Читать интересную книгу К чертям собачьим - Дэн Кавана

Вик не менялся. Все те годы, что Даффи его знал (а их было не меньше дюжины), Вик оставался всё тем же. Он притворялся, что прожил больше полувека — этакий всё испробовавший в этой жизни мудрец, которого уже ничем не удивишь, — хотя его свидетельство о рождении упрямо продолжало утверждать, что ему нет и сорока. Это дополнялось весёлой добродушной манерой общения, какую демонстрируют, выступая перед камерой, лидеры профсоюзов. Такая непробиваемая любезность не вызывала подозрения лишь у натур благородных, а Даффи к ним не принадлежал. Когда-то, много лет назад, Даффи пытался его прижучить. Вик не обиделся. Он только посмеялся, а потом позвонил в свою любимую адвокатскую контору «Лэски и Лежюн», чьи владельцы были известны своей нечистоплотностью, и попросил их найти подходящее объяснение, как могло случиться, что часы из магазина их клиента были как две капли воды похожи на те, что упоминались в докладе Даффи — но при этом не были крадеными — что вы, боже упаси.

Это было в те стародавние времена, когда Даффи был младшим сержантом в полицейском управлении Южного Лондона, а Вик Кроутер был… кем же, простите, был Вик Кроутер? В газетах его имя появлялось редко и сопровождалось упоминанием, что он — «местный бизнесмен», но если его просили уточнить, каким именно бизнесом он занимается, он простодушно улыбался и отвечал: «Да так, помаленьку то, помаленьку это». Начинал он со строительства и специализировался на оборудовании кухонь, когда заметил, что строить намного приятнее, если кто-то выполняет за тебя всю тяжёлую работу. Потом он понял, что любое дело намного приятнее, если кто-то выполняет за тебя всю тяжёлую работу. Больше всего пришлись ему по душе франчайзинг и субаренда: кто-то, но не Вик, вкладывает в дело все свои сбережения, Вик получает свои десять процентов, а потом, если всё предприятие накрывается медным тазом, так дураки они на то и дураки, верно? Одно время Вик был владельцем сети прачечных — эй, подумал Даффи, да ведь это наверняка Вик придумал, чтобы стиральные машины каждый раз крали по носку. Было у него и несколько похоронных бюро, побыл он и владельцем закусочных, и одним из первых занялся прокатом домашнего видео. Законность его предприятий была предметом горячих дискуссий среди местных правоохранителей, но единственное, в чём сходились все спорщики, это что если у Вика Кроутера рыльце не в пушку, то Королева Английская выходит к обеду в неглиже. Несколько раз ему пытались предъявить обвинение, и он всегда бывал сперва дружелюбен, потом чуть менее дружелюбен, а потом звонил «Лэски и Лежюну», и те с большим искусством запутывали дело так, что концов не найдёшь. Если уж Вик был так ловок, что с каждого цветка умел взять свой взяток, ему, конечно, было не отказать в изворотливости, когда речь шла о безопасности его собственной персоны. И всё оставалось по-прежнему: франчайзинг, субаренда, и если предприятие накрывалось медным тазом, так ведь дураки — они на то и дураки, но я в это время был у Принца Уэльского, господин полицейский, и весь наш Ротари-клуб вам это подтвердит.

Даффи остановил фургон на повороте к Браунскомб-Холлу. Эти колонны у входа совсем новые, подумал он. Два куба из красного кирпича, и на каждом облупившийся от времени каменный шар, на правый карабкалось такое же облупившееся каменное животное, похожее на потрёпанного хорька. В этом сочетании ярких, новеньких кирпичей и старых, выветренных камней было что-то неестественное. Даффи смотрел на громадные шары, и перед глазами у него вставало то время, когда он открывал утреннюю газету, и в глаза ему ударял мощный залп из белиндиных орудий. Да, это, наверное, оно и есть. Семейный оплот Белинды Бест и Вика Кроутера. Две каменные Сиськи и карабкающийся на них старый хорёк.

Даффи всё ещё ухмылялся, когда нажал на тормоз и разметал гравий перед Браунскомб-Холлом. Вик Кроутер вышел его поприветствовать.

— Может, надо было подъехать сзади, босс? — бодро спросил Даффи.

— Это же не гонки на Гран-При Британии, — отозвался Вик, — посмотри, во что ты превратил мой гравий. Его придется разравнивать граблями.

В этот момент маленькая женщина в очках, про которую Даффи решил, что она японка, вышла из боковой двери и засеменила к ним. «Мистер Кроутер, — начала она, приблизившись, потом остановилась, окинула взглядом Даффи и продолжала, — мистер Кроутер, сэр, кто-то только что украл Рики».

3. Кухня/Столовая

Подвесные шкафчики на кухне были куда более снобскими, чем те, что Вик Кроутер мог себе позволить в прежние годы. Они были сделаны из полированного германского дуба, и их цена предполагала, что полировка производилась баварскими гномиками в кожаных штанишках, и им для этого пришлось не меньше месяца тереться об них баварскими кожаными задками. Под шкафчиками расположился полный набор кухонной техники: похоже было, что её позаимствовали в Центре управления полётами в Хьюстоне. О назначении половины приборов Даффи, чья собственная кухня была почти что спартанской, даже не догадывался. Немолодая пухленькая женщина, явно не с Востока, которую Вик представил как миссис Хардкасл, порхала от одного прибора к другому, между делом открывая то одну, то другую заслонку и вынимая оттуда то пирог с блестящей корочкой, то пышный бисквит с заварным кремом. Имея такую кухню, можно открывать гостиницу.

— Подумываешь о большой семье? — спросил Даффи.

— Только Никки, — сказал Вик.

Он немного отяжелел с тех пор, как его видел Даффи, и лицо у него стало чуть более красным — возможно, от пристрастия к выпивке. «Никки — это уже много. Ещё один ребёнок мог бы помешать верховой езде». Он вздохнул и, казалось, хотел ещё что-то добавить, но в столовую начали понемногу прибывать временные и постоянные обитатели дома. Если кухня была хьюстонским ЦУПом, то столовая походила на классическую фермерскую. Там был длинный стол, подобный тем, что встречаются в монастырских трапезных, дубовые потолочные балки — Даффи сразу просёк, что им от силы года два, — и камин, вокруг которого в живописном беспорядке расположились отделанная медью конская сбруя, литой железный шандал, переделанный в электрический светильник (а может, изначально так задуманный), стулья со спинками, сделанными из тележного колеса, и пара скамеечек для ног, с обивкой, украшенной гобеленовой вышивкой. В углу стояла дубовая прялка — на случай, если Вик и Белинда захотят вести натуральное хозяйство.

Бывшая девушка с Третьей страницы поздоровалась с Даффи за руку и улыбнулась отчуждённой улыбкой феодальной владетельницы — так, словно не понимала, зачем Вик пригласил его пообедать с ними: ведь у него наверняка припасены в замызганном красном носовом платке маринованная луковица и кусочек сыра, и он запросто может достать их и съесть где-нибудь на пороге чёрного хода, пока дворовый пёс будет грызть его ботинки. Ну-ну, подумал Даффи, ты определённо преуспела в этом мире, но брюки для верховой езды твоей попке явно не на пользу, детка. «Это Даффи, — сказал Вик тем, кто уже сидел за столом, — мой старый приятель. Приехал проверить сигнализацию». Всем пятерым гостям было за тридцать, и можно было не сомневаться, что они никогда не имели дела ни с оборудованием кухонь, ни с франчайзингом прачечных. Даффи был представлен Анжеле — девице с припухшими глазами и рыжими волосами с явно ненатуральным золотистым оттенком; лысеющему, с маленьким подбородочком, Джимми, который поднялся с места и прокричал: «Как поживаете, господин полицейский?»; одетому в вельветовый костюм Дамиану, который не встал, а повернулся к своей соседке — белокурой Лукреции, сухо кивнувшей этому плебею, явившемуся разделить с ними обед; сплошь состоящей из чёрных кудрей и усмешек Салли, которая спросила: «Так это ваш фургон?» Даффи уже собирался сесть, но тут в столовую вприпрыжку вбежала Никки; подбежав к Даффи, она заглянула ему в лицо и спросила: «Показать, как я танцую?»

— Потом, солнышко, — негромко проговорил Вик.

— Но я хочу показать, он ещё не видел, как я танцую.

— Обедать, — настаивала Белинда.

Недовольная Никки села и, когда миссис Колин попыталась повязать ей салфетку, ткнула филиппинку в руку вилкой. Миссис Колин не жаловалась, никто не одёрнул девочку, никто вроде бы даже не заметил. Даффи заметил.

— А где Тафф? — спросил Вик. — Где Генри?

— Таффи прихватил бутерброд и ушёл в лес, — ответил Дамиан; по его тону можно было подумать, что это самый эксцентричный поступок, о котором ему приходилось слышать. — Пытается истребить местную фауну с помощью карабина. Хоть ему, с его железными зубами, куда проще было бы откусывать пушистикам головы, ей-богу.

— И Генри неизвестно где носит, — вставила Анжела.

Во время обеда Даффи несколько раз чуть было не поперхнулся, и причиной тому были не пироги миссис Хардкасл. Заводилой в беседе был Дамиан. У него были длинные ресницы, волнистые русые волосы, и когда он говорил, кончик носа у него двигался из стороны в сторону. Его круглое, пухлощёкое лицо светилось от удовольствия быть Дамианом. Он говорил о вещах и людях, Даффи не известных, время от времени прерываясь, чтобы взмахнуть пустой бутылкой — так, словно был в ресторане, — после чего миссис Хардкасл подходила и забирала её. Джимми слушал его, разинув рот и похохатывая над его шутками лишь на секунду позже остальных. Вик в беседе не участвовал, Белинда разговаривала, но не с Даффи. Что ж, если они хотят, чтобы он сыграл плебея, он не будет возражать. Проверит после обеда сигнализацию и присоединится к сорви-головам на М1. Он подумал о Кэрол: ест она сейчас пиццу или рыбу в низкокалорийном соусе?