Ободренный смехом слушателей, Мудли продолжал:
— Ты говоришь, что Нанди ждет ребенка? Девушки всегда чего-нибудь ждут — подарка, праздника, жениха, а кое-где бывает, что и ребенка — и дивиться тут нечему. Но ты еще утверждаешь, что сын моего брата и вождь людей зулу потерял голову и позабыл о сдержанности. Это невозможно! Иди и скажи пославшим тебя, что в лоно девушки просто забрался жук!..
Нет, Синда не ослышался — он так и сказал: и-чака, то есть жук. Люди э-лангени прекрасно понимают наречие зулу — оно ведь почти ничем не отличается от их собственного.
Синда выжидающе посмотрел на Сензангакону, ведь тот здесь вождь, и это из-за него пришли сюда посланцы э-лангени, но Сензангакона не сводил восхищенного взгляда со своего красноречивого дядюшки.
— Хорошо, Мудли, — сказал Синда. Обращаться в присутствии вождя к его подданным, да еще называть их при этом по имени, было тоже нарушением вековых порядков, но разве в этом краале считаются с приличиями? — Духи предков не оставят Нанди, дочь Мфунды, и, если у нее родится сын, мы наречем его Чакой — Жуком. С этим именем он всю жизнь будет помнить о тебе. Идемте, — кивнул он сопровождающим его воинам, и они все вместе, так и не произнеся принятых прощальных слов, направились к воротам крааля сквозь медленно расступающуюся толпу…
Да, духи леса зло подшутили над людьми э-лангени!
В далекие годы юности Синды все обстояло бы иначе. Кто посмел бы отказать в брачном подарке внучке могущественного Кондло! Не пятерку юнцов и немощного старика, а добрую сотню отборных воинов послал бы вождь к краалю обидчика. И сейчас на месте богатого крааля Сензангаконы гиены вырывали бы друг у друга падаль, а загон И-Нгуга, крааля Нанди, пополнился бы тучным скотом зулу.
Синда споткнулся — это, вероятно, тоже подстроили духи леса — ведь в открытом вельде корни не торчат на тропах людей. Боль в ушибленном пальце прервала ход его мыслей, и он оглядел наконец своих спутников. Пятеро юных воинов легко шагали за своим предводителем, но на лицах их Синда не прочел ничего, кроме желания поскорее выбраться из этих гиблых мест.
Лес вскоре кончился, и все вздохнули с облегчением. Один из воинов даже затянул было песенку, но Синда так взглянул на него, что тот сразу же виновато умолк — посланцам, несущим дурные вести, не пристало горланить веселые песни…
Для ночлега выбрали место под огромным деревом, одиноко возвышающимся над холмистой равниной. Юноши разложили костер, а Синда опять погрузился в свои невеселые думы.
Нанди пока что носит девичий наряд и украшения, подобающие девушке, но скоро она станет матерью, а матери следует ходить в наряде и украшениях замужней женщины — ведь с рождением ребенка амулеты девушки теряют свою силу, а женщина без амулетов — страшная угроза для всего крааля! Злые духи получают над ней полную власть, более того — она, и сама того не подозревая, может наслать на крааль злых духов, и этому не помешают ни жертвы, ни заклинания.
До сих пор духи предков хранили крааль И-Нгуга от подобной напасти, но теперь, кто его знает, как вое это может кончиться. Давно, когда Синда был еще совсем мальчишкой и ему впервые доверили присматривать на пастбище за скотом, пришлось ему услышать рассказ о женщине без амулетов. Давно это было, задолго до рождения Нанди…
Вождь земель ндвандве, горячий воин, задумал совершить набег на соседний крааль. Алчность и жажда подвигов вскружили ему голову, и он пренебрег тем, что мать его, старая и мудрая Нонтома, родилась в краале, обреченном им на разграбление. Нонтома долго упрашивала сына не осквернять могил ее предков, но строптивый вождь велел резать быков для великого пиршества и приказал воинам готовиться наутро к выступлению.
Велика материнская любовь, но что может быть выше почтения к духам предков! В голове Нонтомы созрел жуткий план…
Никто из пирующих не заметил, как выскользнула она за ограду крааля. Там, в вельде, среди гиен, шакалов и львов провела она целую ночь, и никто не тронул ее, старую и слабую женщину, ибо духи многих поколений ее предков — пастухов, охотников и воинов — стерегли ее от зверья, змей и прочей ночной нечисти.
А когда утром с первыми лучами солнца воины во главе со строптивым сыном раскрыли ворота крааля, они увидели перед собой Нонтому — одинокую женщину, выступившую на защиту родных могил. Широким жестом развела она руки и одним взмахом разорвала ожерелья. Чудодейственные талисманы — разноцветные бусины, ракушки, привезенные с далекого морского побережья, — дождем посыпались на желтую, выжженную солнцем землю вельда. Тяжелые серьги, которые впервые надела она при рождении неблагодарного сына, а потом так и не снимала все эти годы, плотно вросли в мочки ее ушей, но она сорвала и их, и кровь тяжелыми каплями падала на обнаженные плечи и грудь, струйками стекая по животу и по спине.
Ни один из воинов так и не осмелился выйти за ворота крааля. А молодому вождю пришлось потом раздать колдунам и знахарям лучших быков из своего стада, чтобы хоть как-нибудь оградить крааль от неистовства злых духов. И при этом еще люди всего племени благодарили Нонтому за ее доброту, ибо, не желая им зла, она сорвала украшения за внешней оградой. Сделай она это внутри крааля — и никакие жертвы не спасли бы их от бед.
Да, женские украшения — вещь нешуточная, и глуп тот, кто думает иначе.
Глава I
Когда хотят построить дом, приглашают мужчин, а они строго по кругу отрывают канавку шириной и глубиной в ладонь, а затем вбивают в нее жерди, которые составят каркас дома. Жерди задней стены переплетают более тонкими прутьями с тем, однако, чтобы оба конца этих прутьев уходили в канавку. То же самое делают и с передней стеной, оставляя в ней отверстие для двери. Потом приступают к постройке боковых стен. Когда стены доходят примерно до пояса, жерди начинают постепенно загибать внутрь дома и переплетают опорные жерди передней стены с задней, а правой с левой. Кровля получается двойной, причем места каждого пересечения жердей перевязываются травяной веревкой узлами наружу. Внутри дома вбивают несколько столбов с уложенными поперек балками, на которые опирают кровлю.
Решетчатые стены обкладывают длинной и сухой травой, равномерными слоями толщиной в две пяди, и дом готов.
Такой дом сохраняет тепло в холода и прохладу в самую сильную жару, дым очага, просачиваясь сквозь стены, выводится наружу, а прочный и упругий каркас успешно противостоит самым страшным ветрам.
Именно такой дом и отвели Нанди в краале Эси-Клебени. Он стоял третьим от дома вождя, ее мужа, и это означало, что Нанди здесь будет жить на правах третьей жены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});