Читать интересную книгу Последний гвоздь - Владимир Ильин

И неожиданно обнаружилось, что с каждым новым покойником темп работ, который мы поначалу взяли очень даже бодро, все больше замедляется. За первых два года мы сумели только возвести воздушный купол диаметром в километр и высотой в пятьдесят метров, да установки микроклимата собрать и отладить так, чтобы даже в самые лютые морозы под куполом поддерживалась комнатная температура.

Зато насчет посылок в контейнерах Прораб не соврал. Каждую ночь в окрестностях стройплощадки падал со звездного неба контейнер, похожий на миниатюрную ракетку, и в нем содержались брикеты пищевых концентратов, медикаменты, белье, бытовые принадлежности. Причем в расчете на количество наличных голов.

Здоровенный негр по кличке Бегемот однажды решил проэкспериментировать и всю очередную смену просачковал, посиживая в сторонке на пустых ящиках. Прораб посматривал на него искоса, но с воспитательными беседами не приставал. А на следующий день в контейнере обнаружилось на одну порцию концентрата меньше, чем следовало.

Бегемот попытался решить проблему с помощью мускулов и отобрал брикет у тщедушного парня по имени Нэгл, приговоренного к «вышке» за неоднократные изнасилования старушек. В этой, казалось бы, тупиковой ситуации Прораб поступил очень просто. Когда Бегемот наотрез отказался вернуть Нэглу концентрат, наш «строительный пахан», как мы его звали, повернулся и пошел в ракету, предварительно объявив во всеуслышание, что сегодня никакой работы не будет.

Не будет – так не будет, пожали плечами мы. Подумаешь, напугал ежа голой задницей!.. Мы разбрелись кто куда и весь день балдели кто как мог.

Однако на следующий день мы остались без еды уже в полном составе, потому что контейнера вообще не получили!

Большинство из нас сделали правильный вывод из преподнесенного нам урока. В тот же день Бегемот, под угрозой быть изгнанным без комбеза в безвоздушное пространство за пределы купола, дал честное пионерское, что никогда больше не будет обижать товарищей по работе. Ни больших, ни маленьких. Он даже прощения попросил. Трижды. Сначала – у Нэгла, потом – у Прораба, а в заключение – у всей бригады. Представляете, до чего нас Прораб и Марс довели? Серийный убийца, который прославился на весь мир тем, что вырывал у своих жертв (иногда еще живых) печень и пожирал ее, который на суде только усмехался, слушая, как прокурор перечисляет его подвиги, просит прощения у таких же, как он, отщепенцев за то, что сожрал не свою пайку!..

Зато отныне Прораб беспрепятственно инспектировал в конце каждой рабочей смены наши неумелые, скособоченные сооружения, похожие больше на детские постройки, чем на дело рук взрослых мужиков, вздыхал грустно и горестно качал головой. Потом строил нас, едва державшихся на ногах, в одну шеренгу, и шел вдоль строя, вглядываясь в наши лица.

Мы не протестовали – знали, что от этого зависит количество порций пищевых концентратов, которые нам доставят ночью в очередной мини-ракете.

Еда эта была не деликатесной и росту жировых складок на теле не способствовала. Но, видно, содержались в концентратах какие-то энергетические добавки, потому что, умяв на завтрак свои брикеты, пахали мы почти без перерыва весь день, как роботы, чтобы рухнуть без сил как раз к сигналу окончания работы.

Со временем мы разбили оранжереи и теплицы, где посадили всякую всячину, начиная от пшеницы и картофеля и кончая зеленью. И опять не кто иной, как Прораб сделал вывод, что пора бы нам перестать зависеть от подачек с орбиты. Мол, у них там, в штабе, запасы тоже не вечные, к тому же переход на самообеспечение был предусмотрен проектом.

И опять он оказался прав.

В один прекрасный день – у нас как раз тогда первый урожай поспел – доставка контейнеров прекратилась. И больше уже не возобновилась. Пришлось нам всем в вегетарианцев превращаться. Хорошо еще, что в числе семян была соя – из нее можно было, если постараться, изготовить нечто вроде мяса. Да и число едоков резко уменьшилось: всего сорок человек нас осталось.

К тому времени Прораб как-то незаметно настоящим паханом для нас стал, хотя он не только руководил нами, но и сам пахал, как проклятый – так, что от его былого животика только складки кожи остались. Первое время мы частенько пререкались с ним по любому поводу. А потом поняли: правда почему-то всегда за ним остается. Что в отношении строительных работ, что вообще по жизни…

И если хочешь вернуться на Землю живым и относительно здоровым – надо во всем его слушаться.

Что мы и делали.

О том, что мы когда-то были преступниками, убийцами, что за каждым из нас, как тень, кровавый след по Земле тянется, мы постепенно стали забывать, а если и вспоминали иногда, то как какой-то кошмарный сон. Работа по десять часов в день высасывала из нас все соки, и на всякие глупости сил уже не оставалось. Какие там карты после ужина, какие наркотики, какие драки?!.. Успеть бы помыться кое-как, добрести до постели да забыться тяжелым сном.

И вот пять лет истекли, а конца строительству еще не видно.

Приуныли мы, а Прораб нам говорит: “Ребята, а вы контракты свои внимательно читали?”.

Ну, читали, и что дальше?

А то, говорит он, что в контрактах ваших указано: пять лет. А каких: земных или марсианских – сказано?

А мы и знать не знали, что какая-то разница есть.

Эх вы, говорит Прораб. Небось, в школе по астрономии у вас одни двойки были. Марсианский год-то двум земным равен.

Ну, тут мы вскинулись, забурлили.

Это что же получается – обвели нас вокруг пальца, как лохов? И нам еще, значит, пять лет корячиться?

Выходит, так, подвел черту Прораб. Тем более, что работы еще – непочатый край.

Ну, покуролесили мы еще, поорали, злость свою выплеснули кто как сумеет, да и опять за работу взялись.

Тем более, что работать под куполом стало одно удовольствие, не то что под открытым небом. И морозы уже не страшны, и тяжелый скафандр не надо таскать на себе. Оказалось, что втянулись мы уже в этот нечеловеческий темп, и даже во вкус вошли.

И ведь вот какое дело прояснилось.

Никому из нас на Земле за всю жизнь не пришлось что-то строить. Наоборот, своими поступками мы постоянно что-то разрушали: замки, двери, чужое имущество, семейное благополучие, счастье и жизни других людей… А тут нам впервые довелось создавать. И, в принципе, для тех самых людей, которым мы всю свою жизнь пакостили.

И почему-то это так на нас повлияло, что мы и сами изменились коренным образом. Строя этот поселок, мы одновременно ломали свое никчемное прошлое и закладывали фундамент для чего-то нового. Даже свои клички, от которых несло вонью тюремной параши, мы все больше стали заменять нормальными именами. Человеческими именами, которые обычно даются человеку при рождении.

Получается, что все мы как бы заново родились на Марсе.

Вот только Прораб так и оставался для нас Прорабом.

* * *

Ну, вот и все.

Я оглядел прощальным взглядом скудный интерьер домика. Кровать-лежак, стол, шкафы – здесь все было сделано моими руками.

Да что там говорить! Это был мой дом, и покидать его было все равно что расставаться с родным человеком.

Вторые пять лет, когда коттеджики стали расти под воздушным куполом, как грибы, один за другим, мы всей бригадой перебрались в поселок из старой, проржавевшей ракеты. Так было, во-первых, удобнее – не надо каждый день терять время на перемещения туда-сюда, а во-вторых, приятно. Ведь в душе-то каждому из нас хотелось хоть на время ощутить себя хозяином своего дома. И кстати, мы не поселились все вместе или по несколько человек. Каждый выбрал себе отдельный коттедж. Видимо, проведя на Земле немало времени в камерах-одиночках, мы не только привыкли, но и стали стремиться к одиночеству…

Интересно, а что со всей этой неуклюжей, но сделанной на совесть утварью будут делать новые хозяева? Поймут ли они, каких трудов мне, бывшему киллеру, стоило изготовить ее или нет? Будут ли они пользоваться этими вещами или пустят их на дрова для камина (который я тоже, кстати, сложил своими руками, пользуясь скудными указаниями Прораба)?

Что ж, дело хозяйское. Пусть распоряжаются всем этим как хотят. Меня все равно уже здесь не будет.

Я поднял с пола тяжелую сумку с инструментами и шагнул через порог, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Я шел по улице поселка, ревностно оглядывая коттеджи, которые построили другие. Глаз у меня уже был наметан и теперь я замечал огрехи и недостатки, на которые десять лет назад просто не обратил бы внимания. Вот тут кто-то недокрасил крыльцо, а вон там, в соседнем домике, едва заметно увело в сторону один угол – видимо, при заливке фундамента в свое время не проверили откосом…

Но это все ерунда, главное – что люди, которые вскоре прилетят сюда, смогут жить хотя бы в таком уюте, а не под открытым звездным небом. Главное – что им не придется начинать с нуля, потому что мы сделали самое основное – подготовили для них плацдарм, с которого начнется завоевание и покорение всего Марса.