Читать интересную книгу Кубатура сферы - Сергей Слюсаренко

Убедившись, что группа готова, Малахов коротко скомандовал:

— Пошли.

Хозяйка гостиницы мирно храпела на топчане, который стоял в глубине клетки у стены. Тетка не отреагировала на демонстративное покашливание и пришла в движение только после настойчивого постукивания ключами по арматурине решетки.

Вахтерша пробормотала что-то невнятное, поднялась и, бурча проклятия в адрес ранних посетителей, добралась до стойки. Там она с трудом продрала глаза и увидела вчерашних гостей, все как один одетых в свободные куртки, разрисованные под осеннюю листву. На шеях у них болтались неуместные для глубокой осени солнечные очки. И рюкзачки тоже были какие-то несерьезные. Сразу видно — столичные штучки решили легко взять хабар.

— Мы уходим, вот ключи. — Вадим положил на стойку связку. — Спасибо за гостеприимство.

— Карту хотите? — совершенно безнадежным голосом спросила гостиничная тетка. — Хорошую?

— А чем же она хороша? — поинтересовался Малахов. — На мове?

— Это самого Листореза карта, — убедительно заявила вахтерша. — Там все аномалии отмечены. Пять тысяч гривен. Это только ксерокс.

— Самого Листореза? — повторил вопрос Малахов, водрузив на нос очки. Клава вовремя отреагировала на посыл и немедленно сделала поиск по ключевому слову. Вадим тут же получил полное досье на Листореза. «Листорез. Собака породы южнорусская овчарка. Ближайший помощник сталкера Птицына. Оба исчезли в районе НИИ Агропром два года назад».

— Конечно, самого! Он как последний раз в Зону шел, так мне и сказал: «Тетя Соня, сохрани это и отдай хорошему человеку».

— Ладно, не надо, уважаемый царь Соломон, мы поехали. — Малахов направился к выходу, не обращая внимания на фырканье тети Сони.

Уже устроившись на переднем сиденье машины, в зеленоватом сумраке приборов кокпита, Вадим тихо произнес:

— Ну что, тронулись.

Машина, словно оснащенная антигравитационным двигателем, без всяких ускорений, толчков или рывков устремилась по шоссе на северо-восток. Клава, не включая фар, доверилась инфракрасному преобразователю. Если бы сейчас в кабине сидел посторонний человек, то скорее всего он бы сильно нервничал. Внедорожник, летящий по ночному шоссе без всякого освещения, был похож на корабль инопланетян.

Дождь остервенело лупил в лобовое окно, «дворники», повизгивая, сбрасывали слои воды со стекла, машина подминала под себя шоссе. Гера тем временем решил проверить системы внедорожника. Поелозив пальцем по сенсорному экрану центрального компьютера, он удовлетворенно хмыкнул. Спрятавшаяся в муляже двигателя турбина работала на минимуме мощности, миниатюрный реактор под днищем был в полном порядке, спутниковая навигация контролировала соответствие маршруту, центральный процессор постоянно передавал в центр оперативные данные. Дисплей, весело мерцавший на торпедо у пассажирского места, показывал дорогу. Изображение было синтезированным по данным трех спектральных диапазонов, два из которых были недоступны человеческому глазу. В который раз группа шла на задание.

Когда на мониторе вырисовалось еще не заметное в темноте здание заброшенного склада горюче-смазочных материалов, справа на обочине проявилась из ниоткуда странная фигура, похожая на тощего караульного в длинном дождевике с капюшоном и винтовкой за спиной. Человек поднял руку, прося остановиться. Или, может, приказывая?

— Тормозни, Клава. Что за почтальон Печкин? — вполголоса произнес Малахов, словно боялся спугнуть фигуру. — Не рядом с ним. Тимур, Гера — проверьте, чего он хочет.

Машина мягко остановилась посреди шоссе, не сворачивая на обочину. Клава включила верхний инфракрасный прожектор, освещая человека невидимым для него лучом. Тимур вышел из машины первым, за ним Тельбиз с автоматом наизготовку.

— Привет, что случилось? — дружелюбно спросил Рымжанов, остановившись метрах в трех от незнакомца.

— До знака подбросите? — глухо спросил человек.

— До какого знака? — не понял Тимур.

— Ясно, — без эмоций проронил человек в дождевике. — По этой дороге если ехать, то будет знак «Припять». Надпись из громадных бетонных букв. Там я и сойду. Вы с кем едете?

— Да сами с собой, а что?

— Ясно. Подбросите — я заплачу… — Человек опустил руку в карман плаща, словно показывая, что он сейчас оттуда достанет плату. — Да и вам до знака легче доехать будет.

— Конечно, подбросим, только вот винтарь твой… — Тимур получил добро от Малахова по коммуникатору. — Пока в машине — отдашь? Сам понимаешь, места такие.

Сканирование показало, что у субъекта никакого серьезного оружия, кроме карабина на плече, с собой не было, так что опасности он особой не представлял.

— Я Сухой. — Человек в плаще протянул Тимуру руку. — Меня тут все знают. Хотя вы же сами по себе…

— Пусть садится, — передал через коммуникатор Малахов.

— Давай грузись. И денег твоих не надо, мы же не бомбилы какие-то. — Тимур пропустил Сухого впереди себя. Так, невзначай, но вроде взяв попутчика под конвой. Пока они дошли до машины, Малахов успел изучить полученное досье. Сталкер, неагрессивен. Специализируется в основном на поиске «стальки». В общем-то обычный человек Зоны. Перед тем как пустить попутчика в кабину, Клава отключила все нестандартные приборы. Теперь внутри машина казалась простым внедорожником.

— В Зоне денег не предлагают, — произнес Сухой, устроившись на боковом сиденье в багажном отсеке. Винтовку он без всяких слов отдал Тимуру. Тот положил ее на пол под ноги. — Я обычно «сталькой» плачу.

— Сказали же тебе — не надо платы. — Рымжанов обернулся назад и улыбнулся. — Далеко путь держишь?

— До знака.

— А потом? — не отставал Тимур.

Сталкер промолчал, словно не услышал вопроса. Он некоторое время отрешенно смотрел через стекло на обочину дороги, потом словно вспомнил что-то и повернулся к Вадиму.

— Машина у вас хорошая, жалко ее, — произнес он, проведя пальцами по стеклу рядом с собой.

— Конечно, хорошая, последняя разработка УАЗа. Теперь ни у кого язык не повернется его «козлом» называть, — ответила Клава.

— А чего жалко? — включился в разговор Гера. — Клава хорошо водит, в кювет не улетим.

— Вы одни пошли. Это неправильно, — угрюмо продолжил попутчик. — Зона не любит чужаков. Нельзя так.

— Да нам ничего и не надо. — Малахов, не оборачиваясь, включился в разговор. — Мы просто приехали посмотреть. Мы официальная комиссия, должны отчет об общей обстановке в Зоне написать.

— Ну-ну, — скептически протянул сталкер. — Пишите. Все пишут. Так скоро про Зону и книжки начнут писать.

— Угу, — улыбнулся Герман. — Игрушку сделают. Кубики — сложи Зону.

В какое-то мгновение показалось, что машина попала в плотный туман, взявшийся невесть откуда. Но полоса тумана оказалась очень узкой. И уже через несколько секунд внедорожник катил по шоссе, освещенном восходящим солнцем. Вокруг зеленел весенний лес, и небо очистилось от тяжелых туч до пронзительной синевы. От леса ощутимо пахло цветущей липой.

— Добро пожаловать в Зону, — произнес Сухой, увидев удивление на лицах его попутчиков. — Зона встречает каждого по-своему. Вам повезло, она вас приняла. Пока. Считайте, это аванс.

— А что, могла и прихлопнуть? — поинтересовался Тельбиз. — Ляп ладошкой по крыше, и все? Кишочки по асфальтику?

— Я с вами ехал, значит, не могла прихлопнуть, — отрезал сталкер.

— А ты можешь Зоной управлять? — удивился Малахов.

— Зоной управлять нельзя, ее чувствовать надо. — В голосе Сухого не было никакой патетики.

Дорога поворачивала направо, оставляя чуть в стороне железнодорожную колею.

— Вон, слева, — продолжил сталкер, — уже и не скажешь, что это было Рыжим лесом, вон как заросло. Прям хоть на прогулку иди. Только войти туда просто, а вот выйти… Тут пикники лучше на обочинах разбивать. А еще лучше не заходить дальше осевой.

— Фон большой? — спросил Гера и сразу же продолжил: — Не так страшен фон, как его боятся.

— Фон — игрушки, — согласился Сухой. — Только под тем фоном такие зверушки бегают…

— А наружу выходят? — Тимур очень заинтересовался. — Увидеть можно?

— Кто их видел, уже ничего не расскажет, — мрачно сообщил сталкер. — А вот уже и знак виднеется. Тормозните, да?

Машина как раз подъезжала к перекрестку, растянутому на манер Андреевского креста. Уходящая налево дорога опять шла параллельно рельсам, пересекающим полусгнивший трубопровод, а на развилке, у самого перекрестка, возвышался величественный бетонный знак города. Конструкция была похожа на вытянутую наковальню, на которую взгромоздились облезлые бетонные буквы, складывающиеся в слово «ПРИПЯТЬ». Возле этого сооружения и остановился «Патриот».

— Так не приехали еще, — удивился Гера. — Чего выскакивать?