Читать интересную книгу Мертвые все одного цвета - Борис Виан

— Послушай-ка, Ричард, если я дам тебе сто долларов, даешь мне слово, что вернешься в Чикаго и оставишь меня в покое?

— Клянусь Господом, который слышит нас, — сказал Ричард вставая. — Только на сто долларов долго мне не продержаться.

— Буду посылать тебе деньги каждый месяц, — сказал я, еле сдерживаясь.

Почему я не решался раздавить его в лепешку? Почему я не бросился на него, чтобы раз навсегда от него избавиться? Я сам не понимал, что испытываю. У меня было ощущение, что я стою на краю пропасти. Вот чуть-чуть сместится ритм времени, и равновесие нарушится.

— Сколько? — спросил Ричард. Девка на диване не шевелилась. Она глядела на нас блестящими глазами, а потом сделала мне знак. Монотонные шаги в коридоре.

— Буду посылать тебе деньги, — повторил я, еле сдерживаясь.

Мне хотелось думать о другом, надо было думать о другом.

— Я должен дагь пятьдесят долларов моему приятелю, — сказал Ричард. — Из ста немного останется…

— Позови его.

Он вышел и привел его.

— Уходи теперь, — сказал я тому типу.

— Ладно, — ответил он. — Но не думайте, что вы хитрее других.

Мне не хотелось причинять ему боль, но откатился он метра на два.

— Вставай, — сказал я.

Девицы глядели, ни слова не говоря, и я слышал как они тяжело дышат.

— Возьми вот двадцать долларов и проваливай, — сказал я, доставая бумажки из кармана, — а если я еще когда-нибудь увижу твою рожу, то ты себя потом в зеркале не узнаешь.

— Давайте деньги, — сказал он. — Больно мне надо еще раз вас видеть, да и его тоже.

Он затолкал бумажки в карман и вышел. В коридоре послышались его шаги, а потом наступила тишина.

Девка встала с дивана, совсем голая, и закрыла дверь. Она подошла к Ричарду и села на стол. Я почувствовал ее терпкий и горячий запах. Она странно смеялась и смотрела на меня.

Что мне делать? Убить Ричарда? Я видел обеих девок, худощавое тело моего брата и его затаившийся взгляд. Ужасный запах ударял мне в голову и от этого все во мне тряслось, Я представил себе мои руки на этой жилистой крепкой шее и крики девиц. Конечно, надо было избавиться от него, и уж не деньгами на Чикаго. Ясное дело. Но нечего делать, если и девок заодно не убрать. Ладно, придется пойти на это.

— Сходи за виски, — сказал я той из двух, что была еще одета. — Как тебя звать?

— Энн, — сказала она.

— А меня Салли, — сказала другая.

Она смотрела на меня снизу вверх и смеялась, чуть склонив голову на плечо, а ее круглые крепкие ляжки слегка расплющились на шершавой поверхности стола. Капельки пота стекали с ее подмышек на крепкие ляжки. Она слегка изменила позу. Теперь я видел низ ее голого живота, едва покрытый легким вьющимся пушком, чуть темнее кожи. Я закрыл глаза и представил себе, как моя ладонь сжимает плотную выпуклую массу ее лобка. Я почувствовал, что начинаю оступаться, проигрываю игру. Я напрягся и еще раз попытался представить себе мое падение и гибель, Шейлу, сына, крах моей мечты. Нет, Ричард с его тощей шеей и порченными руками вовсе не серьезная угроза моему положению. Запах этих двух негритянок как бы истекал отовсюду: из грязных стен, из поблекшей потрескавшейся краски, от холодного влажного пола, допотопного дивана, стола, от ног этой девки, от ее нетерпеливо напрягшейся груди, ляжек и тугого горячего треугольника, который я сейчас расплющу всем своим весом…

Ричард потянулся и вновь положил локти на стол. Салли посмотрела на него с настоящей нежностью и погладила ему волосы. У нее были длинные, легкие, проворные пальцы, и я уже представлял себе их на моем теле. Энн отправилась за виски с пятью долларами, что я ей дал. Я выпью виски. Я вновь встретил холодный и жесткий взгляд Ричарда. Он-то ждал не виски, он денег хотел.

Мне было то страшно, то нет. Половое возбуждение, овладевшее мной, мешало сосредоточиться на возможных последствиях присутствия Ричарда в городе, хотя эта тревога неотступно преследовала меня уже многие дни. Я думал об этом теперь лишь вспышками, время от времени. Я видел лишь два тела на потрепанном диване: мое и Салли. Ричард следил за мной.

Я подошел к столу. Мне было достаточно лишь одного жеста, чтобы дотронуться до Салли.

Жест этот сделала она. Встала, тесно прижалась ко мне, взяла мою правую руку и приложила к своей острой груди. Ричард не шевелился. Я услышал, как открылась дверь. Вошла Энн, заперла дверь на ключ и поставила бутылку на стол. Ричард схватил виски, поколебался, но откупорил, и я увидел как он жадно пьет.

Энн тоже поджидала бутылку и улыбнулась, когда наши глаза встретились. Я чувствовал, как трется и извивается Салли, и не осмеливался думать о ней. Вдруг она высвободилась и помогла мне стащить плащ. Шляпу я положил рядом.

Ричард оторвался от бутылки и протянул ее Энн. Она взяла ее, выпила, а затем наступила моя очередь. Тем временем она и Салли стягивали с меня одежду. Ричард рухнул на стол, уронив голову на локти. Я понес Салли на диван. Она держала бутылку. и отдала ее мне пустой. Я ласкал губами ее зернистую кожу, втягивал горьковатую влагу ее пота, хотел вгрызться в ее плоть. Она притянула меня к себе и направила мою голову. Я почувствовал как она предлагает себя, открывается, когда я ее целую, а в это время Энн прижалась ко мне. Я овладел ей грубо, она чуть не закричала. Наши тела дымились в холодном воздухе комнаты, и я забыл, что у меня белая кожа.

VI

Когда мне удалось высвободиться из переплетения тел, все мое собственное тело болело, а голова разламывалась. Голова Салли безжизненно моталась и опять упала, когда я попытался усадить ее на край дивана. Она приоткрыла глаза, смутно улыбнулась и вновь их закрыла. Энн отряхивалась, словно вылезшая из воды собака, и меня потрясла упругая грация ее фигуры манекенщицы, длинной и тонкой, с высокими, маленькими грудями н хрупкими, нежными косточками. Ее движения были мягкими, как у дикого зверя. Шейла потягивалась точно так же.

Шейла. Я посмотрел на часы. Что подумает Джим? Ник… Ладно, Ник ничего не скажет. Я уставился на стол с внезапно нахлынувшим страхом. Моя одежда валялась рядом, а Ричард спал, уткнув лицо в согнутые руки.

У меня при себе не было ста долларов… Придется еще раз вернуться. Но прежде нужно… а почему бы не воспользоваться сном Ричарда?

Я встал, размялся. Все шло отлично. Отупение быстро развеивалось. Две девки — лучшее противоядие от виски. Салли спала с открытым ртом. Меня охватило отвращение, и я понюхал свои руки. Все мое тело пропиталось их запахом. Я вздрогнул, но когда я увидел охрового цвета тело второй девки, беззаботно одевавшейся и напевавшей какую-то песенку, мне опять ее захотелось. Я чувствовал ее плоть на моей плоти, жгучую и тесно прижимающуюся. Но меня преследовала мысль о лице Шейлы, ее волнистых светлых волосах, пунцовых ее губах я пронизанной голубыми венами коже ее нагой груди.

Я не хотел давать сто долларов Ричарду. Он спал. Мне оставалось лишь уйти.

Я дотянулся до одежды и натянул ее. Неплохо было бы принять душ, но надо было поторапливаться. Вернуться к Нику, заступить на работу. И то счастье, что все это случилось днем. Во второй половине дня я обычно не был занят.

Как избавиться от этого запаха? И думать нечего, чтобы Шейла ничего не заметила. Понемногу ко мне возвращалось четкое осознание моего положения, и я чувствовал, что опять начинаю все нормально ощущать. Я впитывал в себя новые, тем более что сильные, впечатления.

Ричард не шевелился. Он и в самом деле крепко спал. Я протрезвел. Я снова стал думать здраво. Слишком здраво. Ни на шаг я не продвинулся. Просто поддался влечению. Все мужчины хотят переспать с негритянкой, все белые мужчины, как и я. И не в расе тут дело. Обыкновенный рефлекс. Всегда думаешь, что с ними будет по-другому.

Так оно и было, по правде говоря.

Я сжал кулаки. Я совершенно сбился с толку. Какой-то замкнутый круг. Энн наблюдала за мной лукаво и удовлетворенно.

— Когда ты вернешься? — шепнула она.

— Никогда, — грубо ответил я.

— Не хочешь больше видеть Ричарда?

Она подошла к нему, чтобы разбудить, ясное дело. Я остановил ее жестом.

— Не трогай его, — сказал я сухо. Она повиновалась и застыла на месте.

— А почему не хочешь вернуться? — сказала она.

— Я ему не брат. И цвет его мне не нравится. Не хочу его видеть.

— А мой цвет тебе нравится? — спросила она с улыбкой.

Мое тело испробовало каждый миллиметр ее плоти и помнило о ней необычайно четко и ясно.

— Я белый, — сказал я. — Не хочу с вами знаться. Она пожала плечами.

— Сколько белых живут с негритянками. Здесь тебе не Юг, мы все-таки в Нью-Йорке.

— Без вас обойдусь, — сказал я. — Мне и так хорошо. Не хочу, чтобы кодла черномазых мной пользовалась.

Она все улыбалась, а мной овладевал гнев.

— Обойдусь без вас троих, — сказал я. — Я вас ни о чем не просил. Вам лишь бы меня шантажировать.