Читать интересную книгу День Десантника - Антон Текшин

«Это самый большой погребальный костёр, какой только себе можно представить… Спите спокойно, ребята».

Всё звено ардориан уже прикрепилось к фрегату, выпустив абордажные команды. Что ж, мне не раз говорили, что грабёж приводит к страшным последствиям, теперь пришло время в этом убедиться. Несколько восхитительных мгновений я наблюдал, как исполинский корабль беззвучно проваливается внутрь себя, и, наконец, потерял сознание.

* * *

В беспамятстве есть своя особая прелесть — ты не чувствуешь никакой боли, ни душевной, ни физической. Твой разум кристально чист и спокоен как океан перед штормом. Здесь нет ни времени, ни пространства — только эти пятеро в голубых комбинезонах.

Три парня и две девушки, все сбились в плотную кучу, будто им здесь действительно тесно, и радостно мне улыбаются. Тихоня стоит с краю, молчаливый и надежный, готовый в любую секунду прийти на помощь. Кулак в центре, он привык принимать первый удар на себя. Рядом, с ехидной улыбочкой, пристроилась Лиса, одной рукой опираясь на плечо крепыша, а другой строя над его бритой головой весёлые рожки. Умник и Милашка за спинами товарищей, я не вижу рук парочки, но точно знаю, что их пальцы тесно переплетены и больше никогда не разомкнутся…

Ледяная вода вновь вернула меня к опостылевшей реальности.

— Мы уже заждались, — опечаленно покачал головой дознаватель. — Неужели вы не хотите со мной общаться?

Когда-нибудь мне удастся ускользнуть от него навсегда, и пусть тогда сколько хочет задает идиотские вопросы моему остывающему телу.

— Мы вроде всё выяснили, — удаётся мне произнести. — А если чего не понятно, то пусть мне дадут кого-нибудь поумнее.

Не будь я накрепко привязан к креслу, свалился бы от очередного удара. Дознаватель рук никогда не пачкал, предпочитая отдавать грязную работу двум дюжим молодцам. Один из них меня систематически бил, а другой стоял в проёме, на случай, если мне придёт в голову шальная мысль сбежать вместе с креслом.

Тут в привычный распорядок дня ворвался громкий стук в дверь, судя по звуку — ногой. Все, кроме меня, вздрогнули, и молодцы вдвоём пошли посмотреть, кто это позволяет себе такие вольности. Послышались голоса на повышенных тонах, потом всё стихло. Дознаватель поёрзал немного и тоже сунулся к двери, получив резко открывшейся створкой по носу.

В допросную вошел плечистый мужчина в бело-голубой форме, критически осмотрел верещавшего на полу человечка и выкинул его в проём со словами:

— Крот, окажи помощь господину следователю!

Вопли усилились, но военный приглушил их закрытой дверью и сел за стол напротив меня.

— Хреново выглядишь, Тень.

— Так не на параде же.

— И то верно. — Он забарабанил пальцами по столешнице. — В неприятную ситуацию ты попал, но повёл себя очень достойно, и многие это оценили, хоть и по-разному. Как тебя вообще угораздило стать…

— Вором? — Я усмехнулся. — Не все преступники — негодяи… Мы с родителями разбились на колониальном перевозчике, мародёры стали для меня новой семьёй.

— Соболезную.

— Что с Лисой и Тихоней?

— Нет, ну надо же, — оценил военный. — Сразу о подчинённых, нет бы, о Сирано спросить…

— Меня они больше волнуют, господин десантник.

— Я полковник.

— Да мне без разницы, если не ответите!

— Тихоня прошёл курс реабилитации и готов к службе, а Лиса ещё в госпитале, но врачи обещали вернуть её в строй уже через две недели. Оба теперь ефрейторы космического десанта и внесены в реестр Стены Памяти.

— Стены чего?

— Если бы ты задался целью выяснить о десантниках побольше, то наверняка узнал, что каждый из них заносится в специальную базу данных, куда будет записано всё — от момента присвоения первого звания до кончины. Ничто не будет забыто!

Лозунг меня совсем не тронул, а вот новость, что Тихоня с Лисой не только живы, но и достигли своей цели, подействовала не хуже обезболивающего.

— Что касается Сирано, они не только выдворили ардориан из системы, но и частично восстановили статус-кво, пожертвовав фамильным Кристаллом Предтечей. Не все в Федерации были в восторге от такого исхода, поэтому ты здесь.

— Если вы будете наведываться с подобными новостями каждый день, то сидеть в этой дыре будет не так уж и скучно.

Полковник улыбнулся.

— Сидеть не придётся. Через две недели помимо этих двух раздолбаев-ефрейторов наберётся отделение таких же отсеянных упрямцев, мучиться с которыми придётся тебе, сержант. Раз уж у тебя такой талант прорезался.

— А как же…

— Преступник, выкравший Кристалл, погибнет при попытке к бегству, а в этот же день космодесант примет в свои ряды Алексиса «Тень» Кристофуло. Предлагаю только один раз.

Я не верил своим ушам. Не каждому ведь выпадает шанс начать новую жизнь с чистого листа. Тем более Тихоня и Лиса будут рядом…

— Конечно, согласен!

— Вместо «спасибо» выучишь Устав к приёму отделения, сержант.

— Легко. А вообще, зачем я вам, если честно?

Полковник вздохнул:

— Я мог бы сказать, что надвигается большая война и нам нужен каждый толковый солдат, но… Просто потому, что жизни пятерых неудачников для тебя значили больше, чем этот баснословно дорогой булыжник.

В комнату заскочили два молодых десантника.

— Чисто! Можно выводить.

— Вперёд, — кивнул полковник, и меня мигом освободили, подхватив под руки.

— Последний вопрос, — попросил я. — Что будет с погибшими ребятами, их тоже увековечат?

— Увы — на момент гибели они были в статусе гражданских. Мне жаль, но Устав непреклонен.

— Тогда сбросьте мне, пожалуйста, их фотографии из личных дел, — не растерялся я.

— Зачем? — удивился полковник.

— Для моей собственной стены памяти.

Олег Быстров

ДАРЫ ИТАНГИ

— Тебя только и ждём! — радостно прогудел Большой и сразу полез обниматься. Прижал своими лапищами к широкой груди так, что не продохнуть.

— Осторожней, кэп! — просипел Фугас. — Задушишь на радостях!

А тот хохочет:

— Проходи, боевой брат! Все уже в сборе…

Вот уж кто точно соответствует эмблеме десантного подразделения «Гризли» Экспедиционного Космоотряда Земной Федерации. Два метра ростом, косая сажень в плечах, густая курчавая поросль в распахнутом вороте рубашки. Медвежья сила, и такая же хитрость. И проворство, когда того требует обстановка.

Фугас, не обладавший богатырским сложением, которое, впрочем, и не входит в число основных доблестей специалиста по взрывному делу, слегка завидовал бывшему командиру. Его масштабности и монументальности, железному характеру и несгибаемой воле. Прямо памятник Космодесанту, а не человек!

Чувствуя на плече тяжёлую руку отставного капитана, прошёл в комнату, а там и остальные: Оборотень со Звёздочкой. Сидят за столом, улыбаются. Весёлому настроению способствует початая бутылка «Гончих псов». Пять лет минуло с событий на Итанге, но каждый год в этот день — День Космического десантника — они собираются у Большого. И пьют за товарищей — живых и мёртвых.

И год от года замечал Фугас, как меняются бывшие однополчане.

Оборотень, получивший свой псевдо за выдающиеся способности разведчика, щеголял в шикарном костюме, стоимостью в пенсионное пособие десантника за все прошедшие пять лет. Он один, пожалуй, вспоминал былое без особой ностальгии. Ну да, было время, лазал по горам Сва-О-Кнуги, планеты холодной и недружелюбной, со столь же негостеприимным местным населением. Приобщал аборигенов к цивилизации.

Выполнял подобные миссии и на Пагаре, хотя там приходилось больше летать. И в Жемчужном Гроте, и в дюжине других мест. Таскал на плечах то импульсный разрядник, то штурмовую винтовку. На Итанге, вон, шнырял по камышам, или как их там правильно называют, с термогенератором наперевес. Что делать, чёртовых кузнечиков легче было именно палить вместе с их хитрыми норами и ходами. Надо было, и он палил. Выполнял приказ. Да, в прошлом всё…

Службу Оборотень покинул раньше других, в мирной жизни — судя по костюмам, в которых являлся на встречи, — устроился неплохо. И потому сидел он в кресле вальяжно и улыбался, как на рекламе зубной пасты — во все тридцать два зуба.

А вот Звёздочка постарела. Как-то сразу — Фугас заметил это в первую же встречу после годовой разлуки — из отчаянной девчонки, сорвиголовы и задиры (даром что считалась специалистом по гиперсвязи) превратилась в усталую, средних лет женщину. Пожившую и повидавшую в этой жизни всякого. И с каждой новой встречей накапливалась в ней эта неясная усталость, будто проскочив пору цветения, вошла наша Звёздочка сразу в фазу увядания.

И всегда напивалась вдрызг.

Да что говорить, если даже веселье Большого год от года становилось всё натужнее. Может, кто другой и не заметил бы — объятья командира всё так же крепки, и голос трубит по-прежнему победно. Может, остальные члены пятёрки делают вид, что не замечают изменений, но Фугас, для которого бывший командир был кумиром, символом силы и всепобеждающей воли землян, ошибиться не мог. Поселилась в глазах кумира тоска и с годами не таяла, а лишь усиливалась.