— Кто это?
— Леди Симона дю Рош, — ответила Хейт. — Недавно вместе с отцом явилась из Франции.
— Еще одно предложение на ярмарке невест?
Холбрук подвел красавицу к козетке и тут же обратился к высокому крупному мужчине, который стоял неподалеку. Оставшись в одиночестве, незнакомка спрятала фарфоровое личико под вуалью.
— Ну разумеется, — отвечал Тристан. — А эта скотина рядом с ней — ее отец, Арман дю Рош. Похоже, спутник этой дамы заинтересовался ею всерьез.
— Но зачем она явилась к английскому двору? — с недоумением спросил Ник. — У такой красивой и титулованной дамы во Франции наверняка была целая толпа поклонников.
Тристан пожал плечами, а затем наклонился к уху жены:
— Миледи?
Хейт подалась к Нику. Глаза ее вспыхнули. Она негромко начала рассказывать:
— На родине с ней приключился страшный скандал. Она была обручена с членом старинной аристократической семьи, но порвала помолвку в самый день свадьбы. — Хейт продолжила еще тише: — Говорят, она сумасшедшая.
— Сумасшедшая? — Ник едва слушал рассказ о незнакомке, от которой не мог отвести глаз.
— Говорят, она слышит какие-то голоса, говорит с кем-то, кого и рядом нет. — Хейт фыркнула. — Но я этому ничуть не верю. Думаю, она…
Ник, не глядя, сунул кубок в руки Хейт.
— Мне надо с ней поговорить, — объявил Николас, расправил плечи, одернул слегка помятую тунику и направился к красавице.
Тристан с тревогой заглянул в глаза жене, которая не отводила взгляда от черноволосой дамы.
— И что вы об этом думаете, миледи? — спросил он. — Николаса ждет еще одна победа?
На губах Хейт появилась рассеянная улыбка.
— Если Ник не поостережется, боюсь, он сам окажется побежденным.
— Можно мне пойти в другой зал, сестрица? — спросил Дидье, как только Симона вернулась на место после танца. — Я видел там чудесные пирожные! Мне так хочется попробовать…
Симона наклонилась и едва слышно пробормотала:
— Нет, Дидье, ты останешься здесь со мной, до тех пор пока отец не скажет, что пора уходить.
— Но почему? — жалобно протянул Дидье. — Я так давно не ел сладкого. Клянусь, меня никто не заметит.
Симона не по-дамски фыркнула.
— Ну конечно, никто и не подумает обратить внимание, как кусочки пирожных взлетают над буфетом и шлепаются на пол. — Произнеся эти слова, Симона тут же пожалела о своем сарказме и заговорила мягче: — Дидье, ты же сам говорил мне, что не хочешь есть. Так зачем же туда идти?
— Я могу вообразить, — ответил брат, опуская обиженный взгляд на мраморные плиты пола. — Если очень постараться, то можно почти вспомнить вкус меда.
Эти слова больно ранили сердце Симоны. Она с грустью улыбнулась брату сквозь вуаль.
— Когда мы вернемся к себе, мне принесут поднос, и ты сможешь поиграть.
Дидье вздохнул, огляделся, и на его мальчишеском лице вспыхнула лукавая улыбка.
— Интересно, кто это к нам идет? Я его прежде не видел.
Симона бросила быстрый взгляд на приближающегося рыцаря, о котором говорил Дидье, и едва не вскрикнула. Сквозь толпу к ней пробирался высокий — на полголовы выше отца — мужчина. Со странным чувством она наблюдала, какими жадными взглядами провожают его дамы.
Неудивительно, что женщины дарили этого- красавца таким вниманием. Симона и сама была очарована. Вьющиеся волосы темной волной спускались на плечи. Проницательный взгляд синих глаз поймал взгляд Симоны и больше не отпускал его. Жесткие линии скул создавали скульптурный эффект. Да, ей явился настоящий греческий бог!
Губы незнакомца изогнулись в ленивой улыбке. В груди Симоны разлилась теплота, но в душе возникла непонятная тревога.
Туника из тонкого сукна и нарядный плащ указывали, что перед ней человек богатый и знатный. На мятой вышитой ткани виднелись пятна, острый взгляд Симоны тотчас отметил болтающиеся нити — следы небрежного ремонта. Однако незнакомец держался уверенно и приближался к Симоне и ее брату с гордо поднятой головой.
— Дидье, — прошипела сестра. — Ни слова! — Симона плавно повернула голову и через вуаль посмотрела на рыцаря, который остановился прямо перед ней и поклонился, правда, слегка покачнувшись.
— Миледи, — произнес незнакомец. У Симоны мурашки побежали по спине при звуке этого мужественного голоса. — Надеюсь, вы не сочтете меня наглецом лишь оттого, что я посмел приблизиться к вам, не будучи представленным, но я просто не смог совладать с собой. Ваша красота привлекла меня к вам, как бездумную бабочку влечет чудесное пламя лампы. И я решил поговорить с вами прежде, чем вы исчезнете, как волшебное видение.
— О-ля-ля! — со смехом прошептал Дидье прямо в ухо Симоне. — По-моему, этот великан надеется, что исчезнешь не ты, а только твое платье, он просто пожирает тебя глазами.
Замечание Дидье вызвало на губах Симоны мимолетную улыбку, но она тотчас взяла себя в руки и милостиво вложила пальчики в протянутую ладонь рыцаря.
Он еще раз склонился перед красавицей и, не сводя глаз с ее лица, коснулся горячими сухими губами тонкого запястья. Казалось, в кожу Симоны вонзились сотни иголок. Когда он снова заговорил, Симона почувствовала, как у нее сжалось сердце.
— Я Николас Фицтодд, барон Крейн, — сверкнул безупречными зубами рыцарь.
— О, — тоненько пропел в ухо Симоне Дидье, — барон!
Симона открыла было рот, чтобы представиться, но Николас поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Простите меня еще раз, леди дю Рош, но должен признаться, что по приезде сюда я справлялся о вашем имени. — И он сделал жест в сторону красивой пары, расположившейся неподалеку. — Мои осведомители — брат и его жена.
Симона настороженно разглядывала высокого светловолосого мужчину и женщину с ярко-рыжими волосами, но тут ее поразил и обезоружил неожиданный жест незнакомки — та поднесла руку к лицу и покачала пальцем. Симона слегка поклонилась и снова обратилась к рыцарю.
— Тогда я должна выразить им свою благодарность, — проговорила она хрипловатым от нахлынувшего волнения голосом — так сильно действовало на нее присутствие молодого барона.
Сидящий на полу Дидье заухал, как филин.
— Вас не мучает жажда? — учтиво спросил барон. — Я мог бы принести вам что-нибудь попить.
— Merci, — ответила Симона. На губах Николаса мелькнула еще одна завораживающая улыбка, и он снова исчез в толпе. Симона взглянула на брата: — Дидье, немедленно поднимись с пола!
По лицу брата катились крупные серебристые слезы. Он хохотал — слезы выступили от смеха.
— Merci, возлюбленный! О-хо-хо-хо-хо! — заливался Дидье, простирая руку вслед уходящему рыцарю.