Я вскочила на постели. Взмокшая, дрожащая, с мокрыми от слез щеками, искусанными до крови губами, и взвыла от отчаяния. В ярости отшвырнула подушку и вскрикнула от боли. Замерла. Медленно подняла рукав тонкой ночнушки и почувствовала, как вся покрываюсь мурашками – на плече расползался багровый кровоподтек, окружающий глубокую царапину. О Боже! На секунду меня затошнило от ужаса. Потом постепенно пришло и логическое объяснение. Я, наверное, так металась по постели, что ударилась об острый край прикроватной тумбочки. Выдохнула и босиком пошла на кухню ставить чайник. Вытащила пакет со льдом и приложила к плечу.
Эту неделю я одна – Стеф уехал в командировку после очередного скандала. Сейчас мы даже не созванивались. Я закурила и села на край стола. Сердце все еще гулко билось. А внутри осталось послевкусие…его запаха. Я помнила его так отчетливо, что мне казалось, он остался на мне.
Мне нужно что-то с этим делать. Так не может продолжаться. Или у меня поедет крыша, если уже не поехала. Я напишу Карен. Она детский психолог. Может, что-то посоветует. Нужно заканчивать с этим сумасшествием. Но даже рассказать об этом кому-то страшно, понимаете? Выложить всю душу, вывернуться наизнанку, понимая, что вас сочтут за чокнутую. Не каждый на это способен.
Карен назначила мне встречу. Захотела увидеться. Очень обрадовалась мне, мы не общались несколько лет. Иногда есть друзья, с которыми не нужно видеться и общаться каждый день. Они есть и все. У дружбы нет срока годности. У настоящей. Нет какого-то начала или конца. Она существует сама по себе, как и любовь. И ты всегда знаешь и чувствуешь это. Что человеку можно позвонить посреди ночи, и он придет тебе на помощь так же, как и ты. Спустя и десять, и пятнадцать лет молчания.
С Карен мы встретились вечером того же дня. Не в ее кабинете, а в нашем любимом кафе. Заказали себе мороженое, кофе, и с наслаждением погрузились в воспоминания, в общее прошлое. Она совершенно не изменилась, и, глядя ей в глаза, я понимала, как сильно соскучилась, внутри защемило от сожаления, что так долго не общались. Стало стыдно, что не звонила и не писала.
Я не знала, с чего начать, а она не торопила, поправляла короткие каштановые волосы за уши, размешивала сахар в чашке. Что-то рассказывала. Мы даже смеялись, и я видела, как искрятся ее глаза. Пришло понимание, что она счастлива, что, возможно, таки устроила свою личную жизнь, а я даже не интересовалась. И сейчас… сейчас обратилась лишь потому, что нужна ее помощь.
Потому что я запуталась, потому что мне кажется, я увязла в каком-то липком болоте и иду ко дну. Но самое страшное, что кроме меня это болото никто не видит…а что еще хуже – я тону в нем добровольно. Этот сайт, которого не существует, этот сон, после которого на теле остались синяки, мои проблемы с мужем, на работе. Везде. Я саморазрушаюсь, и это нужно остановить.
Внезапно Карен накрыла мою руку своей.
– Что с тобой? Расскажи мне. Ты сама не своя. Ты не со мной, а где-то там. Внутри себя. Расскажи. Ты ведь поэтому написала мне?
– Я не знаю, с чего начать, – сжала руку Карен, и та переплела пальцы с моими.
– Это же я. Просто начни с чего-то. Начни с самого важного. С того, что мучает больше всего.
И я рассказала ей. Рассказала все. Она задавала вопросы, помогала не сбиваться. Когда я закончила, Карен уже сжимала обе мои руки.
– Ты не сумасшедшая, Лия. Не сумасшедшая. Посмотри на меня. Ты мне веришь? С тобой все в порядке. Так бывает. Ты творческая личность. Ты отдаешь всю себя этому процессу. Это естественно, что ты настолько погрузилась в него, понимаешь? Это говорит о том, что ты не пишешь просто так. Ты выдумала свой идеал, он зажил на страницах твоих книг, и ты увлечена им. Ты воплощаешь свою фантазию. Я не вижу в этом ничего страшного. Начни постепенно с этого выходить. Покажи своему сознанию, что его на самом деле не существует. Для этого есть куча способов, Лия. Ты только скажи мне – ты сама хочешь от этого избавиться?
Я тяжело вздохнула, повертела в пальцах зажигалку, подаренную Стефом. Вспомнила его упрёки…справедливые упреки. Подняла глаза на Карен:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да, хочу. Я хочу вернуться в реальность.
– Давай начнем тебя возвращать. Для начала напиши ему письмо. Выложи все на бумагу. Не так, как в романе, а напиши лично, адресно. Так ты избавишься от недосказанности. Скажешь ему то, что хотела, и попрощаешься. Начнем именно с этого. Я назначу тебе встречу на следующей неделе. Приедешь ко мне в офис, расскажешь, как ты себя с этим чувствуешь, хорошо?
Я кивнула и с облегчением выдохнула. Спокойный голос Карен внушал веру в собственные силы.
– Я сейчас выпишу тебе рецепт на снотворное и успокоительное. Начни принимать. Начни спать по ночам. Уезжай куда-нибудь. Отдохни. На пару дней, на неделю.
Карен достала сумочку и желтый блокнот с рецептами. Я закурила и откинулась на спинку плетеного кресла, отпила холодный кофе. Мысли постепенно успокаивались.
Я приехала домой. Приняла душ, переоделась и села напротив ноутбука. Я несколько минут смотрела на страницу со своей электронной почтой. И меня посетила идея. Да. Я знаю, как убедить свой собственный мозг, что это бред. Прекрасно знаю. Это проще простого. Написать письмо и оставить валяться в файлах… это то же самое, что написать главу и забросить в долгий ящик.
Я открыла второй браузер и зашла на регистрацию почтового ящика. Постучала костяшками пальцев по столу. Что-то сдерживало меня, какие-то внутренние сомнения. Но я, все же, решительно заполнила все пустые строчки с именем, фамилией. Даже загрузила фото профиля. Тот самый образ, который больше всего напоминал… Закончила регистрацию и вернулась в свой почтовый ящик.
Открыла чистое сообщение и медленно выдохнула. Ну, вот и все. Последнее письмо к тебе, о тебе, для тебя. Последние строки, которые упомянут твое имя. И все закончится. Внутри поднималась тоска. Та самая, навязчивая, пробирающаяся по венам, заставляющая сжимать пальцы в кулаки и судорожно сглатывать пересохшими губами. Готова ли я? Хочу ли я этого? Господи! Я должна этого хотеть. Это правильно. Нужно выныривать и плыть к берегу.
Можно, я скажу тебе «прощай»?
Не жалея, даже не страдая,
Только душу мне мою отдай
Для тебя она теперь чужая
Можно, я скажу тебе «прости»?
Зная, что прощать ты не умеешь
Не прощай, а просто отпусти,
Даже если мне сейчас не веришь
Можно, я скажу тебе «забудь»?
Не меня, а просто то, что было
Я забуду тоже, как-нибудь
Не тебя, а то, как я любила…
Вытерла слезы тыльной стороной ладони. Подпись не поставила. Несколько секунд подождала и нажала «отправить». Внутри возникло чувство пустоты.
Отошла от ноутбука к окну и в кармане зазвонил сотовый. Стеф. Я улыбнулась сквозь слезы. Ну вот. Все наладится. Все будет хорошо. Я ответила на звонок.
Мы долго говорили. Очень долго. Наверное, я больше года столько с ним не разговаривала. И сейчас, рисуя узоры на стекле указательным пальцем, я автоматически отвечала, старалась казаться милой, нежной. Такой, какой он знал меня всегда…
Когда нажала отбой, уже думала о том, как наконец-то уеду в Европу. Стеф устроил мне сюрприз – отдых. И обещал, что приедет ко мне в конце недели.
Все, как советовала Карен. Я уеду и сменю обстановку Я буду гулять по улицам и наслаждаться свободой…Я буду счастлива и… я забуду о нём. Он ненастоящий. Несуществующий. Пойму это, и все станет на свои места.
Я распахнула окно настежь, впуская прохладный ночной воздух. Таблетки так и не купила. Завтра. Я начну принимать их завтра. Сегодня мысленно отпущу его, и завтра же займусь собой. Внизу мелькали машины. Город жил своей жизнью. Реальной жизнью.
Мой сотовый возвестил о полученном сообщении. Нехотя потянулась за ним. На дисплее светилось уведомление о полученном мейле. Мои дрожащие пальцы разжались, по коже пошли мурашки, а сердце перестало биться совсем и телефон упал на пол, продолжая мигать голубым экраном и белым квадратиком с изображением письма….с того самого аккаунта, который я зарегистрировала час назад.