копченного мяча, горшочек квашенной капусты с грибами и графинчик.
Я внимательно рассмотрел Аглаю. Девушка симпатичная, с небольшим носиком и огромными карими глазами, тонкие брови причудливо изогнуты. Если хорошенько приодеть – точно княжна. Под платьем девушки так и вздымалась высокая грудь.
Приказчик нахмурился:
–Аглашка, кофию барину подай!
Когда девушка удалилась, он хитро подмигнул:
– Племяшка моя. Хорошая девка, справная…
Я кивнул на графин:
– Это водка?
– Особая. Из Царицына. Такой здесь не сыщешь, мужичье самодел или сивуху хлещет…
Я осмотрелся. Тишь да гладь. Нигде не видно видеокамер, автомобилей, и полное отсутствие линий ЛЭП, это меня больше всего смущало.
– Прохор, я хочу немного прогуляться по окрестности, осмотреться…
Приказчик хмыкнул:
– Андрей Иванович, вас же вчера лошадь чуть не зашибла. Подлечитесь, а завтра вместе проедем, посмотрим хозяйство. В село заглянем…
– Я вообще-то Андрей Сергеевич.
– Позвольте, но папенька ваш, брат Екатерины Семеновны, был Иваном. Это я точно помню. Фельдшер предупреждал, что у вас после травмы могут быть провалы памяти. Это пройдет. В родном доме и стены помогают.
Пока я поел и откушал кофию, которое оказалось вкусным и ароматным, приказчик успел откушать почти пол графина водки и сожрать две тарелки рябчиков, облизав пальцы.
– Вот скажи, Прохор, какой может быть порядок в хозяйстве, когда ты с утра хлещешь водку как слон? Да от тебя перегаром несет, как от сборища бомжей…
– Так это… праздник же у нас. Барин вернулся. Я даже Герасиму четвертинку поставил.
Он кивнул в сторону конюшни, где в кучу складывал сено великан с бородой.
– Он и вправду Герасим?– рассмеялся я.– Немой?
– Почему немой? Нормальный мужик. Только силен неимоверно. В позапрошлом году своего соседа насмерть зашиб по пьяни. Одним ударом.
– А почему не посадили?
– Екатерина Семеновна за него внесла в участок, вдовушке покойного коня отдала безвозмездно, да пятьдесят рубликов пожаловала… Работник-то он отличный, и конюх, и плотник, зачем ему на каторгу…
Я задумался:
– Послушай, так может проедемся по окрестности?
Прохор привстал и окликнул:
– Герасим, запрягай Каурку! Прокатимся нынче с барином!
Приказчик сам повел двухколесную бричку. Мы спустились с холма и выехали за село. Вдоль реки тянулась полоска леса. Река Ахтуба была широкой и полноводной, вдоль берега песчаные берега с кустами и редкой порослью. На другой стороне шумела пойма. Бричка поднялась и проехала по грунтовой дороге. Прохор показал на поля:
– Здесь на восемь верст наши земли, до Гаринского села.
– До куда?
– Гарин, сосед наш. Я уже рассказывал про него. Бывший статский советник, купил поместье пять лет назад. Зверь лютый, палец в рот не клади…
Я всматривался и совершенно нигде не видел признаков цивилизации. Ни линий ЛЭП, ни асфальта, ни автомобилей. Медленно, но все же до меня начало доходить, что невероятным образом я вправду очутился в девятнадцатом веке…
Мы подъехали к большому озеру с темной водой, заросшим камышом. Два мужика тащили бредень, в котором серебрились караси да окуни, даже два небольших рака.
Прохор нахмурился и тут же остановил бричку.
– Это Гаринские мужики. Разобраться нужно.
Крепкий широкоплечий мужик уже обулся и поспешил навстречу.
– Какого черта вы здесь делаете? – злобно прикрикнул Прохор.
– Не серчай, Прохор Петрович. Взяли немного рыбки на ушицу…
Мужик удивленно вылупился на меня и поклонился.
– Барин, хоть ты ему скажи…– вздохнул приказчик.
– Вы это… больше не безобразничайте…– пролепетал я.– Чтоб в последний раз…
Мужик неожиданно встал на колени и наклонившись, ударился лбом в самую грязь.
– Батюшка, не серчай… хочешь – выпори меня, дурака, но только не говори нашему помещику… Если Владимир Иванович узнает – подать увеличит… а у меня четверо ртов и все младшенькие. На шабашку не отпускает, рыбачить не дает… одна греча да полба… не гневайся, барин…
– Поехали,– кивнул я приказчику.
Вскоре мы добрались до широкой накатанной дороги с верстовыми столбами.
– Это куда дорога?
– Так на Царицын,– удивился Прохор.– Пятьдесят верст. А если в обратную сторону ехать – до Тимофеевки, уездного города. А дальше так до самой Астрахани, дней шесть-семь добираться…
– Здесь вокруг наши земли?
– Через две версты начинаются владения генеральши Поповой. У вдовы большой надел, почти на сорок верст, в придачу два больших села… Поповская мельница самая большая на весь уезд…
Приказчик задумался:
– Генеральша уже год как овдовела, между прочим, не стара и совсем недурна собой. Неплохой гештальт, Андрей Иванович…
Прохор развернул бричку. Мы возвращались к селу по другой дороге.
– Земель-то у нас не так много…
– Это правда,– кивнул Прохор. – За Старой Ахтубой еще луга для выпаса, но половину ваша тетушка Гарину уступила.
– А что на западе?
– Бесплодные земли… балки и рытвины, глина…
– Красная глина?
– Мужики иногда таскают на саман… уж этого добра здесь навалом.
Я задумался. А ведь они даже не знают, какое богатство лежит под ногами. Нужно только все тщательно распланировать и сделать красиво…
– Похоже вы с тетушкой дела неважно вели…
Приказчик остановил бричку почти на краю села.
Я грустно смотрел на покосившиеся домишки и грязных ребятишек возле качелей. Они вылупились на меня, будто на заморскую диковинку, но приближаться боялись.
– Хозяйство и вправду в долгах…– признался Прохор.– В прошлом году Гарин купил крепостных, а в этом году хочет еще часть лугов захрапастать… он уже предварительно договаривался с вашей покойной тетушкой. Барин, у вас есть только один надежный вариант, найти богатую вдовушку и жениться, чтобы объединить хозяйства и вылезти из долгов...
– Прохор, мы расплатимся с долгами и поднимем хозяйство. Попомни мое слово.
К нам быстро подошел высокий жилистый мужик лет сорока.
Увидев меня, он поклонился.
– Здравствуйте, барин.
– Это Платон Щукин, староста Новореченского…– сказал приказчик.
– Рад видеть вас, Андрей Иванович, в здравии и прекрасном расположении духа…– староста покашлял в кулак.
– Говори что хотел,– строго спросил приказчик.
– Вы бы пособили, барин…– староста показал на покосившиеся избы.– Нам бы гвоздей с пуд, домишки поправить… досок хоть повозку-другую, да пару новых плугов…
– Подумаем,– кивнул я.– Все что нужно – пишите и передавайте в поместье.
Староста даже слегка приоткрыл рот от удивления и поклонился еще ниже.
– И это… Кузьма Жидков кровлю чинил, да упал с крыши