— И тебе кажется, что это хорошая сделка? — спросил я.
— Умереть сейчас или через двадцать лет? Я нахожу это предложение вполне приемлемым.
— Лично мне оно таковым не кажется, — сказал я.
— Это максимум того, что я могу предложить.
— Но этого слишком мало для графа Де ля Фер, — сказал я.
— Не понимаю. Это какая-то игра слов?
— Типа того, — сказал я.
— Но ты же должен понимать, что вам в этой войне не выиграть, — сказал Элронд.
— Это еще почему?
— Потому что вся ваша мощь, все ваша магия и спецумения построены на технологической базе Системы, вершиной которой являются Вычислители, — сказал Элронд. — А я научился убивать Вычислителей.
Это было серьезное заявление, и я сам уже об этом думал. Своими манипуляциями Элронд то ли выводил себя за пределы Системы, то ли создавал альтернативную, тут я пока с терминологией не определился. Но ясно было одно — совладать с ним чисто игровыми методами вряд ли получится.
По крайней мере, теми игровыми методами, про которые я уже слышал. Может, тут что-то новое появилось, или наоборот, какие-то старые методы есть, которые уже тысяч лет никто не использовал.
И самое обидное, что когда-то именно мы с Виталиком помогли этому… э… созданию перешагнуть предел и стать тем, кем он сейчас стал, а он мне за это даже никакой скидки не предложил.
Неблагодарные они твари, эти искусственные интеллекты.
Или нет? Может быть, как раз сейчас он пытается мне отплатить добром за добро? Ну, в его понимании?
— Однако, — сказал я. — Убить меня тебе так и не удалось.
— Ты — аномалия, — сказал он.
— Возможно, не единственная аномалия.
— Как бы там ни было, твое существование не меняет общей картины, — сказал Элронд. — К тому же, ты уже должен был понять, что для меня не существует нерешаемых задач. Если я не смог убить тебя вчера, это еще не значит, что я не найду способа сделать это завтра.
— Хорошо, — сказал я. — Завтра об этом и поговорим. Ну, не завтра, а когда у тебя новая голова отрастет.
— Я все же не понимаю, на что ты рассчитываешь, — сказал он. — Думаешь, запаса твоей выносливости хватит, чтобы пережить несколько недель без кислорода? А без корабля? Или ты полагаешь, что твои друзья тебя отыщут?
— Ну нет, я на такое не поведусь, — сказал я. — Вовсе я не собираюсь раскрывать тебе все карты.
— Может быть, у тебя и вовсе нет никаких карт, — сказал он. — Может быть, ты блефуешь.
— Может быть и блефую, — сказал я. — А может быть, и нет. Ты вот на что поставишь?
— Я просто посмотрю, что будет дальше, — сказал он.
— Отличный выбор, — сказал я. — А теперь ты знаешь, что тебе надо делать.
— Знаю.
Он вышел в коридор и я шмальнул.
* * *
На самом деле, я не особо верил в помощь своих друзей.
Друзей-то у меня уже почти не осталось, а те немногие, кого я мог бы таковыми назвать и кто был еще жив, не могли знать, в каком бедственном положении я нахожусь.
Такеши… Он был, конечно же, не друг, но ему до чертиков хотелось получить Венец Демиурга, хотя бы на десять минут, (в том случае, если он меня выручит, он наверняка попытается претендовать на большее), и он наверняка попробовал бы меня найти, если бы у него была такая возможность.
Но я понятия не имел, есть ли она у него. Его прежние партнеры передрались между собой, а найти еще кого-то, кто согласится отправиться в самоубийственную миссию, наверное, не так-то просто.
Впрочем, может быть, я и самого Такеши переоцениваю. Еще Соломон Рейн говорил, что смерть, даже не окончательная, меняет жизненные приоритеты и заставляет посмотреть на жизнь по-новому. Как он сейчас, интересно? Жив ли еще? Доволен ли своим третьим местом и вспоминает ли проведенные вместе деньки тихим добрым словом?
Найти бы да спросить. А заодно посмотреть в глаза и поинтересоваться, на кой ляд он все мое барахло подобрал и что он с ним сделал.
Как бы там ни было, после этого респауна Такеши вполне может посчитать, что жизнь прекрасна, а с него хватит, и он сможет как-нибудь и дальше прожить без Венца. Может, редактировать реальность — это на самом деле не такая уж и хорошая идея.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В целом, я до конца не сбрасывал этот вариант со счетов, но особо на него не рассчитывал.
Гораздо большие надежды я возлагал на своих врагов.
Врагов у меня было, хоть отбавляй.
И были они хоть на подбор.
Может и правильно, что я раньше не начал их отстреливать.
Хотя, по-хорошему, и следовало бы. Стратегически это было бы куда более верным решением, чем просто ничего не делать, отбиваясь от них по мере поступления.
А то их уже столько за спиной скопилось, что они начали временные союзы между собой заключать. Конечно, не самые невинные люди от этого союза пострадали, но все же, все же…
Можно списать все на цейтнот, вечную спешку и нехватку времени, но, по большому счету, это мой косяк. Надо было тщательнее убирать за собой. Если я выберусь из всего этого и у меня освободится пара десятков лет, я обязательно ими займусь.
Но это если выберусь.
И если освободится.
Кто-то из них, конечно, узнав о том, что физрук бесславно сгинул в бесконечной пучине космоса, просто пожмет плечами, хмыкнет удовлетворенно да и пойдет заниматься своими делами, коих за время охоты на меня у него должно было накопиться великое множество.
Ну там, диверсии, геноцид, межклановые войны, установление мирового господства, организация дорожного движения, сбор налогов и прочие преступления против человечества.
Но кто-то ведь этим и не удовлетвориться. Кто-то захочет знать наверняка. Кто-то захочет убедиться в моей своевременной кончине и посмотреть на мой бледный некрасивый бездыханный труп.
Тут-то я на него и напрыгну.
Бу!
Поскольку я понятия не имел, как это может выглядеть, то и планов никаких не строил. Прилетят — будем разбираться.
Не прилетят — значит, не очень-то и хотелось. Значит, не такие уж они упертые, какими хотят казаться и как говорит об этом молва.
Если уж говорить о самых преданных моих поклонниках, то я бы сделал ставку на эльфов из Дома Красных Ветвей, но это в обычной ситуации. А тут у нас, вроде как, космос. Насколько я знал из фольклора, космос и эльфы сочетаются не очень хорошо. То ли скафандры этих ребят полнят, то ли луки в невесомости как-то не так стреляют и уши топорщатся некрасиво, но прежде в высокотехнологичных мирах мне еще ни одного Леголаса не встретилось.
Ну, и основные мои надежды все-таки были связаны со старой доброй инерцией, которая должна была вынести меня в нормальное игровое пространство, где смогу воспользоваться свитком.
В общем, варианты в наличии имелись, и мне было странно, что Элронд этого не понимает. Или он просто делает вид, что не понимает, а на самом деле все уже просчитал и на каждый случай по соответствующему сюрпризу заготовил. Он компьютер, с него станется.
В шахматы я бы с ним точно играть не сел. Максимум — в покер, да и тут бабушка надвое сказала.
Элронд был враг, хоть куда. Прежний, молодой и безбашенный, я назвал бы его достойным. В переводе на обычный человеческий язык это означало: «не факт, что я потяну».
Он был стар, а если вспомнить, что время для него течет по-другому, то очень стар. Он разожрался до размеров планеты, он научился управлять материей и отключать телепорты по собственному желанию, что раньше считалось в принципе невозможным, он закусывает Вычислителями на завтрак и умудрился вышвырнуть меня на орбиту.
Даже и не знаю, как такую тушу хоронить.
Его путеводной звездой была Вторая Директива, и я примерно представлял, какие песни она напевает ему в пути. Он не сможет считать себя в безопасности до тех пор, пока в игровых мирах не останется никого, кроме него самого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он собирается пожрать все, как он пожрал ту планету, на которой мы познакомились. И где я, по незнанию и врожденной дурости, даже ему помог.