Преходящие природные свойства большей части животных питательных веществ служили препятствием к их распространению в качестве платежного средства; однако в некоторых горных деревнях Швейцарии употреблялись, говорят, в качестве денег яйца, а на Ньюфаундленде — сушеная треска.
Мы привели уже достаточное количество предметов, употреблявшихся в качестве денег, поэтому ограничимся лишь простым упоминанием, что в разные времена и в разных местах орудием обращения служили многие искусственные продукты, как, например, так называемые шнеи из хлопчатобумажной материи, обращавшиеся в Сенегале, и подобные же куски хлопчатобумажных материй, циркулировавшие в Абиссинии, на островах Сулу, на Суматре, в Мексике, Перу и др. Гораздо труднее понять происхождение своеобразных соломенных денег, которые были в ходу до 1694 года в португальских владениях в Анголе: то были маленькие рогожки, сплетенные из рисовой соломы, из коих каждая ценилась по курсу приблизительно в 11⁄2 пенса. Эти рогожки первоначально служили, вероятно, еще для другой цели, помимо орудия обращения, и, быть может, напоминают собой те красивые тканые рогожки, которые так высоко ценятся жителями островов Самоа и часто употребляются у них в качестве денег. Соль функционировала как деньги не только в Абиссинии, но и на Суматре, в Мексике и других местах. Роль денег исполняют также на Суматре кристалловидные куски бензойной смолки или пчелиного воска, на островах Тихого океана — красные перья; далее, плитки кирпичного чая — у татар и пр. Напомню также замечание Адама Смита о кузнечных гвоздях, обращавшихся в некоторых шотландских деревнях, как деньги; такой же факт рассказывает Шевалье об одном французском каменноугольном округе. У классических писателей встречаются намеки на деревянные деньги, существовавшие в Византии, и деревянный талант, употреблявшийся антиохийскими и александрийскими купцами; за отсутствием более подробных сведений об этого рода деньгах мы ограничиваемся только упоминанием о них.
ГЛАВА IV
Какими качествами должен обладать материал, из которого приготовляются деньги
Главный недостаток всех теорий, касающихся вопроса о денежном материале, кроется в неясном понимании того факта, что деньги для выполнения своих различных функций должны обладать различными качествами. Поэтому вопрос о том, из какого материала лучше всего приготовлять деньги, осложняется тем, что мы одновременно должны считаться с относительным значением каждой функции, а также с тем, до какой степени деньги пригодны для той или другой функции, и, наконец, со значением каждого физического свойства денежного вещества для каждой функции в отдельности. При слабом развитии промышленности деньги служат, главным образом, материальным орудием обращения в меновом процессе между покупателями и продавцами, и потому они должны быть легко перевозимы, без труда делимы на части разной величины, так чтобы можно было легко составить любую сумму; они должны, кроме того, иметь такой внешний вид (например, особый значок), чтобы их было легко узнавать и различать. Но с течением времени, когда деньги начинают употребляться почти исключительно в качестве мерила ценности и нормальной ценности, когда система обмена достигает значительного совершенства, значение вышеупомянутых свойств всё более и более отступает на задний план, а более важными качествами оказываются неизменяемость в ценности и еще, быть может, удобоносимость. Прежде чем, однако, обратиться к изложению этих запутанных вопросов, мы остановимся несколько на всей совокупности общепризнанных свойств, которые можно расположить в следующем порядке по их относительному значению — деньги должны быть:
1) полезны и ценны;
2) легко переносимы с места на место;
3) неразрушаемы;
4) однородны;
5) делимы;
6) ценность их не должна быть изменчива;
7) они должны быть легко узнаваемы.
Так как деньги должны обмениваться на предметы, обладающие потребительной ценностью, то и сами они должны иметь потребительную ценность, т. е. денежный материал должен сам по себе быть полезен. Раз деньги находятся в обращении, то их принимают лишь затем, чтобы тотчас отдать другому; может поэтому казаться, будто деньги могут и не обладать потребительной ценностью, если только все согласятся принимать бесценные куски какого-либо вещества по определенному курсу. Нечто подобное действительно имело место в истории денег, когда ценные товары обменивались на раковины, куски кожи или лоскутки бумаги, лишенные, по-видимому, всякой потребительной ценности. Но это своеобразное явление в большинстве случаев легко поддается объяснению, и если бы мы знали историю денег всех видов, то мы бы, вероятно, могли применить одно и то же объяснение ко всем подобным случаям. Прежде всего нужно заметить, что люди согласятся принимать и отдавать деньги за другие предметы по известному неизменному курсу лишь тогда, когда у них есть к тому достаточные основания. Сила привычки или постановление закона может сильно способствовать тому, что деньги, раз вступив в обращение, удержатся в нем; но трудно допустить, чтобы даже могущественнейшему правительству удалось заставить своих подданных принять и пустить в обращение в качестве денег какое-нибудь бесценное вещество, если для принятия его нет никаких других побудительных мотивов. На ранних ступенях общественной жизни употребление денег не опиралось на предписание закона, так что для того, чтобы какой-либо материал мог служить в качестве денег, требовалась общепризнанная пригодность его для других целей. Нами уже было упомянуто, что вампумовые деньги, которые были найдены первыми путешественниками у североамериканских индейцев, высоко ценились за свою пригодность служить для украшения тела; раковины змеиных голов, так часто употребляемые в качестве разменных денег, ценятся на западном берегу Африки, как предметы украшения и, вероятно, употреблялись в качестве таковых гораздо раньше, чем люди стали ими пользоваться в качестве денег. Все предметы, упомянутые в предыдущей главе, как то: быки, хлеб, шкуры, табак, соль, какаовые бобы и пр., выполнявшие в том или другом месте функции денег, также обладали потребительной ценностью. Если бы существовали какие-либо исключения из этого правила, то, при более обстоятельном знакомстве с данными условиями, они во всяком случае нашли бы свое объяснение. Мы можем поэтому согласиться со Шторхом, утверждающим, что не может быть, чтобы материал, не обладающий никакой внутренней ценностью, употреблялся в качестве денег, как бы он во многих отношениях ни был для того пригоден. Но раз какое-либо вещество стало в больших размерах употребляться в качестве денег, то может случиться, что в конце концов полезность его ограничится той выгодой, которую публика извлекает из его денежных функций. Золото, например, употребляется в несравненно большем количестве для приготовления денег, чем для выделки сосудов, ювелирных вещей, часов и пр. Может случиться, что материал, служивший первоначально для многих разнообразных целей, в конце концов употребляется только в качестве денег, но сохраняет свою потребительную ценность, благодаря всеобщему стремлению к удобному орудию обращения и в силу привычки. Таковы, например, раковины на берегу Ост-Индии. Значение привычки, как личной, так и унаследованной, не должно быть упущено из вида в учении о деньгах не меньше, чем в моральных и общественных науках. Не следует, однако, думать, что потребительная ценность золота и серебра в настоящее время заключается исключительно в том, что они употребляются в качестве денег. Эти металлы обладают такими в высшей степени полезными свойствами, что если бы мы только могли иметь их в достаточном количестве, они вытеснили бы все другие благородные металлы в производстве посуды, украшений и орудий всякого рода и служили бы материалом для выделки разных предметов, изготовляемых в настоящее время из красной и желтой меди, бронзы, олова, никеля и других неблагородных металлов и сплавов.