Читать интересную книгу Снаути и его Друзья - Диана Маливани

Он осмотрел стол, раздумывая, что бы ему ещё съесть, и стал беспокойно водить хоботом-пятачком из стороны в сторону. Дело в том, что Снаути не заметил, как быстро он съел и закуску, и первое, и второе, и десерт, пока все остальные только собирались приступить к главному блюду.

– Маловато, конечно, – подумал Снаути, – надо бы повторить. Интересно, по правилам хорошего тона, обязательно надо уходить из гостей голодным ? Что-то я такого не припоминаю.

Но, поскольку он был весьма воспитанным Снаути, то вслух ничего не сказал.

Рассудив, что, наверное, он всё-таки достаточно плотно пообедал, Снаути принялся болтать под столом лапками и что-то тихонько насвистывать. Выглядело это примерно так:

Но отчего и почему,

Как ни стараюсь, не пойму,

Но отчего все Снаути

Так любят бланманже,

Десерт черничный с йогуртом…

Со сливками безе.

– Н-да, вероятно, послеобеденное время – не лучший момент для творчества, – подумал Снаути, не вполне довольный на этот раз своим произведением. – Безе… Бланманже… – Последние слова он мечтательно произнёс вслух.

– Ой, Снаути, твой любимый бланманже ! Как же я забыла: я ведь его уже разложила по тарелкам ! – и Мишель вскоре вернулась за стол с тортом.

– Да-а-а… бланманже… Га-га-гастрономия ! – заметил Гусь, явно что-то вспоминая. – С тех пор, как я рассказал Снаути об этом французском десерте, он стал его любимым лакомством. – Франция… Париж… Удивительные эти французские гуси… !

– Ты бывал в Париже, Гусь ? – заинтересовалась Мишель. – Как интересно ! Расскажи нам о том, как там живут !

– Да, да, мне доводилось там бывать, и не раз, – важно кивнул клювом Гусь, весьма довольный вниманием Мишель к своей Гусиной Персоне. И он принялся рассказывать о Франции.

– Надо сказать, что наше Гусиное Семейство – довольно большое, и немалая часть моих родственников живёт именно там, во Франции. Моя кузина Мадам Клафути (1) и её супруг Месье Тарт-Татен (2) уже лет десять как живут в маленьком домике в одном предместье Парижа. Они считают, что воздух там – хоть и не ахти какой, но всё же почище парижского. В Париже, – как говорит моя кузина, – у них сразу пропадает тяга к жизни.

– Клафути и Тарт-Татен ! Надо же ! – захихикала знающая французский язык Мишель. – Что-то очень знакомое ! Я тебя перебила, рассказывай дальше, милый Гусь, – продолжая смеяться, сказала Мишель.

– А что они едят на обед ? – поинтересовался Снаути.

– Мои родственники – большие любители поклевать разные сыры с совершенно жутким, непереносимо едким, запахом ! У них за столом мне все время приходилось зажимать себе клюв, – сморщился Гусь. – А ещё, к ним на обед частенько захаживает мой кузен Месье Профитроль (3) …

Услышав про кузена по имени Профитроль, Мишель расхохоталась так, что чуть не свалилась со стула.

– Так вот, – продолжал Гусь, – мой кузен Профитроль, который выучился на модную во Франции профессию, куафёр (4) – то есть, парикмахер, – пояснил Гусь, – довольно странное существо. Он всегда носит один и тот же шарф, который, наверное, когда-то был красного цвета. Правда, этот шарф, теперь уже – непонятного цвета, и больше похож на мятую тряпку, чем на шарф. Мой кузен небрежно повязывает его вокруг шеи и говорит, что проделывает это с настоящим парижским шиком. Этим шарфом он вытирает свой мокрый клюв, чихает в него и им же полирует свои запылившиеся лапки. После этого он приговаривает что-то вроде: «Шарман» (5) ! «Манифик» (6) !

Гусь так увлёкся воспоминаниями о своих французских сородичах, что даже взлетел на спинку стула и, возбуждённо помахивая крыльями, продолжал оттуда своё повествование.

– Мой кузен – он же парикмахер ! – авторитетно заявляет, что мытьё перьев только вредит им, и рекомендует не мыть перья, а исключительно пушить их. Просто ужасно ! – уже от себя добавил Гусь. – Не удивительно, что после этого у них у всех блохи. Впрочем, самих французских гусей это совершенно не смущает. Более того, каждую осень во Франции повсюду развешивают объявления, извещающие об очередном нашествии блох ! (7)

– Блохи, это – в наши-то дни ? – удивился Снаути.

А Мишель просто фыркнула от негодования.

– Совершенно верно ! И так во всём: вместо мытья полов, которое, как они считают, только портит паркет, они его натирают, надевая на лапки шерстяные носочки и скользя по немытому полу.

– Милый Гусь, может быть, ты нам расскажешь за обедом о чём-нибудь другом, более приятном ? – спросила Мишель.

– За обедом… о приятном… – призадумался Гусь. – Как-то раз я у них приятно пообедал: склевал жучка, переползавшего по старому комоду. Слышали бы вы, как они на меня зашипели ! Оказывается, я поступил совсем не «комильфо» (8), ведь старая запылённая мебель, изъеденная жучками, это для них – «шарм ансьен» (9).

– Гусь, я помню, ты что-то рассказывал мне про своего родственника из Франции, который должен вскоре приехать к тебе погостить ? – спросил Снаути.

– Да, да, помню, это – мой несносный маленький племянник Жульен (10), – отозвался Гусь. – К моему сожалению, он перенял далеко не лучшее от своих родителей: например, он никогда не чистит свой клюв и объясняет это тем, что надо быть «а-ля натюрель» (11).

Когда пришло время прощаться, Гусь развязал свой бант.

– Это, Мишель, на тот случай, если тебе понадобится обвязать новый подарок красивой лентой. Мне даже немного жаль расставаться с ней: белые перья и красный бант вместе выглядят исключительно га-га-гармонично, – и с этими словами Гусь протянул ленту Мишель.

– Что ты, Гусь, она очень идёт к твоим белым перьям, – возразила Мишель, прекрасно понимая, что эта лента приглянулась самому Гусю. – Пусть лента останется у тебя.

– Как приятно ходить в гости, – говорил на обратном пути Снаути, поглаживая своё заметно округлившееся брюшко, – после обеда на душе сразу делается очень спокойно. Даже, если испытываешь чувство лёгкого голода, выйдя из-за стола.

– А на мой взгляд, подобное чувство безмятежного спокойствия только вредит поэтическому настрою, – возразил Гусь. – Впрочем, сегодня мне всё равно не удалось бы поработать над моей Одой: я ещё должен отнести га-га-газеты Мадам Куропатке; она, вероятно, уже заждалась.

Снаути попрощался со своим Очень Торжественным Подарком и весело поскакал между зелёных холмов по дороге к своему дому, напевая себе под нос одну из своих песенок.

Примечания ко Второй Главе

Клафути (1)

от франц. clafoutis

фруктовый или ягодный (обычно, вишнёвый) пирог

Тарт-Татен (2)

от франц. tarte tatin

яблочный пирог-перевёртыш, приготовляемый яблоками вверх

Профитроль (3)

от франц. profiterole

небольшие пирожные из заварного теста с начинкой

куафёр (4)

от франц. coiffeur

парикмахер

шарман (5)

от франц. charmant

очаровательно, прелестно

манифик (6)

от франц. magnifique

великолепно

«Нашествие блох !» (7)

от франц. Les poux arrivent !

буквально: Блохи (или вши) прибывают ! Нашествие блох !

надписи, которые можно видеть, в частности, на витринах французских аптек обычно в начале каждого учебного года

комильфо (8)

от франц. comme il faut

буквально: как надо, как следует (соответствие правилам светских приличий)

шарм ансьен (9)

от франц. charme ancien

буквально: очарование старины (например, про антикварную мебель)

Жульен (10)

от франц. julienne

блюдо – либо: горячая закуска в небольшом горшочке, либо: нарезанный соломкой салат

а-ля натюрель (11)

от франц. à la naturelle

то, что имеет натуральный, естественный вид

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

В КОТОРОЙ ВСЕ УДИВЛЕНЫ НЕОБЫЧНОЙ НАХОДКОЙ СНАУТИ, ТЫКВА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ДОМИК, А НАД ЛЕСОМ ПРОЛЕТАЮТ ВОЗДУШНЫЕ ШАРЫ

Было самое обычное летнее утро. То самое спокойное солнечное и тёплое утро, которое обычно не предвещает абсолютно никаких приключений. Снаути покачивался на качелях и пребывал в задумчивом настроении. В саду весело порхали бабочки, и пахло флёрдоранжем и чайными розами. Снаути смотрел вдаль и размышлял о том, кто и как живёт где-то там, далеко-далеко, за Большим Лесом, где всегда солнечная погода, и часто бывает очень жарко.

– Наверное, те, кто там живут, совсем не похожи на нас, – думал Снаути, пытаясь представить себе, как они могут выглядеть. – Интересно, а что они едят на завтрак ? А растёт ли там щавель для зелёного супа ? И сочная ли там кукуруза ? – спросил он сам себя.