Читать интересную книгу Кама с утрА. Картинки к Фрейду - Татьяна Розина

— С «первосигнальными» девицами можно трахаться, но жениться нужно на других, — сказал как-то Макс, поглаживая мою спинку в минуты нашей невинной близости. И этой фразой подписал приговор. Когда иногда я теряла рассудок от желания, готовая снять с себя трусики, мне вспоминались эти слова, и я двумя руками хваталась за предметы туалета, понимая, что их потеря означает потерю Максима как жениха.

Невинную девочку тогда можно было найти лишь среди несовершеннолетних, чего Макс никак не собирался делать. Он не страдал никакими, даже скрытыми, формами педофилии и любил вполне нормальных тёток. Причём особых предпочтений у него не было. Чисто внешне ему могла приглянуться любая. Лишь бы не анорексичная в степени дистрофии и не «жиро-трест». Но к юным девицам его никогда не тянуло.

Макс в то же самое время прекрасно понимал, что девственность у тех, кто старше восемнадцати, нынче большая редкость, и не искал такую. Единственное, чего не доставало Максиму в современных дамах — скромности. Не то чтобы он поставил себе цель найти недотрогу. Думаю, до встречи со мной он не задумывался об этом. Но когда мы познакомились, он споткнулся об меня, как идущий натыкается на крупный валун на дороге. Человек идёт себе и не видит ничего, кроме мелькающего леса по сторонам. А потом — бац, стоп… останавливается — а вокруг него не заросли засохших кустов, а цветники, птицы поют, козочки на полянке пасутся. Так и тут. Жил, встречался, таскался, увлекался. И не знал, что бывает иначе. А тут я. Вся такая из себя воздушная, шелковая, нежная.

Сейчас принято говорить, что времена невинных девиц ушли в прошлое и мужчин больше не интересует, спала ли его избранница с кем-то до него или хранила ему верность. Это так и не совсем так. Всё-таки, какие бы времена ни приходили, потаскуху в жёны никто брать не желает.

— Почему с одними спят, а на других женятся? Во-во… сами подумайте, — вопрос вечный, не утративший силу и сегодня. Мне казалось, я знала на него ответ…

Встретив меня, которая в свои двадцать с лишним, сохранила душевную чистоту — ну, это я ему себя такой предъявила, Максим завёлся не на шутку. Конечно, вряд ли он рассчитывал на физическую девственность в мои годы и с моими внешними данными, но ему импонировало то, как я, при всём при том, себя вела. Он прекрасно видел, что по натуре я сексуальна, и терпеливо ждал, когда я отдамся полностью. Ему доставляла удовольствие наша светская возня. Букетно-конфетный период растянулся на несколько месяцев. Но он чувствовал, что я легковозбудима. Стоило дотянуться пальцами до соска, я вздрагивала, будто от электрического разряда. С трудом приходилось держать себя на границе, перейдя которую я уже была бы не в силах сопротивляться. Макс всё это чувствовал и знал — как только мы перейдём к ближнему бою, со мной не нужно будет возиться, взращивая мою сексуальность.

Максим оказался достаточно умным, чтобы суметь оценить мои сексуальные достоинства в сочетании с нравственными принципами, но ему не хватило мудрости и прозорливости, чтобы раскусить неестественность моего поведения. Ну, сами посудите, может ли женщина, не имеющая достаточного сексуального опыта, быть сексуальной? Если она по природе темпераментна и гормоны давят, требуя удовлетворения, она не будет неопытной. Логично? Но у мужчин своя логика.

Как бы то ни было, период охоты на мужа завершился успешным финалом в виде свадьбы и всеми присущими этому атрибутами. Мне было куплено белого платье и в ЗАГСе я с гордостью слушала марша Мендельсона, словно он его написал лично для меня. Мы съехались, купили шикарный сексодром — так тогда называли огромные кровати, на которых могли уместиться сразу несколько человек. Решив поощрить мужа за его долготерпение, я показала ему кое-что из моего репертуара. Но боясь, что у него возникнут вопросы, всё же старалась быть сдержанной…

Первый супружеский год прошёл под знаком страсти. Как я уже сказала, я не раскрывалась Максу в сексе по полной, но ограничивая качество, я возмещала количеством. Его заводило во мне всё — губы, ноги, руки, даже кончики пальцев. Меня он тоже возбуждал. Когда я слышала его голос по телефону — шуршащий, немного хрипловатый, щекочущий… меня окатывала горячая волна и внизу живота чувствовалась приятная пульсация. Иногда мы заводились среди бела дня, оказавшись в массе людей в магазине или в фойе театра. Мы смотрели друг на друга и… раздевали, касались языком губ, шеи, руки скользили по спине, стягивали брюки… Казалось, никто не видит этого. Но наши взгляды были слишком откровенными, и искушённый в таких делах человек вполне мог догадаться, что происходит в этот момент с нами.

Но достаточно быстро сексуальные чувства притупились, Максим мог месяцами не касаться меня. Наши отношения почему-то испортились. Нежное розовое тело, которое Максим ещё недавно был готов разорвать на кусочки в пылу возбуждения, теперь не волновало его. Нет, конечно, иногда мы занимались тем, что некоторые называют занятием любовью или сексом. Но эти занятия не доставляли радости ни одной из сторон и меньше всего напоминали любовь и мало отдалённо — секс. Это можно было скорее назвать исполнением супружеского долга. Впрочем, такой долг я не собиралась требовать от мужа. Меня это только раздражало.

Через пару лет после свадьбы, у нас родился мальчик, чему мы оба радовались. Макс к этому времени неплохо поднялся и очередной точкой его успеха должен был стать наследник. И я ему его предоставила. Наследника. Но беременность и рождение сына не только не укрепили отношений, а почему-то еще больше отдалили нас друг от друга.

Сын рос капризным и избалованным. Весь вечер крутился вокруг меня, не слезая с колен. Потом я укачивала его, часами читая сказки, но малыш не собирался засыпать в своей кроватке. В конце концов, приходилось переносить его в нашу супружескую койку. Там, уткнувшись носом мне в грудь, ребёнок мгновенно отключался от дневных забот и впечатлений. И засыпал.

Первое время Максим аккуратно, пытаясь не разбудить ни сына, ни меня, пристраивался к нам третьим, благо кровать была достаточно широкой. Но мальчик рос, и становилось всё теснее. К тому же, ночью приходилось просыпаться, поднимая сына на горшок.

— Мне утром рано вставать, — оправдывался Макс и оставался спать в гостиной на диване.

Вскоре он купил большой диван в свой кабинет. Раньше там стоял стол с двумя вместительными тумбами по бокам. И пара шкафов с книгами.

— Я дома почти не работаю, — сказал Макс, и грузчики бодро вынесли этого монстра из квартиры.

На его месте появился новый, уютно вписавшийся в угол комнаты, скорее даже не стол, а постамент под компьютер. Зато освободилось много места для дивана. Удобного, мягкого, больше похожего на кровать.