— Так чего дальше-то писать? — спрашивает Валерка.
— Чего, чего? Сам знаешь, чего.
— Я про курей напишу, — говорит Валерка.
— Пиши про курей, — соглашается Татьяна Семеновна.
— «Куры мои здоровы», — пишет и говорит Валерка. — «Вовсю несутся, несмотря что зима».
— Как так несутся?! — поражается Татьяна Семеновна. — Да у меня курей и не осталось вовсе! Последнюю летом ястреб утащил.
Валерка с ходу подхватывает:
— «Хоть курей у меня и не осталось вовсе. Последнюю летом ястреб утащил». Так правильно?
— Так правильно, — соглашается Татьяна Семеновна.
Старухи молчат и вздыхают на своих табуретках.
— О чем еще написать? — спрашивает Валерка.
— Почем я знаю, — отвечает Татьяна Семеновна.
— Может, о здоровье напишем?
— Пиши о здоровье.
Валерка диктует сам себе и записывает:
— «Здоровье у меня здоровое. Ничего не болит. И температура нормальная — 36,6».
— Да, не болит! — возражает Татьяна Семеновна. — Поясницу так и ломит. Хоть криком кричи! А горчичники некому поставить! И давление у меня повышенное. Все время что-то давит.
Валерка подхватывает:
— «Ничего не болит. Только давление повышенное. Все время давит. А горчичники некому поставить».
— У Анастасии Алексеевны тоже поясница, — скромно вставляет Евдокия Павловна про почтальонку, чтобы тоже чего-то делать.
— Да у нее поясница потому, что она от работы бегает. Все у Ольгушки Павловской сидит, в карты играет, — взрывается Татьяна Семеновна. — Нашла, кого жалеть! На почту приходит раз в неделю, а зарплату целиком получает!
На этот взрыв Евдокия Павловна снова собралась сбежать, но Валерка ловит ее за платок и силой усаживает обратно.
— Татьяна Семеновна, — говорит Валерка, — ведь вы месяц не виделись. Были у вас какие-нибудь радостные события?
— Каки таки события?
— Может, посылка пришла с книгами или гости приезжали?
— Никакие гости не приезжали. Вот только крыса у меня завелась.
— Чего же тут радостного? — спрашивает Валерка. — Когда крыса завелась? Больше нечего сообщить соседке нашей дорогой — Евдокии Павловне?
— Все! — отвечает Татьяна Семеновна. — Хватит с нее!
— А что, — говорит юный дипломат. — Конечно, хватит. И так вон сколько новостей ей сказали.
Он перегнулся через барьер и взял еще один листок для писем.
Почтальонки Анастасии Алексеевны все еще не было. Видно, и в самом деле она забегалась по личным делам.
— Евдокия Павловна, будем ответ писать. Теперь вы диктуйте.
— А чего диктовать-то? — спрашивает скромная Евдокия Павловна.
— Какая погода у вас.
— Сам видишь, какая погода. Никакой погоды, метель одна.
— Я так и напишу, — говорит Валерка. — «Дорогая Татьяна Семеновна, никакой погоды у нас нет, метель одна». Правильно?
— Правильно, — отвечает Евдокия Павловна.
— Ой, — сказал Валерка, — бланк-то вам поздравительный достался. Значит, адресата поздравить надо.
— С чем? — спрашивает Евдокия Павловна.
— С чем хотите. Хоть с погодой.
— Вот и поздравляй с погодой.
— «Никакой погоды у нас нет», — повторяет Валерка. — «Только метель одна. С чем вас и поздравляю». Правильно?
— Ты пишешь, тебе и видней, — дипломатично говорит Евдокия Павловна.
А Татьяна Семеновна все внимательно слушает, словно не про ее погоду говорят.
— Опишите, что вы сейчас читаете. Художественную литературу какую.
— Стара я читать-то. Отчиталась уже. Я радио слушаю.
— Так и запишем, — говорит Валерка. — «Дорогая и задушевная моя подруга Татьяна Семеновна. Ты ко мне редко заходишь…» Редко она заходит?
— Совсем не заходит.
— «…Ты ко мне редко заходишь, так редко, что совсем не бываешь, и я все время слушаю радио и смотрю телевизор». Какой у вас телевизор?
— Никакого нет, — отвечает Евдокия Павловна.
— «Хотя у меня его и вовсе нет!» — подхватывает Валерка. — «Так что приходи ко мне со своим телевизором». Так правильно?
— А где ж он? — спрашивает Татьяна Семеновна. — Твой телевизор? Тебе же зять Антон привозил из города.
— И Антон привозил, и Галка, сноха, привозила, да не кажут они здесь. Больно слабые. К ним антенна нужна большая кака-то.
Валерка видит, что контакт между старухами налаживается, и начинает дело вести к финалу.
— «Дорогая Татьяна Семеновна, я очень по тебе скучаю. Помнишь, как в тяжелые военные годы мы делились последним сухарем? Бери пирог с изюмом и приходи в гости. В шесть часов…» Верно?
— А чего же? — говорит Евдокия Павловна. — Только пирог ни к чему. Пусть просто так приходит.
— «Мне пирог ни к чему… — пишет дальше юный директор по связям. — Я его Валерке отдам. Больно парень хороший». Так правильно?
— А что? — соглашается Евдокия Павловна. — Все по-хорошему.
— Значит, бабушки, будем заканчивать.
Валерка снова потянулся через барьер, взял у прогульщицы-почтальонки два конверта, надписал адреса и сказал:
— Все. Раз почтальонки нет, сам пойду почту разносить. А вы тут не засиживайтесь. Вас дома письма ждут.
Он положил на стол Анастасии Алексеевны двадцать копеек за конверты без марок и вышел на улицу из почты.
В ясный-ясный, белый-белый зимний день.