Читать интересную книгу Стальной лев. За Родину! За Троцкого! - Иван Евграшин

Леха обратился ко мне. У него была одна странная привычка. Когда он кому-то что-то важное говорил или очень внимательно слушал, он пристально смотрел в глаза человеку. Очень спокойно и почти не мигая. Создавалось впечатление, что он, в случае твоего неверного ответа или движения, бросится и оторвет голову. Взгляд очень пронизывающий и вызывающий пренеприятнейшие ощущения. Вот именно так он и смотрел сейчас на меня. Врать было совершенно невозможно.

– Так. Поднимал. Так и все поднимали.

– Правильный ответ, – Леха отвел свой змеиный взгляд. – И я поднимал. И я верил, как и все, в «светлое будущее коммунизма». Так-то вот. А сейчас те, кто так же, как и мы, поднимали руки на собраниях, кричат, что все это неправда и они не такие, что их заставляли. Врут сами себе и делают вид, что это не так. Основной аргумент – все так делали. А твоя голова где была? В жопе? А сейчас вдруг внезапно на место вернулась и начала думать? Бред.

Вся разница в том, что я честно признаю то, что поднимал руку сам, а те, кто кричат про «свободу и демократию», – нет.

Как можно слушать людей, которые себе врут и еще при этом пытаются учить других, как жить?

Я разве не прав, Вань?

Молчали мы долго. Леха пил, а я прихлебывал чай и раздумывал над его словами.

– Ты правда считаешь, что ты прав? – наконец спросил я его. Он опрокинул еще одну стопку.

– А это совершенно неважно, друг мой, прав я или нет. Важно другое. Голову пора включать, выключать стадный инстинкт и начинать думать, а мы до сих пор лозунгами разговариваем.

Тема была очень скользкая, и я решил вернуться к тому, с чего мы собственно и начали.

– А вообще старые большевики тебе как? Неужели никого нормального там не было?

Леха с интересом посмотрел на меня, после чего улыбнулся.

– Конечно, были. Не все же они поголовно уроды. Ты специально от темы ушел?

Обманывать его не было никакого смысла, поэтому я ответил честно.

– Специально. А что?

– Молодец. Так и нужно. Я же тоже от темы ушел про «кровавую гэбню» и свел все к мнению своей бабушки покойной. Ты этого не заметил?

– Точно. А зачем?

– По той причине, что свою голову в чужую не вложишь, а спорить на эту тему бесполезно. Если не хочешь в будущем портить отношения с людьми из-за подобной херни, переключайся всегда с этих тем. Что с политических, что религиозных. Ничего хорошего не будет. Будь умнее, – Леха задумался ненадолго. Он вообще предпочитал сначала подумать, а потом говорить. Иногда я замечал, что он предпочитает молчать даже в том случае, когда точно знает ответ. – Но тебе я расскажу, что думаю про чекистов. С чекистами, Ваня, вообще ситуация достаточно сложная. Действительно они почувствовали после 1917 года вкус крови и безнаказанность. Отсюда и корни всех их проблем, которые вылились в «чистки». У них, чекистов, долго не было никакого противовеса, как например, сейчас в виде МВД. Много они чего наворотили. И злоупотребления, и крышевание нэпманов, и наркотики.

– Ну, про наркотики ты загнул. Нигде же не написано про это.

– Само собой нигде. Никто и не напишет о том, что чекисты на наркоте сидели первые годы новой власти. Честь мундира дороже.

– А с чего ты тогда это взял-то?

– Так умение думать и логику никто не отменял. Светлые образы – это хорошо, но не надо уж слишком-то осветлять. Перебор получается и отторжение. Сам подумай вот над чем. Люди работали сутками, неделями и месяцами, если не годами, без нормального отдыха. Как они могли это делать? Заседать по трое суток, делая перерыв только днем на текущую работу. Заметь – не на еду или сон, а на работу. Как же так? Может, люди другие были? Или здоровья у них было побольше, чем у нас? Будь ты хоть семи пядей во лбу, но Наполеонов и Леонардо да Винчи, которые работают день напролет, а спят по три часа в сутки и им этого хватает, очень мало. Давай соберем сто человек. Пятьдесят ярых коммунистов и столько же ярых демократов. Запрем их на трое суток, не будем давать спать, есть, а заставим заседать, и с утра будем заставлять работать до вечера. Через какое время они упадут?

– А где ты такую информацию взял?

– Так читал я очень интересную книгу – «О Феликсе Дзержинском», издание второе, дополненное, называется. Есть у меня дома. Это воспоминания, очерки, статьи современников. Вот там-то и упоминается про такие заседания.

Вывод – использовали стимуляторы.

– Да ладно. Какие там могли быть стимуляторы?

– Кокаин. В любой аптеке продавался. Цена грамму – рубль, может, чуть больше. Обед в средней руки забегаловке стоил пятьдесят копеек. Купил на пару рублей «кокоса», и ходи вштыривайся неделю. Жрать не тянет. Экономия налицо.

– Не верю я тебе, Леха. Это же кокаин. Не могло все так просто быть.

– Кокаин наркотиком-то признали в 1912 году, а до этого он вообще в свободной продаже был. Да и не относились к нему как к наркотику. Как к стимулятору – да, как к обезболивающему средству – тоже да. Это как у нас сейчас относятся к кофе и сигаретам или энергетическим напиткам. Ты же не будешь называть наркоманом человека, который употребляет «РедБулл» или «Адреналин»?

– Нет, конечно.

– Вот тебе и разница. В начале двадцатого века люди тоже не воспринимали кокаин как наркотик. Может, пройдет еще сто лет и нас всех, поголовно, в наркоманы потомки запишут. Вполне возможно, что у них и кофе, и сигареты, и энергетики будут под запретом.

– Все равно ты меня не убедил. Это все недоказуемо.

– Давай тащи свой ноутбук! Буду доказывать.

Я принес ноутбук, включил его. Леха какое-то время возился, что-то медленно набирая на клавиатуре и чертыхаясь. Наконец он победно посмотрел на меня.

– Вот, смотри. Эти воспоминания и в Интернете уже есть.

Следующие минут тридцать мы пристрастно изучали воспоминания разных видных и не очень известных большевиков о Феликсе Эдмундовиче. Леха показал мне много интересных отрывков, которые касались непосредственно описания внешности Феликса Эдмундовича Дзержинского. Однако я продолжал возражать.

– Все эти горящие глаза и быстрые движения в описании этих людей ничего не доказывают.

– Само собой, – Леха хитро на меня посмотрел. – Но всегда есть нюансы, а у нюансов есть еще и оттенки.

– Здесь-то какие? – Этот вопрос я задал, уже чувствуя подвох. Леша, как всегда, видел что-то такое, чего обычно не замечают.

– Вот посмотри сюда. Практически везде все подчистили, а на воспоминания жены, видимо, рука не поднялась, – Леха показал мне воспоминания жены Железного Феликса, Софии Сигизмундовны. Статья называлась «С. С. Дзержинская. Пламенный революционер».

– И куда смотреть-то? – спросил я, после того как прочел.

Леха показал на небольшой отрывок, в котором говорилось об их встрече в октябре 1905 года.

Вот этот абзац:

«Он был освобожден 20 октября (2 ноября) 1905 года.

В тот же день я неожиданно встретила его. Вопреки законам конспирации, запрещающим здороваться на улице, он еще издали поклонился мне и остановился. Мы пожали друг другу руки. Юзеф сиял. Он смеялся и шутил, радовался, что на свободе, что из тюремных стен его вырвала революция, что можно снова отдать всего себя без остатка партийной работе. Он уже куда-то торопился. Поговорив с минуту, мы разошлись. Тюрьма оставила свой след на лице Юзефа, но глаза его горели».

– И что такого? – удивился я. – Ну, горят глаза у человека. Так горящие глаза легко увидеть у любого после суда. Такое состояние зэка называют «гон». От этого и пошло слово – «гонишь» и «гнать». Ты и сам все это прекрасно знаешь, Леша. Глаза блестят, человек лихорадочно энергичен. Второй вариант блеска глаз – человека выпустили. Первую неделю и глаза горят, человек не ходит – летает. Все это нервное. В этом примере посмеялись, потом разошлись, и что?

– В данном случае это только один из примеров. Сопоставь с другими, и будет уже клиническая картина. Ваня, ты же нормальный человек? – Леха пристально посмотрел на меня и ответил за меня сам: – Нормальный. Теперь представь, что это у Дзержинского был третий отсиженный срок. Он только что вырвался из тюрьмы. Ему каторга грозила. Срочно «сдуваться» надо. Все другие пишут, да и жена в том числе, только немного ниже в тексте, что он был очень строгим конспиратором. Налицо – состояние эйфории, причем человек явно расторможен настолько, что неадекватен ситуации и своему положению. Добавь еще горящие глаза, и все становится на свои места. Теперь посмотри клиническую картину употребления кокаина, и все встанет на свои места.

Леха набрал в поисковике искомое и открыл статью, посвященную кокаину.

– Смотри и сравнивай. Все на месте.

– Я все равно не уверен. Это же его жена пишет.

– Все верно. Только поженились они через пять лет, а на тот момент были просто знакомы и не близко. Это свидетельство современницы, на основании которого можно составить клиническую картину. Это единственный путь, который нам доступен для доказательства.