– О, – раздаётся за моей спиной голос Андрея. – Это мы на юбилее института фотографировались в прошлом году. Они самых лучших студентов приглашали. Концерт, банкет, все дела…
– Понял, – с усилием отрываю взгляд от фотографии и оборачиваюсь на приятеля. – Ну чего там по моему разводу?
– В целом, учитывая все материалы из диспансеров, кучу неприличных фотографий в прессе и отсутствие детей, проблем быть не должно. По материальной составляющей придётся разделить с ней всю прибыль за последние годы, ну и следить, чтобы ее жизни и здоровью ближайшую неделю ничего не угрожало.
– В каком смысле? – хмурюсь я и возвращаюсь к столу.
– Ну там есть один интересный пункт, – листает документы Андрей. – Вот! «На момент расторжения брака оба супруга должны быть полностью дееспособными и не иметь серьезных проблем со здоровьем, угрожающих их дальнейшей жизни.»
– Понятно, – ухмыляюсь. – Ее б Здоровье, да всем больным. Ты знаешь, вкачивать в себя столько химии и остаться живой – это надо уметь!
– Вот поэтому, – откидывается на спинку кресла Андрей. – Я и не женюсь.
– Ты более чем прав, – отвечаю ему невесело.
– Можно? – чуть приоткрывается дверь кабинета.
– Да, входи, Яна, – кивает Андрей своей секретарше.
– Вот, – она ставит перед нами на стол поднос с чёрным кофе и вазочками с мороженым, – все, как вы любите, Андрей Тихонович, – очень учтиво улыбается и, повиливая бёдрами, уходит из кабинета.
– Твоя? – стреляю в дверь глазами.
– Да так, временная-постоянная, – Андрей забирает с подноса кофе и накладывает в него мороженое чайной ложкой.
Меня внутренне дергает от этого движения. Срабатывает старый вкусовой якорь. Только один человек в моей жизни пил так кофе… Но его и так уже и так слишком много в сегодняшнем дне! Поэтому я отмахиваюсь от воспоминания, как от мухи.
– Есть теория, – продолжает свою мысль Андрей, – что у каждого мужчины должна быть «главная бывшая», такая, которую он ненавидит до изжоги и точно также хочет… во всех смыслах этого слова, – усмехается, облизывая чайную ложку.
– Да уж… – киваю ему и тоже накладываю мороженое себе в кофе.
Это ничего не значит! Мне просто так тоже ВКУСНО!
– Так вот, – приятель делает глоток, – у меня, слава Богу, такой нет. Но есть приятные воспоминания. Помнишь Настю Гордееву? Вы с ней кружились на последнем курсе…
Я подношу чашку ко рту и ощущаю, как начинает колотиться сердце.
– Ммм… – неопределённо качаю головой.
– После юбилея института пытался за ней приударить. Знаешь… вот прямо азарт взял! – загораются глаза у Андрея. – Встречал возле института, как осел, с цветами. Она же преподавать осталась после окончания…
– И что в итоге? – хриплю и, делая вид что обжегся, прокашливаюсь.
– Да ничего… – жмёт плечами. – Вкусная и ледяная, как это мороженое. – Он зачерпывает ещё одну ложку десерта и отправляет в рот. – Кстати, кофе она так пить научила.
Я незаметно стискиваю под столом кулаки. В голове рвутся ядерные снаряды. Хочется сорваться и набить морду Андрею. Просто за то, что Гордеева, та самая «главная бывшая» в моей жизни. И от того, какая она горячая, я иногда не хочу просыпаться. Потому что в этих снах она «моя настоящая»!
– Эй! – щёлкает у меня пальцами перед носом приятель.
– Извини, – встряхиваюсь. – Задумался просто. Вспоминал, что за Гордеева.
– Ну у тебя то выбор был большой, – ржёт приятель мне в ответ. – Азиатки, метиски, мулатки, бледные и томные барышни…
– Были, да, – нехотя, признаю.
– И кто лучше? – заговорщицки понижается голос Андрей.
– Славянки, – отвечаю уверенно, пресекая интонацией дальнейшие расспросы. – Это просто субъективное мнение. Я иногда поговорить люблю, а глубоко только на родном выходит.
– Так, ладно, – улавливает мой недоброжелательный настрой приятель. – Давай дальше двигаться. У меня слушание через час…
– Конечно, – поднимаюсь и подаю ему руку. – Спасибо, что взялся.
– Всегда рад…
Выхожу из здания бизнес центра и сажусь за руль машины. Аааа!!
Психуя, несколько раз бью ладонями по рулю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Как ты могла с ним, Гордеева! Ты же клялась, что уже никогда и никого не полюбишь, что я буду твоим первым и единственным! Дура!
И умом я отлично понимаю, что несу сейчас абсолютнейший бред! Но чувствую все произошедшее так, будто она моя. Будто только что изменила, и вообще собралась рожать ребёнка непонятно от кого.
Дрожащими руками нахожу в бардачке свой сигаретный нз и прикуриваю. Делаю глубокий вдох до головокружения и полный выдох.
Хочется променять сдавливающее чувство в груди на физическую боль. Да что ж такое то!
Завожу машину и срываю тачку с места.
Минут тридцать играюсь в игру «объедь пробку через двор», паркуюсь, чтобы посмотреть карту и неожиданно понимаю, что за каким-то хреном оказался во дворе Насти!
Подсознание – страшная штука. Выкуриваю в окно ещё одну сигарету и между затяжками почти убеждаю себя, что просто устал. Навалилось все. Переезд, развод, раздел компаний…
А Настя – она просто появилась в момент ностальгии.
Завожу машину, и уже собираюсь покинуть парковку, как мимо меня проезжает «моя паранойя» собственной персоной.
Красненький старый Пежо долго кружится между машинами, пытаясь приткнуться, и, видимо, решает поискать стоянку в другом месте.
Я не знаю, что на меня находит, может, снова срабатывает чёртово подсознание, ищущее повод контакта с Асей, но я жму газ и легко иду на столкновение наших машин.
Благо, у одного из нас с головой все нормально, поэтому аварии удаётся избежать.
«Мне очень нужно с ней поговорить!» – решаю для себя и выхожу из машины.
Видя, как Настя нервно суетится и оглядывается, я понимаю, что она прекрасно помнит, кто я.
От этого в груди растекается мстительное тепло, и в окно ее тачки я стучу совсем борзо.
Опускает стекло и гневно сверкает на меня глазами.
– Вы перегородили мне дорогу!
«Это она холодная?» – Ещё раз мысленно усмехаюсь. – Да она – пожар.
– Вот только не нужно делать вид, что ты не узнала меня, Настя, – опускаюсь к ее окну и ложусь на край. – Выходи, поговорим.
– Нам с вами, Максимилиан Дамирович, не о чем говорить вот уже как пять лет, – фыркает она. – Не мешайтесь! – пытается закрыть окно, но я не даю.
– Не провоцируй меня, Настя… – едко ухмыляюсь. – Я ведь всегда добиваюсь желаемого. Или ты забыла?
– Чертов шантажист! – Фыркает она и разблокирует двери.
Глава 7. Ты меня вспоминала?
Макс
– Ну и? – Настя выходит из машины и поднимает на меня строгий взгляд. – Я внимательно слушаю.
– Мне покричать погромче? – ехидно дергаю бровью. – Чтобы подробности нашей личной жизни знал весь двор?
– Ну знаешь… – задохнувшись, шипит она. – Ты что-то путаешь. Никакой нашей личной жизни нету! Что это за глупые шутки, Макс!? Ты вообще откуда появился?
– Пригласи меня в гости, – сжимая зубы, киваю головой в сторону подъезда.
– Что? – округляются ее глаза.
– Добрый вечер, Настенька, – очень громко над самым моим ухом раздаётся старческий капризный голос.
Оборачиваюсь. Вокруг нас нарезает круги какая-то дама дважды бальзаковского возраста с трясущимся от холода пуделем.
– Здравствуйте, Валерия Павловна, – чуть повышая голос, вежливо и терпеливо отвечает Настя.
– Ну так что? Зрители на месте… – приближаюсь я к Асе. Явно намекая на то, что сейчас между нами произойдёт что-то такое, после чего «дама с собачкой» обязательно попьёт чай со всеми сплетницами дома.
– А, черт с тобой! – зло сдувается Гордеева. – Пошли. Быстрей уйдёшь.
Подхватывает с заднего сиденья сумочку, папку и пакет с продуктами.
Я ловлю себя на мысли, что не обломался бы и хорошенько зацеловал ее дерзкий рот. Просто потому что!
– Давай помогу! – пытаюсь перехватить из рук Насти пакет, но она отшатывается в сторону.
– Я сама… – предупреждающе сверкает глазами.