать. Надо разобраться с нашими финансовыми возможностями. Но в стороне не останусь. – Заявила Трусова и стала прощаться. Все выразили уверенность, что за Натана волноваться нечего.

– Вы таки не знакомы, а это Ираклий Ильич Думбадзе – директор ресторана, накормившего ваших гостей. – Представил карлик молодого долговязого кавказца.

– Очень приятно. – Натянуто улыбнулся Сысоев и тихо обратился к Сазонову – Что будем делать с оплатой свадьбы?

– Не знаю. – Ответил Сазонов. – Пусть ждут до завтра. В половине двенадцатого ночи я денег не найду.

– Тогда, будьте добры, как заместитель Веселого, переговорите с директорами ресторана и оздоровительного центра. – Шепнул Анатолий Васильевич.

– Господа, у нас возникла проблема, и сегодня мы не сможем рассчитаться. Вы, наверное, понимаете почему?

– Все понимаем – Юношеским фальцетом заверил карлик. Мы посовещались с Ираклием Ильичом, и он предложил не брать с Натана Марковича ни цента. Пусть эти девять тысяч долларов станут нашим взносом в сумму выкупа.

Сазонов поблагодарил директоров и пожал им руки. Маленькая ручка Бескова была холодной, как у мертвеца, и нервно подрагивала. Карлик сделался пунцовым и его глубоко запавшие глазки бегали. Он явно уводил взгляд, чтобы не встретиться глазами с Анатолием Васильевичем.

В раздевалке к Сазонову подошел сын:

– Папаня, нам надо поговорить. – Лицо жениха было бледным и пухлые губы подрагивали.

– Говори. – Предложил отец.

– Мне надо поговорить с тобою наедине. – Тревожно оглянувшись по сторонам, шепнул Костя. Сазонов взял сына за руку и увел в душевую.

Домой Владимира Игнатьевича и Инну Николаевну вез Кричевский. Он сидел рядом с водителем, а супруги Сазоновы расположились на заднем сидении.

– Полмиллиона – сумма приличная. – Задумчиво произнес банкир.

– Да, задача не из легких. Но у Натана много состоятельных друзей. Уверен, что они не оставят его в беде. – Ответил Сазонов: – Я лично выложу все, что у меня есть, до копейки.

Инна Николаевна встрепенулась, зло посмотрела на мужа и уже открыла было рот, но вовремя спохватилась и промолчала.

– Пол миллиона – это пол миллиона. – Повторил Кричевский, и оптимизма в его голосе не чувствовалось.

Поднявшись в квартиру, Владимир Игнатьевич хотел шмыгнуть в свой кабинет, но Инна Николаевна его остановила:

– Ты, идиот, серьезно хочешь отдать все наши деньги?! Вспомни, как мы сидели без гроша и я бегала, рекламируя этот проклятый «гербалайф». Ты забыл, что такое пустой холодильник? Не вздумай выказывать за мой счет свою щедрость. Без тебя разберутся. Натан богач. Пусть Элеонора думает, как выкупать своего благоверного.