его семьи, рабы знати, приближенных ко дворцу. Жрецы, говоря от лица богов, постоянно ссорились меж собой, перетягивая одеяло к своему богу и сталкивая лбами народ. Обиженные устраивали жертвоприношения, от мирных молитв до проливания крови. Пока один раз ссора не переросла в настоящую резню. В тот кровавый день погибло много народу, были убиты все жрецы и сам Великий князь, который попытался остановить беспредел. Но разъяренных людей невозможно было остановить. Княжескую семью и всю знать заперли во дворце и подожгли. Не спасся никто. А на следующий день, в начале жаркого лета, внезапно выпал снег. Крупными белоснежными хлопьями он падал на пепелище, в кровавые лужи и на трупы. Ложился и не таял, накрывая весь этот ужас мягким покрывалом. Следом пришли морозы и метели. Урожай погиб, не успев созреть, запасы быстро истощились, начался массовый падеж скота. И люди взмолились. Всем богам сразу. Виноватые сутками стояли на коленях, вымаливали прощения, каялись, клялись, что отныне всю жизнь посвятят себя верному служению и больше никогда не воспротивятся воли божьей. Но боги их не слышали. Морозы крепчали, люди стали гибнуть от холода и голода. Пока не появился Мирон. Он был простым каменщиком, а его жена Ария служила прачкой во дворце. Жили они, как и все бедно, но никогда не противились воли Князя. В той резне Мирон не участвовал, за что был прозван трусом. Но именно этот трус и изменил всю историю. Когда люди упорно молились всей дюжине богов, Мирон заявил, что либо их боги отвернулись от них, либо их вообще не существует. На недовольные вопли горожан мужчина ответил, что все они создания природы, дети Земли, и только ей должны поклоняться. Люди обвинили его в неверии и прогнали из города. Мирон и Ария ушли, но вернулись буквально через неделю, принеся с собой сухой саженец дерева. Мирон посадил его на открытой поляне, чуть поодаль от города и стал молиться около засохшего деревца. Люди высмеяли пару, обозвав их сумасшедшими, но продолжали приходить, с интересом наблюдая, как Мирон просит Землю простить неразумных детей и послать им свое благословение. И в один день Земля смиловалась. Сухой саженец внезапно зацвел крупными белоснежными цветами. Тучи рассеялись, ветер стих. Люди упали на колени, подхватывая молитву Мирона матушке Земле. Небо расчистилось, засветило солнце и с неба посыпались крупные капли теплого дождя. Горожане словно дети прыгали, смеялись, обнимались, радуясь наступившей весне. А после они поклонились Мирону, назвав его своим избранным королем, а веру в Землю истинной. В тот момент на предплечье мужчины с левой стороны внезапно появилась метка — небольшая веточка, подобно тому саженцу, что принес Мирон. Эта весна стала началом нового первого года новой эпохи. Мужчина принял правление и вместе со своей женой повел народ к иной жизни. Правил он двадцать четыре года, а перед своей смертью назвал имя нового короля верного Земле — Генри. С тех самых пор корона больше не передавалась от отца к сыну, трон занимали верные избранники Земли, мужчины, клейменные ею.
И вот в пятьсот двадцатом году новой эры после четырнадцати королей внезапно Земля решила выбрать королеву. Арей представить себе не мог, почему так произошло? Он даже не заметил, как Мариус покинул его кабинет.
Арей быстро накинул плащ и поспешил в школу, где работала его воспитанница. На его счастье, Эмма оказалась на месте. Она сидела на большом ковре и рассказывала детям о животных, показывая картинки, пока старшая учительница Фрида проверяла прописи. Арей извинился, что побеспокоил их, и попросил Эмму выйти. Пока Эмма раздавала детям игрушки, мужчина вышел на улицу, чтобы никто не услышал их разговора. Девушка показалась через пару мгновений, на ходу накидывая плащ.
— Дядя, что-то случилось? — обеспокоено спросила она, с тревогой вглядываясь в лицо Арея.
Мужчина ласково приобнял ее за плечи.
— Эмма, — тихо проговорил ее духовный отец, пытаясь найти нужные слова. — В Элегон прибыл Первый Советник Мариус. Он сообщил, что Король Геранд умирает…
Эмма кивнула, совершенно не понимая, как это касается ее. Ну умирает и умирает, как бы это жестоко ни звучало. Не будет Геранда, на трон сядет кто-то другой. В жизни простых людей все-равно ничего не поменяется. Но следующая фраза обрушилась на нее словно ушат ледяной воды.
— Эмма… Геранд назвал тебя следующей королевой Земли.
Девушка отшатнулась, с ужасом смотря на своего опекуна, совершенно не понимая, как он мог такое придумать?! Как вообще таким можно шутить? Но видя его серьезное, встревоженное лицо, до нее стала доходить мысль, что Арей не смеется. Ее назвали королевой? Что за бред?! Она поспешно расстегнула верхние пуговицы плаща, чувствуя, как ей стало тяжело дышать. Арей снова приобнял ее, на этот раз крепче, словно боялся, что она сбежит, и повел по направлению к их дому.
— Я понимаю, как тебе страшно, Эмма. Мне тоже очень непонятна и страшна вся эта ситуация. Но тебе придется поехать с советником Мариусом в Столицу. Может когда ты поговоришь с королем, все решится, может выясниться, что все это ошибка. Но тебе нужно поехать…
— Дядя, я не хочу никуда ехать! Я не могу быть королевой, это просто невозможно, это какое-то недоразумение! Какая из меня королева?! У Земли никогда не было королев! — ее голос дрожал, в нем слышались истеричные ноты и слезы.
— Возможно, но ты этого не узнаешь, если не поедешь в Столицу.
— Я не поеду! Пусть Совет сам выбирает нового короля или королеву, если им так хочется! Я не поеду, дядя! — воскликнула Эмма, вырвавшись из объятий духовного отца, и побежала в сторону дома.
Арей выдохнул и направился за ней. Зайдя в дом, Арей снял плащ, бросая его на лавку и прошел в комнату своей воспитанницы. Эмма сидела на кровати, прижав колени к груди, и плакала. Арей присел на край кровати, выдыхая. Он снял с ее плеч плащ, откладывая его, коснулся волос, гладя девушку по голове, словно ребенка. Хотя для него она и оставалась маленькой девочкой, несмотря на то что остальные видели в ней взрослую девушку и даже потенциальную невесту.
— Милая, ты не можешь отказаться от этой поездки. И как бы я ни хотел, я не могу уберечь тебя от этого. Прошу тебя, поезжай с Мариусом в Столицу, поговори с королем. Ради меня и ради себя…
Эмма подняла на него заплаканные глаза.
— Хорошо… когда мне нужно ехать?
— Мариус прибудет за тобой в полночь. Тебя никто не должен видеть, таковы правила и так будет лучше для тебя!