Он решил повести ее в недавно открывшийся небольшой и тихий ресторан. Здешний шеф-повар был другом Гаса Вилатшети, и Гас заверил Эрика, что кормят там великолепно.
По предложению того же Гаса Эрик и Фрэнки согласились предоставить выбор меню шеф-повару. Эрик заказал бутылку вина, и они смаковали его, болтая о разном в ожидании первого блюда.
– А как вы оказались в ресторанном бизнесе? – спросила Фрэнки. Ей было с ним удивительно легко: они шутили и смеялись над какими-то пустяками. От выпитого вина она настолько расхрабрилась, что стала задавать вопросы, занимавшие ее мысли всю вторую половину дня. Ей хотелось узнать о нем больше, узнать о нем все. – Знаете, сегодня вы застали меня врасплох, – с улыбкой призналась она. – Я ожидала… ну… – Фрэнки почувствовала, как розовеет ее лицо, она испугалась, что ее объяснение прозвучит глупо. – Просто я, наверно, совсем иначе представляла себе владельца ресторана, вот и все.
Он засмеялся приятным низким смехом.
– Занудным, да? Худым и сутулым? Ну, я в этом деле не с самого начала. Это моя вторая карьера. А начинал я как футболист. Играл средним полузащитником за «Кардиналов» Сент-Луиса, когда они еще базировались здесь. Но после четвертой операции на колене доктор сказал мне, что либо я с этим завязываю, либо останусь калекой на всю жизнь.
О футболе Фрэнки почти ничего не знала; слышала только, что игроки зарабатывают большие деньги. Но то, что он оказался профессиональным спортсменом, все объясняет. Если подумать, то именно так он и выглядит.
– Трудно было найти другую профессию? В каком возрасте вы бросили футбол?
– Сейчас мне тридцать пять, а ушел я пять лет назад. Да, вначале пришлось довольно трудно. Порой даже казалось, будто я создан только для футбола и не гожусь ни на что другое. Видите ли, «Кардиналы» завербовали меня прямо из колледжа. Профессиональный футбол – это все, чем я когда-либо занимался, и все, что я умел делать. Я любил свою работу, и мне показалось, что моя жизнь кончилась. – Он покачал головой и криво усмехнулся. – Крыша поехала, верно? Двадцать девять лет – преклонный возраст? Потом у одного моего старого друга по футбольным годам возникли финансовые трудности, и ему пришлось продавать ресторан, купленный когда-то в качестве инвестиции. Еда и стряпня всегда были моим хобби, вот я и купил этот ресторан, переименовал его в «Овальный мяч» и стал на ходу обучаться бизнесу. Было два неудачных года, но теперь дела идут довольно хорошо. Больше благодаря везению, чем способностям.
Фрэнки покачала головой.
– Вы слишком скромны. Я ресторанный бизнес знаю вдоль и поперек – как все дети у нас в семье. Мы выросли в задних помещениях заведения Гранателли. И мне известна история бурного успеха «Овального мяча». А такое бывает только тогда, когда глава заведения хорошо делает свою работу.
Он посмотрел на нее теплым, благодарным взглядом.
– Спасибо, Фрэнки.
Прибыл официант с чашками охлажденного супа, и после первого пробного глотка Фрэнки быстро съела его до последней капли.
– Не знаю, из чего приготовлен этот суп, но, хотя это точно не тортеллини, все равно замечательно вкусно.
Они засмеялись, а потом настала его очередь задавать вопросы:
– Сколько у вас в семье детей, Фрэнки?
– Шестеро. Я третья по счету. Самая старшая – София, я вам сегодня о ней рассказывала. Она давно замужем, у нее уже трое детей, а сейчас она ждет четвертого. Родители считают, что после Софии – она у нас идеальная дочь – форма для отливки у них сломалась.
Она наморщила нос и скорчила гримасу, а он улыбнулся.
– Следующим идет мой брат Ник – это тот, который собирается жениться. Ему двадцать девять лет. Ник всегда был образцовым сыном в семье, как София – образцовой дочерью. Маме с папой лучше было бы на них и остановиться, потому что дальше иду я. Мне двадцать шесть, и я никому не могу служить образцом, можете мне поверить. Но зато потом идет Карло, которому двадцать четыре. Карло учится на священника, – добавила она со смесью гордости и непонимания в голосе. – Мне в жизни не понять, как это мой трудноуправляемый младший братец решил стать священником. Вы бы видели, что мы с ним вытворяли, когда были маленькие. Потом идет Винни, – продолжала она. – Ему двадцать два. Он играет в рок-оркестре – полный антипод Карло. Но с Винни все в порядке, несмотря на то что у родителей от него болит голова. У него великолепный деловой склад ума. Малышка у нас в семье – Паола, ей девятнадцать. Она учится в колледже и всех сводит с ума – меняет приятелей каждую неделю, грозится вступить то в Корпус мира, то в Союз молодых коммунистов. Даже у меня бывают моменты, когда я беспокоюсь за Паолу.
– Похоже, все они отличные ребята, – заметил Эрик. Он с большим вниманием прислушивался к каждому ее слову. Он надеялся по-настоящему близко познакомиться с этими людьми – из-за Фрэнки.
На смену супу им принесли салат из шпината. Официант снова наполнил вином их бокалы и ушел.
– А у вас большая семья, Эрик?
Он опять улыбнулся ей мягкой, ласковой улыбкой и покачал головой.
– Я был приемным ребенком. Матери не помню. Она была матерью-одиночкой и отказалась от меня, когда мне стукнуло три года. Я рос довольно трудным ребенком и до того, как стал подростком, сменил что-то около семи семей, куда меня принимали. К тому времени я разболтался и сделался почти неуправляем. Вероятно, именно футбол не дал мне стать малолетним преступником. Один из наблюдавших за мной социальных работников записал меня в юниорскую команду, и я получил футбольную стипендию в колледж. С того времени футбол стал моей жизнью, а товарищи по команде – моей семьей. – Он пожал плечами. – Возможно, благодаря этому я и не попал в тюрьму.
– О, Эрик, это так ужасно. Мне очень жаль. – Она потянулась через стол и крепко пожала его руку. – Я даже представить себе не могу, каково это – расти одному, не зная любви родителей… – Услышанное ошеломило и ужаснуло ее, но в то же время возбудило еще больший интерес к нему.
Похоже, из него все равно получился замечательный человек, несмотря на столь тяжелое детство. Ко всем другим чувствам, которые он вызывал в ней, теперь прибавилось уважение.
После этого разговор перешел на более легкие темы. Фрэнки рассказывала смешные случаи из жизни гастролирующих трупп, а Эрик – всякие пикантные истории о своих друзьях по спорту и о поклонницах, которые исступленно преследовали их. К тому времени, как был съеден экзотический шоколадно-сливочный десерт, Фрэнки поняла, что раньше никогда и ни с кем столько не смеялась.
За кофе до нее вдруг дошло, что оба совершенно забыли об изначальной цели их встречи – постараться составить меню, которое могла бы одобрить Тереза. Она собралась было напомнить об этом, но потом решила, что не стоит. Этот вечер таил в себе некое волшебство, которое ей не хотелось разрушать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});