Мама очень устаёт, и у неё совсем не хватает времени побыть с Лёшей.
С папой они по-прежнему ходят вечером погулять. „Их дом“ уже давно достроен, и по вечерам в окнах горят огни.
Папа говорит, что теперь, должно быть, скоро будет готов и тот дом, в котором им должны дать квартиру.
Но Лёше сейчас не очень интересно про квартиру: ему хочется, чтобы поскорее выздоровели чижики и дома перестало быть так скучно.
А в магазине они теперь покупают очень много фруктов.
— Сейчас это для чижиков главное питание, — говорит мама.
Лёша хотел отказаться от яблок и апельсинов:
— Пусть уж лучше чижикам, я ведь здоровый!
Но мама ни за что не соглашается.
Папа, правда, сказал, что он молодчина, но что деньги пока есть и, стало быть, всё в порядке. А если уж настанут трудные времена, то они с мамой непременно примут его предложение.
— И потом сам понимаешь, Старший, — ещё сказал папа, — чижики вернутся слабые, за ними ухаживать надо. Мама разве одна справится? Значит, надо тебе копить силы, а то какой же ты помощник — слабый-то? Договорились?
Лёша кивнул.
— Только вы обязательно скажите, если настанут трудные времена! — просит он.
— Обязательно! — обещает мама и крепко-крепко целует Лёшу в самую макушку.
Жили-были
Вот и снова весна!
Шумная, зелёная, звонкая! Мама каждую свободную минуту садится за машинку — торопится, дошивает разные летние одёжки Лёше и чижикам.
Чижики давно выздоровели. Снова Лёше можно играть с товарищами. Снова в доме весело и тесно.
Папа и Лёша теперь особенно стараются помогать маме, потому что она очень устала, пока хворали чижики. Но сейчас весна, и мама радуется, что все здоровы и все снова вместе!
Мишук по-прежнему шумит и буянит. Только вот Олечка после болезни часто плачет, но доктор сказал, что это пройдёт.
А скоро они все снова поедут на дачу! Лёше очень хочется на дачу: ведь чижики теперь уже большие, и они все вместе могут пойти и на речку и в лес!
— Хотите, я вам сказку про дачу расскажу? — предлагает он малышам.
Олечка и Мишук сейчас же усаживаются на диван, и Лёша начинает:
— Жили-были два брата и сестричка. Они приехали на дачу, и там было очень хорошо. Вот они один раз пошли в лес и набрали очень много разных грибов — и белых, и подосиновиков, и лисичек. И понесли домой. А мама очень обрадовалась и пожарила грибы! Они были очень вкусные, и все ели и хвалили! А потом…
— Нет!.. — всколыхнулся вдруг Олин сиреневый бантик, — не съели!
— Съели!
— Не съели! Не хочу!
— А что же, по-твоему, можно ещё с грибами делать?
— Ничего не делать. Просто смотреть!
— Ну, посмотрели, а потом же — съели?
— Не съели! И потом не съели! — расплакалась Олечка, и Лёше приходится согласиться — пусть не едят, ладно. Только не плачь!
— Я теперь сказку! Я! — прыгает Мишук. — Вот: жил-был сторож. И его укусила собака! А сторожина мама плакала!
— Ха-ха-ха! — смеётся Лёша. — Вот так сказочка!
А Олечка опять в слёзы: пусть не кусает. Пусть мама не плачет.
— Нечего наши сказки переделывать, — обижается Лёша, — а если тебе всё не нравится, расскажи сама!
Олечка устраивается поудобнее и начинает рассказывать:
— Жила-была весна… И жила-была дача… И жила-была птичка! И…
— А дача не может жить-быть и весна — тоже! — перебивает Лёша.
Но Олечка задумчиво глядит на него и потом говорит спокойно:
— У тебя — не может. А у меня — может! Нечего наши сказки переделывать!
— Мама, ну ты только послушай, что она болтает! — возмущается Лёша.
Но маме нравится:
— Ведь это сказка, Лёшенька, в сказках всё бывает.
— Ну ладно уж, рассказывай! — соглашается Лёша.
И Олечка продолжает:
— Вот… И жила-была птичка. Солнце на небо выкатилось, птичка из гнёздышка вылетела. На солнышко…
Неторопливо, всерьёз рассказывает Олечка про то, как её птичка летала, клевала зёрнышки, купалась в речке, а потом полетела в гнёздышко и мама спела ей „баю-бай“.
— А тут и сказку кон-чай! Тут и сказку ты кон-чай-ай-ай! — нараспев доканчивает девочка.
— Ха-ха-ха! — до слёз смеётся мама.
— Ха-ха-ха! — заливается Лёша.
— Ха-ха-ха! — ничего не понимая, весело вопит Мишка.
И только Олечка сидит по-прежнему серьёзная и важная. А когда, наконец, все отсмеялись, она говорит Лёше как маленькому:
— Ну вот, теперь ты сам видишь, как жила-была дача. И жила-была весна!
Праздник
Осень стоит долгая, на редкость сухая и солнечная. Лето как будто раздумывает — уходить или порадовать людей ещё немножко теплом. И на всякий случай оставляет на деревьях редкий зелёный лист. А может быть, просто решило отпраздновать вместе со всеми Седьмое ноября?
Завтра — праздник!
Лёша уже привёл в порядок свой уголок и теперь помогает чижикам. Всё в доме кажется особенно нарядным и праздничным.
На свежевымытом полу лежит большой лист белой плотной бумаги. Это стенгазета. Тут уже почти всё написано: и про Мишку, чтобы не шумел, когда мама отдыхает. И про Олечку, что у неё игрушки какие-то недисциплинированные — вечно валяются где попало. И про самого Лёшу, что „чистота — залог здоровья“. Всё это писал сам папа. А разрисовывали газету все понемножку: папа нарисовал большую звезду посередине. Лёша — как все вместе они идут по улице с флажками. Олечка нарисовала крошечный домик и огромное жёлто-красное солнце с длинными лучами. А Мишук — просто смешную рожицу с колючками вместо волос.
Мама наотрез отказалась рисовать, но попросила папу сделать красивую надпись: „Так всегда!“ Под ней мама написала, что Лёша, и Миша, и Оля Светловы — молодцы. Они всегда помогают друг другу и родителям. Ещё мама написала, чтобы так они жили всегда, даже когда станут взрослыми, и чтобы не забывали про других людей, кому тоже бывает трудно.
Лёша вырезывает большой красный флаг из глянцевой бумаги и наклеивает внизу газеты.
— Смотрите, чижики, — зовёт он, — хорошо?
— Хорошо! Хорошо! — кричат чижики.
Лёша придумывает, что бы такое ещё написать на свободном месте, но тут входит папа.
— Ты что так рано? — удивляется мама.
— Соскучился — вот и пришёл! — И папа ни с того ни с сего вдруг обнял и закружил маму.
— И меня! И меня! — запросили чижики.
Папа подбрасывает их к потолку, чижики весело визжат.
— А меня на плечи! Меня на плечи! — И Лёша вскарабкивается на папу.
— Лезь, пока потолок можно рукой достать! Ну, вытягивай руку… Так! — командует папа.
— Серёжа… уж ты… уж ты… — осторожно начинает мама и вдруг сердится: — Да что от тебя слова человеческого не добиться!
Папа опускает Лёшу и вынимает свою самописку.
— Ладно, — говорит он, — перестанем шутить…
Он смотрит на газету:
— Кажется, есть ещё место? Вот так, значит, тут и напишем. — И папа не спеша выводит большие буквы, одну за другой.
— „За… отлич… ное… пове… дение… — читает мама из-за папиного плеча, — и му… же… ство… на… граж…“
Тут мама замолкает и растерянно улыбается.
— Что, что? Да нет… Что за шутки, Серёжа? — недоверчиво спрашивает мама.
— Какие шутки? Ты же видишь, что тут написано — „За отличное поведение и мужество награждается к празднику мама…“
— Квартирой! — сам не зная почему, кричит вдруг во весь голос Лёша и сам пугается: а вдруг — нет?
Но папа спокойно подтверждает: совершенно верно. Награждается наша мама квартирой из трёх комнат со всеми удобствами, в новом-преновом доме! Ура!
— Ура! — во всю мочь подхватывают Лёша и чижики.
Но тут происходит что-то совсем непонятное: мама закрывает руками лицо и плачет.
Мама плачет по-настоящему, даже всхлипывает.
— Ну что ты, Ёлка? Ёлочка наша! — так ласково папа переделывает мамино имя Елена, и ребятам это очень нравится.
Мама вытирает большим папиным платком глаза и смеётся.
— Нет, я просто не могу поверить. Никак не могу поверить, — радостно повторяет она. — Нет, Серёжа, неужели это правда?
И Лёша, и чижики, и папа весёлым хором отвечают:
— Конечно же! Всё это — самая настоящая правда!