Читать интересную книгу Все, что вы хотели знать о смерти - Островская Екатерина

– Кого это носит в такую рань? – возмутилась она громко – так, чтобы слышно было стоящему за дверью. – Полвосьмого утра!

И открыла дверь. На маленькой площадке толпились люди.

– Мы к Паше, – произнес высокий мужчина, – мы с ним вместе в школе учились.

Инна сразу узнала этого человека и очень удивилась, даже немного испугалась. Но тут же пришла в себя, постаралась чуть-чуть присесть и натянуть мундир пониже, чтобы не были видны красные трусики.

– Простите, Владимир Васильевич, – прошептала она и захлопнула дверь перед самым носом заместителя председателя городского суда[4].

Вообще-то, она и не собиралась открывать, хотела через дверь узнать, кто пришел так рано, и отодвинула задвижку совершенно машинально. Кто же знал, что на площадке окажется судья Высоковский и еще куча свидетелей. Свидетелей ее позора.

Она кинулась обратно в спальню, успев бросить по дороге выходящему из ванной комнаты Ипатьеву:

– Паша, там из суда пришли!

Она поспешила одеться, но быстро не получилось, потому что путались колготки и пуговички белой форменной рубашки не хотели застегиваться… То есть рубашка была не форменная, а как бы форменная, но с пуговичками-кнопками, и на каждой кнопочке стояла надпись «Lee cooper». Очень удобная рубашка с сеточкой под мышками для вентиляции, что необходимо именно летом. Потом Инна причесалась, восстановила макияж, попрыскалась духами Masumi Coty, которыми пользовалась лишь в исключительных случаях, но всегда носила с собой, потому что исключительный случай может настигнуть молодую и симпатичную женщину в самый непредсказуемый момент. К тому же эти духи она купила себе сама, отдав за малюсенький флакончик больше половины должностного оклада.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале, постаралась придать лицу деловое выражение, потом смахнула его и примерила выражение скорбно-печальное, но и оно ее не устроило. Пожалуй, лучше быть проникновенно-сочувственной, а для этого надо добавить блеска на губы…

Она осторожно вышла в коридор. В квартире было тихо, она дошла до кухни и заглянула внутрь. Кухня тоже была пуста. То есть не совсем. Павел сидел за столом и пил чай.

– А где все? – удивилась Инна.

– Ушли, – спокойно ответил Ипатьев, – спросили, какая нужна помощь, посочувствовали и по своим делам отправились. У всех ведь работа.

– А ты и в самом деле учился в одном классе с Высоковским?

– Лучшими друзьями были. Он всегда заступался за меня перед классным руководителем. Которая ко мне была очень жесткой.

– Что же она за зверь такой была?

– Классным руководителем у нас была моя мама. А сейчас Володя пообещал, что со своей стороны приложит все силы, чтобы…

– Какие у него силы, – не дала договорить Инна, – если только до суда дойдет, тогда он точно влепит этим гадам пожизненное. Но ведь тебе майор Гончаров обещал прикончить их при задержании? Ты так мне сказал.

Павел кивнул.

– А Высоковский ведь не женат и никогда не был? – как бы между прочим поинтересовалась Снежко. – Просто я слышала, что у него был роман с Викой – дочкой генерала Корнеева. Все уже к свадьбе шло, но сейчас Корнеева в Москву перевели, а дочка здесь осталась, и твой одноклассник от нее сбежал. А ведь она – симпатичная и неглупая, она знает, наверное, что очень скоро твой друг возглавит городской суд. А вообще, скажу по секрету, его наметили в председатели Верховного суда. Не сейчас, разумеется, а на перспективу. Высоковскому намекали об этом, а потому зачем ему Вика: он ждет партию получше. Или он принципиально не хочет жениться?

Снежко обняла Павла и шепнула:

– Вы сейчас с ним о чем говорили? Он что-нибудь про меня спрашивал?

Павел задумался, отстранился, а потом пожал плечами.

– Спросил, только я не знаю, стоит ли это говорить…

– Стоит, стоит, – улыбнулась Инна и снова обняла его.

– Хорошо, – согласился Павел, – он спросил, а чем там Снежко в своей пресс-службе зарабатывает, что на такой нескромной машине ездит.

– На себя посмотри, – обиделась бывшая сокурсница, – у него мать и бабушку убили, а он ночью бабу домой притащил. Слабый ты человек, Паша. Слабый и беспринципный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ипатьев спорить не стал, хотя он никого не тащил: она сама притащилась с бутылкой Hennessy Paradis. И он пил коньяк, хотя полтора года назад дал зарок – ни капли, и держал данное себе слово до сегодняшней ночи, когда, напившись, сделал Снежко предложение выйти за него замуж. Это было, но домой он к себе никого не тащил: у него и дом на другом конце города – однокомнатная квартирка, в которую теперь возвращаться не хочется.

Глава четвертая

Павел думал, что его немного отпустило, и тяжесть на душе стала меньше, но когда прибыл в здание телеканала, шел через фойе, по лестнице и по коридору, то каждый встречный подходил и выражал свое сочувствие, некоторые при этом приобнимали. И от этого внимания и объятий стало еще хуже. Потом в помещении редакции он сидел за своим столом и смотрел прямо перед собой на стену, где висел плакат восьмилетней давности, на котором он застыл на вылете из микроавтобуса, держа на плече профессиональную камеру Blackmagic, врываясь в мир, где идут бандитские перестрелки, где толсторожие чиновники рассовывают по карманам пачки долларов, где согнулись униженные и оскорбленные, где вдоль дорог сидят дети с протянутой для подаяния рукой. Убогий и пошлый плакатик, но картинка эта работала на его популярность, тогда он был звездой, тогда на него если и не молились, то говорили о нем как о неподкупном и честном человеке. Кассирши в универсамах просили у него автограф, и он расписывался на чеках, поверх стоимости купленных им колбас, консервов и пельменей. Но сейчас он сидел, пытаясь понять, за что убили маму и бабушку. Кто мог быть таким жестоким, чтобы забраться в квартиру, убить двух старушек и вынести из нее грошовые ценности? Вряд ли кто-то из их знакомых, потому что маму знала вся округа, почти все жители окрестных домов учились в школе, где она долгое время преподавала и была завучем – вот она, школа, и сотни метров до нее не будет, если выйти из низенькой арочки. Местные не пришли бы сюда грабить – те, кто знал маму и бабушку, не могли убить, а случайные люди вряд ли будут подниматься пешком на пятый этаж, рискуя быть замеченными кем-то. Но ведь поднялись, и никто их не видел. Соседи, которых опросили опера и участковые, показали, что возле дома не было посторонних машин и подозрительных людей…

Осторожно ступая, подошла Леночка Прошкина и тихо напомнила, что люди ждут указаний.

– Какие указания? – не понял Ипатьев. – Все грамотные и знают, что надо делать. А я сегодня в нерабочем состоянии… Поеду домой. – Павел подумал и мотнул головой: – Только запишу обращение к горожанам, потому что без них мне не поможет никто.

Он сам принес в свой кабинет камеру и штатив, подготовил аппаратуру и выставил кадр. Потом потянул со стены известный всему городу плакат, но сорвалась только половина, а вторая осталась болтаться на двух кнопках, колыхалась, но держалась. Павел протянул руку, чтобы закончить дело, но остановился: этот плакат теперь олицетворял всю его жизнь, разорванную пополам – ту, что была до вчерашнего дня, и ту, что будет потом. И ничего уже нельзя склеить и что-то изменить в прошлом.

Он заехал в свою однокомнатную квартиру, не собираясь там задерживаться, быстро собрал вещи, упаковал их в две сумки, посидел на дорожку, оглядывая стены, словно прощаясь с ними, подумал, что от квартиры этой надо избавляться, продать ее и забыть, что когда-то жил здесь, потому что не было в ней ни счастья, ни радости. Жил он здесь после развода и после того, как ушел с телевидения, перебиваясь случайными заработками, продавая свою былую популярность, прогуливая и пропивая все, что было в карманах. Сюда он приводил случайных женщин, счастливых оттого, что они в гостях у телезвезды, некоторые из них потом пытались продолжить знакомство, но большинство не возвращались – ведь не у каждой находятся силы терпеть пьяный бред неудачника. И теперь одиночество и душевная боль вернулись, так что эту квартирку можно оставить в прошлом со всеми не самыми приятными воспоминаниями. Скорее надо продавать ставшую ненужной жилплощадь, не раздумывая и не заламывая цену. А деньги все равно нужны: чтобы раздать накопившиеся долги и поставить хороший памятник на могилке мамы и бабушки.