- А ты вообще руки моешь?
Кто-нибудь, незнакомый с обычаями этого удивительного народа, счел бы подобный вопрос личным оскорблением и непременно обиделся. Но я знал, что вести себя таким образом горгуль может только с тем, кого считает "своим".
- Мою, - успокоил я его, - конечно, мою. Но в последнее время вся вода, которую мне приходилось видеть, находилась либо в замерзшем, либо в еще более грязном, чем мои руки, состоянии. Поэтому...
- Пойдем, - Транд ухватил меня за палец и потащил из оружейной в коридор, так что я еле успел отложить свой деревянный меч. Шарик, все это время терпеливо висевший у потолка, опустился пониже и подлетел к двери. Горгуль вежливо открыл оную и пропустил шарик вперед.
В коридоре Транд быстренько осмотрелся и спросил привычно, словно спрашивал меня об этом всю жизнь:
- Мастер спит или притворяется?
- Может и спит, но я склонен...
- Тогда понятно, - он увлек меня в сторону кухни. Там горгуль откинул половик, под которым обнаружился большой деревянный люк, и скомандовал:
- Открывай, только без лишнего шума.
Я приподнял крышку за металлическое кольцо.
- Ого!
Внизу чернел влажным отверстием самый настоящий колодец.
Я удивленно обернулся к горгулю, а тот важно кивнул:
- Набирай воду. Сейчас пойдем на двор, там покупаешься. А то ведь от тебя запах, как от... в общем, неприятно ты пахнешь.
Признаться, я тоже это чувствовал, но настолько привык, что не особо торопился смыть с себя всю грязь, накопившуюся за месяцы скитаний. Со временем восприятие чего угодно, будь то неприятный запах или острая непрекращающаяся боль, способно притупиться или вообще исчезнуть. Кому уж, как не мне, знать!..
- Поторапливайся, - проворчал горгуль.
У стенки колодца, на специальной полочке, стояло привязанное к цепи ведро. Я опустил посудину вниз, зачерпнул, поднял в кухню и перелил в другое, большее. Так повторилось несколько раз, пока большое ведро не наполнилось до краев. Потом Транд проруководил, чтобы я закрыл люк, собственноручно уложил на прежнее место половик и скомандовал:
- Теперь на двор.
Тихонько, чтобы не услышал Вальрон, мы выбрались из домика, спустились по ступенькам и остановились на полоске мягкой шелковистой травы у крыльца. Я поставил ношу на землю и вопросительно взглянул на горгуля.
- Отлично, - заговорщически прошептал Транд. Затем объяснил: Мастер не хочет, чтобы кто-то знал про колодец. Тем более, если этот кто-то - чужеземец. А теперь помолчи, мне нужно сосредоточиться.
И горгуль, сморщив личико, вперил свой взгляд в ведро с водой.
"Странно, - подумал я, наблюдая за лохматиком, - он вроде бы собирался меня искупать. Во-первых, интересно, как он это сделает? ему и ведро-то поднять будет сложно, не то что на меня его выплеснуть. А во-вторых, ведра, пожалуй, не хватит. На меня сейчас желательно целый колодец выплеснуть, и то неизвестно, поможет ли".
Я сел на траву и решил просто отдохнуть, глядя в ясное небо с полумесяцем луны и щедрой россыпью звезд. Когда некоторые из них вдруг померкли, я было не понял, что происходит, а потом, когда догадался, стало уже поздно. Горгуль, все это время сосредоточенно медитировавший на ведро, внезапно напрягся всем тельцем и вскинул обе руки вверх, будто поднимая нечто невыносимо тяжелое, - а потом резко опустил их вниз и бросился на крылечко. Я удивленно посмотрел ему вслед, потом, осененный внезапной - и слишком поздней - догадкой, взглянул на небо и, как и следовало ожидать, увидел там грозовые тучи. А в следующее мгновение холоднющий ливень обрушился на меня и я заорал, возмущенно и восторженно, понимая, что сухим из этой истории уже не выберусь.
Я сидел на траве, выкрикивая нечто радостное и абсолютно бессмысленное, а Транд стоял на крылечке, замотавшись в свои уши, как в плащ, и довольно хихикал. Над ним весело сиял зеленоватый шарик, чуть покачиваясь вверх-вниз, словно тоже смеялся над забавой своего хозяина. Даже небо пару раз прогремело, будто Бог Дождя, если он есть где-нибудь в этом мире, величественно хмыкал над нашей нехитрой потехой.
А потом все закончилось и я отправился спать, предоставив горгулю ловить того самого таракана, которого так неосторожно спугнул, и получив приглашение в оружейную на следующий вечер - чтобы поговорить.
3
Утром меня разбудил уже знакомый бас ГорлоПанла. Честное слово, прозвище, данное ему Трандом, было как нельзя кстати.
- Ну же, внимательнее, внимательнее!.. Как ты держишь меч?! Это же оружие, а не!..
Одним словом, с добрым утром всем, кто спал.
Я выбрался из-под одеяла, отыскал-таки свою обувь... и решил, что еще некоторое время смогу походить босиком. "Да, кстати, где тут у них мусорник?"
Оказавшись в коридоре, ярко освещенном лучами рассветного солнца, я подошел к окну, чтобы взглянуть на происходящее снаружи. Рядом с домиком, на площадке плотно утрамбованной земли, начиналась тренировка. Парни, которые вчера внимательно слушали рассказ Вальрона, сегодня так же внимательно выполняли команды громкоголосого долинщика. Рубились на мечах, кололи друг друга копьями и совершали множество других неосмотрительных движений, способных привести к смертельному исходу, если быть не слишком осторожным. И никакого представления о правилах техники безопасности.
За моей спиной раздались шаркающие шаги, и голос Вальрона произнес:
- Прошу прощения за вчерашнюю неучтивость - возраст, знаешь ли. Впрочем, - скрипуче рассмеялся он, - ты-то знаешь.
Я рассеянно кивнул.
- Кстати, - добавил старик, остановившись рядом со мной и задумчиво глядя в окно, - ты ведь, наверное, знаешь и то, что гостю не пристало рассказывать всем и каждому о маленьких секретах хозяев?
- Знаю, - подтвердил я, догадываясь, к чему он клонит.
- Вот и хорошо, - сказал Вальрон. Он удовлетворенно кивнул головой, не отрывая взора от высокой фигуры Панла. - Значит, никто не услышит о том, что скрыто под половиком на нашей кухне.
- А там что-то скрыто?
- Разумеется нет, - усмехнулся старец. Постоял еще некоторое время рядом и уже собрался уходить, но вдруг, будто вспомнил что-то, спросил: - Ты ведь, наверное, хочешь посмотреть на город?
Я кивнул:
- Вообще-то, да. Но думаю, в такой одежде меня туда не пустят.
- Не беспокойся, я позабочусь об этом, - отмахнулся старик и вышел во двор, оставив меня наслаждаться зрелищем тренировки в одиночестве.
Парни продолжали осыпать друг друга ударами деревянных мечей и копий. Те, кто постарше, работали более слаженно, младшие же часто пропускали атаки напарников, но - удивительно! - не позволяли себе кричать от боли. Я перевел взгляд на Панла, внимательно следившего за каждым движением воспитанников, и понял причину такой сдержанности. Здесь тренировались и на совесть, и на страх. И еще неизвестно, что преобладало: желание достичь мастерства или не вызвать гнев наставника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});