Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 После ухода Ксеркса из Греции с большим войском Мардоний остался якобы с 300 000 чел.; но и это число отнюдь не может претендовать на правдоподобие.

 По Геродоту, Мардоний, разгромив вторично Афины, прошел из Аттики через Декелею обратно к Танагре и на следующий день отправился дальше. Так не может следовать походным порядком войско в 300 000 чел. Даже если часть персидского войска оставалась в Беотии и если были использованы не только декелейский, но и все другие горные проходы, то и тогда численность войска не могла превышать 75 000 чел. (включая греческих союзников).

 Но весь этот метод постепенного уменьшения числовых данных имеет лишь подготовительное значение и сам по себе еще не приводит к цели.

 Мы должны уяснить себе и установить как общее правило, что придавать какое бы то ни было значение числам, подобным геродотовым, значит обманывать самих себя. Если бы и удалось каким-либо образом извлечь из его цифр какие-либо показательные данные, то мы от этого ничего не выиграли бы. Настоящий, единственно надежный исторический метод заключается не в том, чтобы за неимением достоверных сведений довольствоваться недостоверными и обращаться с ними как с полноценным материалом, а в том, чтобы резко и определенно отличать, где можно доверять преданию, а где нет. Может быть мы где-нибудь найдем точку опоры для выяснения хотя бы приблизительной численности персидских войск; но прежде всего необходимо твердо установить недостоверность цифровых данных, полученных нами от греков: они ни в какой мере не заслуживают большего доверия, чем показания швейцарцев о войсках Карла Смелого, и не дают нам даже возможности определить, был ли численный перевес на стороне греков или персов.

 Что касается греческого войска, то здесь мы стоим на более твердой почве. В описании сражения при Платее Геродот дает точно разработанный список по контингентам; 8 000 афинян, 5 000 спартиатов, 5 000 периойков и т. д. - всего 38 700 гоплитов. Грекам, несомненно, была известна численность их войск; поэтому указанным цифрам, казалось бы, можно доверять, и действительно большинство исследователей попросту принимало их на веру. Однако это - крупный методологический промах. У нас нет никакой гарантии, что кто-либо из лиц, доставлявших сведения Геродоту, не составлял списков по совершенно произвольным данным. Во всяком случае в одном пункте отношение автора к числовым данным выявляется в весьма неблагоприятном свете. Каждого греческого гоплита обычно сопровождал слуга; поэтому для подсчета полной численности войск Геродот удваивает первоначальное число. Но каждый спартиат, как говорит он, имел при себе 7 илотов; следовательно, надо прибавить еще 35 000 чел. 35 000 небойцов на 5 000 бойцов - это, конечно, нелепость, если принять во внимание снабжение войск и маневрирование. По-видимому, эта нелепость возникла благодаря представлению греков о спартиате как о знатном человеке, отправлявшемся в поход с большим количеством слуг: 7 слуг казалось вполне подходящим числом, - и вот предполагаемое число спартиатов было безоговорочно помножено на семь. Подобное же явление наблюдается и у современных историков. В "Истории Прусского государства" Филиппсона (т. 2, стр. 176) мы читаем, что прусское войско при Фридрихе Великом (1776 г.) шло в поход в сопровождении 32 705 - точно сосчитано! - прачек. Автор указывает даже свой источник - "Достоверные данные из истории правления короля Фридриха II Прусского" Бюшинга, - источник, содержащий большей частью вполне достоверный материал. Ввиду того, что армию Фридриха действительно сопровождало известное число маркитанток и солдатских жен, 32 705 прачек на двухсоттысячное войско является, конечно, более правдоподобным числом, чем 35 000 илотов на 5 000 спартиатов, тем более что современный историк, пользующийся научно разработанными методами, заслуживает большего доверия, чем наивный Геродот. Но в конце концов нам придется отбросить оба показания, как первое, так и второе. Краткое ознакомление с общим характером короля Фридриха и его армии убеждает нас в ложности сообщенного факта: никакие прачки не могли сопровождать армию в походе и, следовательно, Бюшинг стал жертвой недоразумения и пришел к этому числу, считая по одной прачке на каждую солдатскую палатку; а Филиппсон без всякой критической проверки попросту переписал это любопытное сообщение. Аналогичным же образом, по-видимому, появились и у Геродота его 35 000 чел. В общем вычисления Геродота приводят к определению сил греческих войск примерно в 110 000 чел. Историки, переписывая эту цифру, не составили себе достаточно ясного представления о всех трудностях снабжения продовольствием 110 000 чел. на одном и том же месте в течение продолжительного времени. Нам придется еще много говорить об этом впоследствии, когда мы будем располагать точными, вполне достоверными числами6. Дошедшее до нас, по преданию, число попросту неправдоподобно. Мы должны решительно признать, что мы не располагаем никакими данными о численности греческого войска при Платее, на которых можно было бы строить какие-либо выводы7.

 Совершенно не заслуживают доверия сообщения позднейших греческих источников, исчисляющих силы афинян при Марафоне в 10 000 чел. Эта цифра уже потому представляется произвольной, что силы союзных платеян, включенные в это число или поставленные рядом с ним, определяются в 1 000 чел. Платея была крохотным местечком и никак не могла поставить десятой или даже девятой части афинских войск.

Если историки до сих пор по большей части принимали эту цифру - 10 000, то только оттого, что по существу она казалась вполне подходящей, но ее отнюдь нельзя считать достоверно доказанной.

 Если мы, несмотря на отсутствие прямых надежных источников, все же хотим составить себе представление о силах греческого войска в Персидских войнах, то должны обратиться прежде всего к изучению самого хода событий; затем мы располагаем выводами из дальнейшей истории Греции и из данных о народонаселении, численность которого в свою очередь зависит до известной степени от величины страны и ее продовольственных возможностей.

 В отношении богатейшего государства - Афин - мы располагаем указаниями, что полуостров Аттика в 490 г. насчитывал около 100 000 душ свободных; так как количество рабов тогда еще было незначительно, то численность населения определялась самое большее в 120 000-140 000 чел., т.е. 2 500-3 000 на 1 кв. милю (около 50 на 1 км2), или почти столько же, как и в наше время.

 Какое количество из этих афинян фактически принимало участие в сражениях с персами, мы еще не знаем и должны выждать, не даст ли нам изучение самого хода событий данных для более или менее точного подсчета.

НАСЕЛЕНИЕ АТТИКИ И ДРУГИХ ГРЕЧЕСКИХ СТРАН

 В Греции был целый ряд областей, о которых мы с уверенностью можем сказать, что они не требовали никакого или почти никакого ввоза продовольствия: Беотия, Аркадия Лакедемон, Мессения.

 В нашем распоряжении нет точного критерия для определения производительности сельского хозяйства в этих местностях в эпоху Персидских войн. Но все же мы имеем возможность по аналогии с известными нам условиями установить некоторый максимум продовольственных возможностей для этих областей; установив его, мы сможем далее допустить вывод, что этот максимум был в большей или меньшей степени достигнут. Фивы едва ли были незначительным городком, да и кроме Фив Беотия насчитывала еще целый ряд городов. С другой стороны, и лакедемон не мог значительно уступать плотностью населения другим греческим странам; противном случае он не мог бы так долго занимать столь выдающееся положение.

 Исходя из этих основных положений и при помощи дошедших до нас по преданию чисел, Белох в своем труде "Bevцlkerung der griechisch-rцmischen Welt"8 высчитал, что население Лакедемона и Мессении вместе составило 230 000 чел. (или 27 чел. на 1 км2), а Пелопоннеса - 800 000 или 900 000 душ, т.е. 36-40 чел. на 1 км2, так как торговые города Коринф, Сикион, Трезен, Эпидавр были относительно плотнее населены; но и их население не могло быть очень плотным, так как во время Пелопоннесской войны эти города годами оставались почти совершенно отрезанными от подвоза хлеба морским путем. Следовательно, им приходилось кормиться тем скудным количеством хлеба, которое можно было подвозить сушей.

 Относительно Беотии вычисления Белоха таковы: в первой половине IV в. - 60 чел. на 1 км2, причем третья часть приходится на несвободное население. Такой процент несвободных кажется мне слишком высоким для страны без крупных приморских городов; каким путем Беотия могла приобретать такое огромное количество рабов и чем она их оплачивала?

 Несвободное население лишь в очень незначительной мере пополняется путем

естественного размножения; чтобы поддерживать его на данном уровне, требуется постоянный подвоз рабов извне. Применительно к V в. также и Белох считает Беотию страной свободного труда, с плотностью населения примерно в 40 душ на 1 км2. Это находится в правильной пропорции к населению Пелопоннеса: Беотия, правда, была много плодороднее, но зато в пелопоннесских торговых городах - Коринфе, Сикионе и т. д. - было много рабов, что взаимно компенсируется9.