— Я тоже так решил, — Тортис впился взглядом в лицо ректора, — возможно, кто-то сумел открыть тайный вход и погиб, нарвавшись на ловушку. Я обошел подземелья; все ловушки на месте, и никаких следов.
— Интересно… — Вальдемар откинулся на спинку кресла, — Ты полагаешь, кто-то может скрывать смерть на территории академии? Но зачем?
— Эксперименты? Запрещенные ритуалы и практики? — предположил Кетрей.
— В академии? А магический фон? — ректор замер в кресле, пытаясь определить изменения магического фона. — Все в пределах нормы! Я скорее поверю, что один из богатых отпрысков знатных семей насмерть забил слугу, а потом решил не показывать свои… хм… художества.
— Изменения магического фона можно скрыть… — начал Тортис.
— Можно, но, если они скрыли фон, то и смерть бы тоже скрыли, — объяснил ректор.
— А если смерть внезапная из-за эксперимента? — выдвинул еще одну гипотезу Кетрей.
— И кто у нас настолько безголовый, чтобы проводить опасные эксперименты на территории академии? — лорд Вальдемар постарался, чтобы его удивление выглядело естественно.
— Как будто ты не знаешь, какие у нас студенты? — ядовито отмахнулся декан, — Да и некоторые преподаватели не лучше…
— Что ты предлагаешь? Я хоть и ректор, но не имею права проводить какие-то проверки без доказательств совершения преступления… — Вальдемар взглянул на напрягшиеся желваки на щеках Кетрея и оборвал сам себя, — Я тебе верю, но нам надо будет убедить в этом комиссию, которая даст заключение о том, что смерть действительно была. Потом мы должны написать прошение и только после этого можем получить разрешение на проверку! А как комиссия установит смерть? Трупа нет. Почувствовал всплеск ты только потому, что в тот момент был в состоянии магического транса. Сейчас магический фон в норме. Ничего больше у нас нет. Просто так санкционировать проверку я не могу.
— Я понял тебя, — махнул рукой лорд Кетрей.
— Тортис, ты правильно сделал, что рассказал об этом, — мягко сказал Вальдемар, — но, увы, сейчас мы ничего не можем предпринять.
— Не можем, — Тортис встал с дивана, подошел к двери и, взявшись за ручку, добавил, — однако, я буду следить. До свиданья, Вальдемар, прошу прощения за беспокойство.
Еще некоторое время лорд ректор смотрел на закрывшуюся за Кетреем дверь.
— Я тоже буду следить, Тортис, поверь мне, очень тщательно следить, — тихо пообещал Вальдемар.
***
*Сулукуйя — яд растительно-животного происхождения, который используется в демонологии. Очень дорог. Официально запрещен в королевстве. Назван по имени его создателя.
Глава пятая. Дочь ректора
Люба давно так хорошо не высыпалась. Обычно болели спина, сердце и ноги. Любовь Игоревна ворочалась, часто просыпалась и подолгу лежала, вновь пытаясь заснуть. Иногда сон приходил к ней только после обезболивающего укола.
А тут вдруг отлично выспалась, сон чудесный приснился. Люба открыла глаза и уставилась на незнакомый бежевый потолок. «Не сон!» — пронеслась в её голове паническая мысль, — «значит все правда: и лорд Вальдемар, и другой мир, и учеба, и клятва, и новое тело!» И у этого тела, кстати, были свои потребности.
Люба встала и огляделась. Вчера она помнила, что лорд что-то говорил о гостевых покоях. Судя по вещам, рассчитаны эти комнаты были на мужчин, но вот цветовая гамма показалась Любе странной. Тут преобладали красные, белые, бежевые и розовые тона.
Тяжелые темно-красные шторы на окнах, огромная кровать из розоватого дерева, тумбочка, небольшое кресло, белая шкура неизвестного животного на полу, а прямо напротив кровати одежный шкаф и ширма — вот и вся обстановка спальни. Туалет нашелся не сразу, незаметная дверь пряталась за ширмой. Открыв дверцу, Люба сначала подумала, что попала не туда. Из небольшой комнатки на неё удивленно смотрела какая-то лохматая девица. Только через несколько секунд она сообразила, что смотрит в зеркало, которое находится напротив двери.
— Очешуеть! — ошалело повторила Люба любимое слово своей внучки. — Это я?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда Любовь Игоревну впечатало в тело Вильены, времени рассмотреть то, что ей досталось, не было. Потом, когда она переодевалась, хотелось только согреться и отдохнуть, и только сейчас Люба увидела, как она теперь выглядит.
Каштановые волосы, молодая упругая кожа, светло-зеленые глаза, небольшой нос, брови правильной формы — Любовь Игоревна трогала свое лицо, до конца боясь поверить в происходящее.
Возможно, самой Вильене её внешность не нравилась — молодые девушки часто бывают недовольны тем, как выглядят, но бабушку Любу все более чем устраивало. Стройная фигура, небольшая грудь, длинные ноги, может, бедра немного полноваты, но это совершенно неважно, главное, она вновь молода и здорова.
— Что же произошло с тобой, Вильена? — задумчиво спросила у отражения Люба, когда эйфория немного прошла. Ответ на этот вопрос только предстояло найти.
С сантехникой попаданка разобралась в два счета. Унитаз оказался непривычной формы, смывной бачок отсутствовал, зато из стены выпирал небольшой рычаг. Когда Любовь Игоревна опустила его вниз, раздалось слабое потрескивание, и унитаз очистился.
Похожие рычажки Люба обнаружила и возле ванной. Один подавал и регулировал воду, которая поступала из крана, второй управлял подобием душа. В потолке были проделаны дырочки, из которых при нажатии на второй рычаг, шла вода.
Оставив набираться ванну, Люба возвратилась в спальню за полотенцем и напоролась на презрительный взгляд черноволосой красотки. Девушка с королевским видом восседала на кресле рядом с кроватью и недовольно кривила губы.
— Какое убожество! — сквозь зубы процедила она, оглядывая большие тапки, чуть спущенные носки, подвернутые штанины кальсон и криво надетый халат.
Возможно, другую девушку такое приветствие сбило бы с толку, но Любовь Игоревна знала, что выглядит прекрасно даже в такой несуразной одежде. Да и опыт сказывался, Любе хватило нескольких секунд, чтобы оценить брюнетку. Лет восемнадцати, худенькая, с большими черными глазами и тоненькими губами, она напоминала мышку, вышедшую на тропу войны. Видимо, это и есть дочка лорда Вальдемара; во-первых, внешнее сходство налицо, а во-вторых, больше в комнату по уверениям ректора, никто зайти не мог.
— Согласна, убожество, — искренне улыбнулась Люба, заметив, что в глазах девушки на мгновение мелькнуло изумление, — но ваш батюшка не озаботился моим гардеробом заранее, вот и пришлось ходить в том, что есть.
Как ни в чем не бывало, Люба открыла шкаф и начала искать полотенце.
— Очень хорошо, что вы пришли, — меж тем говорила она, — мне как раз нужна помощь, чтобы разобраться в ванной комнате. Поможете?
— Хорошо, — брюнетка встала с грацией великосветской дамы: изящно и легко.
«Чувствуются манеры, которые вбивались с самого детства» — любуясь девушкой, отметила попаданка.
— Отец говорил, что забрал вас из какого-то отсталого безмагического мира, — брезгливо продолжила ректорская дочка, — вы, наверное, там раз в полгода мылись…
«Видимо, не до конца манеры вбились» — мысленно хихикнула Люба, — «ну ничего, исправим. Приютских детей перевоспитывали, и эту перевоспитаем»
— Неужели так и сказал: из отсталого мира? — хитро улыбнулась Любовь Игоревна, — может еще добавил, что там все — дикари?
— Хм… нет, — явно смутилась брюнетка.
— Безмагический мир — не значит отсталый, — наставительно заметила Люба, — у нас там есть искусственный интеллект, мы летаем не только на другие материки, но и в космос, изучили весь земной шар, ныряем в океанские глубины. У нас можно запросто связаться и поговорить с человеком на другом краю мира, переслать ему фото — то есть, статичные изображения — или видео — подвижные картинки. Врачи у нас пересаживают органы, например, мне вырастили и заменили хрусталик в глазу. Наши города огромны. Только в моем живет более миллиона человек. Я жила в большом доме на десятом этаже. Из моих окон были видны крыши других многоэтажек и загородное шоссе, по которому постоянно мчались машины. Машины — это такие повозки, которые едут очень быстро. На большой скорости лучше не высовываться из окон: волосы сдует.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})