class="p1">Утро начинается с поиска одежды. Вчера так наболтались с Олей, что мне было уже лень переодеваться в предложенную подругой одежду. Так и уснула в белоснежном халате, взятом у кого-то взаймы.
Но жара сделала своё дело, на дворе как-никак конец лета и ещё довольно душно, даже в этом магическом мире. Так что просыпаюсь я вся взмокшая и какая-то растрёпано-несобранная.
Оли и Карины в комнате не оказывается, поэтому приходится шарить по шкафам в поисках хоть чего-то приличного, во что можно переодеться. За дверью нарастает уже шум голосов, очевидно, что проснулись и остальные студенты.
Вот я соня! И чего меня девчонки не растолкали?
Открываю створки белого деревянного шкафа и удивлённо моргаю. Так это же мои вещи! Чистые и пахнущие свежестью. Сложены красивой аккуратной стопочкой, а сверху как вишенка на торте возвышается белая кроссовка. Сверкающая чистотой.
На крючке висит мой рюкзак среди вороха красивый платьев в пол. Внизу на нижней полочке выстроены в ряд классические туфли на небольшом каблуке разных фасонов, но примерно одинаковой коричнево-чёрной расцветки.
Так. Любопытно. Это кто ж такой заботливый постирал всю мою одежду?
Надо будет обязательно узнать и поблагодарить этого милого человека. Когда мы жили в университетской общаге, за своими вещами следили все самостоятельно. А в отцовском доме приходилось этим заниматься мне одной.
При мыслях о родном доме становится сразу одиноко и печально. С тех пор как мама покинула наш мир прошло уже много лет, я была ещё слишком маленькой, чтобы хорошо её запомнить. А вот папина вторая жена так и не стала мне близким человеком. И мои условно сводные сёстры совершенно ни во что меня не ставили, отравляя мою жизнь в отчем доме даже на каникулах.
Общага казалась мне раем по сравнению с жизнью в семейном родительском гнёздышке.
Я отгоняю от себя непрошенные воспоминания и быстренько переодеваюсь во вчерашнюю одежду. Только вместо кроссовок натягиваю сланцы, потому что другой обуви у меня нет, а чьи это туфли и платья я не представляю.
Захлопываю дверцу шкафа и как раз вовремя. В комнату вваливается запыхавшаяся Олька в каком-то странном платье до пят. Верх похож на блузку с коротким рукавом-воланом, а низ как из книг по средневековой истории.
— Оль, это что на тебе такое? — оторопело спрашиваю, обходя подругу со всех сторон.
— Это, Настенька, теперь наша университетская форма. По крайней мере, на ближайший год, — усмехается подруга, приподнимая юбку и кокетливо показывая свои милые туфельки.
— Блин, надо же. Так мне тоже надо переодеваться в это?
— Ага, пока ты дрыхла, мы с Кариной разведали обстановку, узнали где туалет и душ, облюбовали кухню и приготовили даже завтрак, — радостно рассказывает Оля, поправляя свои распущенные тёмные волосы с оттенком рыжины. На голове также красуется ободок с кокетливым бантиком. А ведь Оля обычно носит хвостик, чтобы в глаза не лезли локоны, но видимо, здесь это тоже не принято. — Во время занятий студенты в общагу на обед не бегают, предпочитая местную столовую, но вот завтракать все любят у себя. Хотя при желании можно и до столовой добрести.
— А ванная комната — это не там, где я вчера была?
— И там тоже. Их тут несколько на этаже, та, что в гостиной используется, как запасная. Но тебе лучше туда отправлять грязные вещи. Тебя уже там запомнить могли. Просто чтобы путаницы не возникало.
— Это почему? И вообще куда мне их отправлять нужно? — непонимающе смотрю на подругу.
— Для домовых или, как их тут называют, мрэхаэрен. Такой небольшой человечек, который выполняет дела по дому и может быть невидимым. А телепорт в их стиралку — корзины для грязного белья.
Я тяжело присаживаюсь на постель. Слишком много информации для начала дня.
— Эй, нечего скучать! — поднимает меня за руку Олька. — Быстро открывай шкаф и меняй свой наряд на местный.
Я послушно тяну ручку шкафа, чтобы вновь лицезреть свою одежду и какие-то платья. Олька ловко выбирает какой-то наряд и протягивает мне.
— Это так интересно! Шкаф-то у нас один, — начинает вновь рассказывать что-то удивительное Оля и я даже не сомневаюсь, что это «интересно» поразит меня ещё больше всего остального. Мрэхаэрен — откуда она вообще о них узнала? — Так вот. Мы с Кариной заглядывали в него по очереди. И каждый открывает свои собственные вещи. Ну в общем, смотри.
Оля захлопывает дверцу и открывает шкаф вновь. Моей одежды там больше нет и среди аккуратных стопочек я замечаю любимую красную футболку с принтом лисичкой. Ого! Значит, никто без моего ведома в вещах поковыряться не сможет.
— Дай-ка я, — иду к двери и открываю.
Так и есть. Всё срабатывает в лучшем виде и перед собой я уже вижу свою любимую кроссовку. Значит, шкаф у нас какой-то заговоренный. С опаской смотрю по сторонам. Вроде больше ничего не внушает недоверия в нашей комнате. Да тут кроме кроватей да шкафа ничего особо и нет. Разве что зеркало в красивой инкрустированной оправе.
Свет мой, зеркальце, скажи… Ой, лучше не экспериментировать.
Встречаюсь взглядом с раскрасневшейся от волнения девушкой с голубыми глазами, провожу рукой по своим светлым прядям. Отворачиваюсь от своего отражения и иду переодеваться.
Облачившись в новый наряд, в котором чувствую себя как-то совершенно неудобно и некомфортно с непривычки, появляюсь вслед за Олькой в гостиной.
Тут же спотыкаюсь обо что-то под ногами и лечу вперёд. Думаю, что вот-вот столкнусь с красивым деревянным полом и набью себе шишку, но в последний момент меня подхватывают за талию чьи-то руки.
Блин, да что ж такое? Судя по силе, с которой меня держат, это тоже какой-то мужчина.
— Аккуратнее, адептка, — говорит какой-то студент, ставя меня на ноги и заглядывая в глаза. — Причинение вреда чужому фамильяру очень серьёзное нарушение.
Передо мной симпатичный молодой человек со светлыми серыми глазами и русыми длинными волосами, завязанными в хвост. Чётко очерченные скулы кажутся аристократическими, да и вообще вся его выправка и гордо поднятая голова указывают на непростое происхождение.
Фамильяр? Это что за зверь такой? Смотрю на пол и вижу толстую змею, которая начинает складываться в кольца и смотрит на меня явно недобрым взглядом. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не начать визжать.
С детства боюсь этих ползущих тварей, а такого размера и подавно. Закрутится вокруг шеи и поминай как звали. Бедная Настя!
— Мой Пусечка, — вмешивается