Читать интересную книгу Самая срочная служба - Михаил Серегин

Ануфриев продолжал изредка материть и пинать то Резинкина, то Валетова. Простакова он не пинал – боялся, только словами обходился, тем более что гигант старался и у них всегда было необходимое количество раствора нужной консистенции. Дело шло ни шатко ни валко. Тем не менее народ приноровился, и Ануфриев уже с удовлетворением отмечал, что можно оторвать глаза от работающего коллеги, сесть в тенечке – солнышко уже вышло и начало жарить, – спокойно покурить, попить водички и вернуться к обязанностям надсмотрщика. Он сам себе придумал такую работу и сейчас ею был доволен.

– Вы, – говорил он, сидя под стеною, – должны быть мне благодарны, вы приобретете еще одну профессию, а кроме того, в эти дни будете лопать хорошо, почти как у мамки дома. Так что старайтесь, но старайтесь медленно. Я хочу здесь досидеть до своего дембеля. Валетов, когда мне домой?

– Первого августа, уважаемый дедушка.

– Вот так вот, молодые, – оскалился Ануфриев. – Вова, хорош там с кирпичами возиться, иди сюда, посидим, покурим, у меня к тебе дело.

Какое там дело у одного наркота к другому, можно и не пояснять. Пройдет еще два-три дня, и ребяток начнет здорово ломать. После этого вряд ли кто-нибудь даст гарантию, что бойцы, которых отрядили на работы по возведению сарая для элитных свиней Шпындрюка, не учудят чего-нибудь нехорошего и не лишатся своей пусть тяжелой, но сытной доли.

За день была проделана колоссальная, по сравнению со вчерашним приступом трудоголизма, работа. Утром стены еще не было как таковой, а к вечеру было уложено аж пять рядков.

Завхоз радовал работничков хорошей едой. Единственное, на что он сетовал, так это на отсутствие отхожего места. Солдатам приходилось бегать за дорогу в кустики, а с этим Михаил Афанасьевич мириться не мог. И вечером он предложил в среду заняться постройкой какого-нибудь примитивного сортира. На что ему возразили, упомянув о сроках и о необходимости успеть до того момента, как к Шпындрюку привезут свиноматку и борова.

– Ну ладно, – махнул рукой завхоз, – как хотите, можете посадки удобрять, только далековато топать каждый раз.

Простаков ковырялся палочкой в углях буржуйки:

– Мы каждый раз и не ходим далеко-то. Тут и так травка есть, которая подкормки просит.

Трое молодых разбили ночь по три часа на каждого. Им предстояло теперь дежурить и охранять стройматериалы, которых еще было достаточно. Кроме мешков с цементом, досок и кирпича, местных любителей дармовщинки могла привлечь и большая куча речного песка, предназначенного для изготовления раствора под кладку. И терять хотя бы частичку из этой кучи завхоз не хотел. Ему хватало и прежних двух случаев воровства. Он даже выдал от своих щедрот мощный фонарь на тот случай, если дежурившему потребуется разглядеть что-нибудь в темноте.

* * *

Фрол дежурил последним, под утро. Он сидел, зевая, на бревне. Потом стал ходить по полянке перед хлевом туда-сюда, дабы разогнать сон. Солнце уже взошло, но было еще прохладно. И его до такой степени клонило ко сну, что он пощипывал себя за щеки и время от времени подходил к ведру, которое набрал от нечего делать, и умывался. Не было еще и семи, а с дороги к ним совершенно неожиданно свернул небольшой грузовичок и остановился рядом с хлевом.

Валетов вытаращил глаза и, даже не стремясь расспрашивать, в чем, собственно, дело, кинулся под брезентовый полог, где растолкал Простакова.

– Леха, там какой-то мужик.

Леха понял, что Фрол сдрейфил, и, напустив на себя суровый вид, вышел на улицу. Водила выпрыгнул из «Газели» и стоял, позевывая.

– Ну, что вы смотрите? Давайте, помогайте мне животину сводить. Мне сказали, что здесь будут ждать.

– Чего ждать? – не понял Простаков. – Какую животину?

Фрол толкнул его в бок:

– Да это, наверное, свинью привезли.

– Свинью? Да где ж ее селить? Вы что, – громко обратился он к водиле, – свинью нам привезли, что ли?

– Да, подложить вот хочу, – усмехался водитель, – идите, гляньте в кузов.

Четвероногое чудовище стояло, повернувшись к солдатам маленьким крючковатым хвостом.

– Вот это ни фига себе, – разглядывая невероятной величины достоинства, произнес Валетов.

– Да, здоровые, – согласился Простаков. – И че, как же мы будем его сводить?

– Не знаю, – развел руками водитель, снял кепку, запустил две пятерни в голову и взлохматил волосы. – Я сегодня с трех часов на ногах, хлопцы, давайте чего-нибудь придумывайте. У вас есть где водички попить?

– Есть, есть, – отозвался Фрол, – вон ведро, чистая вода, колодезная. Вон чашечка стоит.

Мужик пошел утолять жажду, а Валетов с Простаковым смотрели то друг на друга, то на огромный зад хряка, еще плохо себе представляя размеры этого животного. Но уже по тому, что они видели, можно было сделать вывод, что для Шпындрюка расстарались и действительно достали производителя, что называется, с большой буквы.

На шум из-за брезента показались остальные. Народ подходил к кузову, разлепляя руками глаза. Каждый, подходя к грузовичку, не мог сдержать эмоций.

– Прикидывай, Фрол, у тебя такие штуки между ног болтаются. – Ануфриев сильно хлопнул Валетова по спине и заржал.

Видать, шум не понравился этой огромной туше, и тело хряка всколыхнулось. Послышалось полухрюканье-полурыканье.

– О! – отшатнулся Резинкин. – Вот это да! Как же мы его держать-то будем? Куда же мы его денем-то?

Простаков сбросил фуфайку и стал закатывать рукава кителя.

– Вы че, хряка никогда не видели? – презрительно бросил он. – Скотина, она и есть скотина. Здоровая, да тупая.

– Прямо как ты. Родственника нашел, – тут же решил подначить Сизов, – вы с ним похожи. Два тупых, здоровых хряка.

– Заткнись, – насупился Простаков и сделал шаг навстречу грубияну.

– Но-но, гора, потише, – дед тут же шуганулся, прекрасно зная, что Леша не признает авторитетов.

– Надо доски положить, чтобы его свести, – Резинкин вспомнил, как на гражданке сводили коров с машины, когда привозили их на бойню.

– Вот ты и иди за досками, – скомандовал Ануфриев.

– Погодите, – Простаков покрутил у виска, – вы че, сведем его, и куда дальше? Для начала надо определиться, где содержать.

Свин, услышав подобные речи, довольно захрюкал.

– Вот и я говорю, – поддакивал Леха.

Вернулся водитель, успевший утолить жажду.

– Ну че, пацаны, долго будете держать меня?

– Сейчас все сделаем, – успокоил его Ануфриев.

Желтушный Сизов приблизился к животному на опасное расстояние, проще говоря, сунул нос в кузов. Немедленно огромное тело стало колыхаться, и дед отпрянул.

– Вот это скотина!

– Эта скотина немалых бабок стоит, так что поосторожней.

– Сколько же он весит? – задался вопросом Резинкин, стараясь разглядеть морду производителя, но так ничего и не увидел. Она скрывалась где-то в темноте и пока оставалась загадкой для всех, кроме водителя.

– Весит он больше тонны, это точно, – тут же выдал справку приезжий.

– Че встали? – забасил Ануфриев. – Бегом за досками!

Вскоре импровизированный мостик был сделан, и все остановились в нерешительности. Как же выводить его?

– Все фигня, – хмыкнул Простаков и забрался в кузов.

Он не обращал никакого внимания на переступания и подрагивания огромной туши и как ни в чем не бывало стал лупить свина ладонью по боку, побуждая повернуться. О чудо! Животное начало медленно разворачиваться мордой на выход. Леха не понял, что случилось с окружившими машину солдатами. Они отпрянули от автомобиля на пару метров.

– Вот это терминатор! – воскликнул Сизов, разглядывая рыло весом пудов в десять.

На него смотрели маленькие, тупые глазки, в которых нельзя было прочитать ничего. Пустота. Полное безразличие. Он смотрел на Сизова, как на еду. Тут еще Валетов подошел.

– Знаешь, Володя, – обратился он к желтушному дедушке, – свиньи, они ведь людей едят. Им все равно. Че им накрошишь, то и будут есть.

Свин, казалось, принял какое-то решение, но людям оно оставалось пока неведомо.

Простаков хлопнул пару раз животину по заду и напутствовал его словами:

– Ну давай, двигай.

Ничего подобного. Десятицентнеровая махина стояла неподвижно.

– Ну давай, давай, – пытался сдвинуть с места Простаков хрюшку.

– Ни фига он не идет! – крикнул Валетов, продолжая издеваться над завороженным Сизовым. – Смотри, какая у него пасть. Он тебе берцовую кость перемелет за три секунды. Ногу отгрызет. Ты для него еда.

Вова сплюнул:

– Заткнись ты, мелкий. Давайте вытаскивайте его. Берите за уши и тащите.

Резинкин попятился:

– Нет, это ты сам иди.

Водила, стоявший и смотревший на пререкания солдат, не выдержал:

– Мужики, да освободите вы мне кузов, в конце концов. Мне надо возвращаться.

На шум подошел Михал Афанасьич. Это было несколько неожиданно, поскольку до завтрака еще оставалось время.