Читать интересную книгу Горячая пора в Фэрмаунтской средней школе - Вернор Виндж

— У соседей есть лазерные и беспроводные технологии.

На самом деле, это было здорово — избавиться от ковра-самолета. Он позволил велосипеду вознести себя на вершину маленького холма, а потом помчался вниз, к Лас-Меситас.

— И как мы будем согласовывать действия на неограниченном экзамене?

— Легко. Через пару часов я войду в режим диалога с сибиряками — и тогда мы произведем легкую перетасовку в других группах. Я не знаю, насколько быстро это все разлетится. Возможно, за Фэрмаунт придется играть только нам с тобой. Синхронизируйся со мной сегодня вечером, после того, как встретишься с Мири Гу. И посмотрим, как можно использовать твою «волшебную память».

Хуан нахмурился, прибавил ходу и въехал на тротуар с condos[13] начала века. Район, в котором он жил, был достаточно старым; для создания этой кричащей безвкусицы не требовалось никаких виртуальных ухищрений.

Кажется, Берти заметил, что на его реплику не ответили.

— Так в чем проблема?

О да! Хуан терпеть не мог эти бестактные намеки по поводу маленьких голубых пилюль. Но таков уж он, Берти. Сегодня он показал себя со всех сторон — и лучших, и худших.

— Именно это меня беспокоит. Я знаю, что у Мири хорошие отметки. Ты говоришь, что соображалка у нее на уровне… но ее не слишком затянуло?

На самом деле его интересовало другое — какого черта Берти толкает его на это. Но знал, что Великого Отморозка провоцировать не стоит, а любой прямой вопрос такого рода будет воспринят как провокация.

— Не дергайся, Хуан. Она сработается с любой командой. Я за ней наблюдал.

Вот это новость! Однако вслух он сказал:

— Я знаю, у нее брат-тупица, учится в высшей школе.

— Э-э-э… Уильям-Болванус? Да, он тупица, но они не родные брат и сестра. Нет, Мири — золотая голова. И такая пробивная… Ты знаешь, что она выросла в Асило-маре?

— В лагере для интернированных?

— Вот-вот. Она попала туда совсем маленькой. Но ее предки слишком много знали.

Такое во время войны случалось со многими азиатами американского происхождения — с теми, кто слишком хорошо разбирался в военных технологиях. Но это было уже дело прошлого. Слова Берти скорее потрясли Хуана, чем открыли ему что-то новое.

— Ладно, замяли…

Никто ни на кого не давит. В конце концов, Берти принял его в команду.

Ну вот, почти дома. Хуан скатился вниз по коротенькой улочке, потом вверх к подъезду, нырнул за скрипучую дверь гаража, которую открыли специально для него.

— Вечерком, когда ты будешь в Восточной Азии, я загляну к Мири, и мы начнем всю эту ерунду с местной командой.

— Хорошо-хорошо, — ответил Берти.

Хуан прислонил велосипед к куче рухляди, которую сносила сюда вся семья, и направился в глубь гаража. Возле кухонной двери он остановился.

Одну вещь Берти все-таки должен услышать. Хотя, может быть, он не услышит.

«Спорю, он все еще рассчитывает участвовать в местном экзамене».

— Один момент. Помнишь, Мири пожала мне руку? Она выразилась очень определенно, Берти. Она не хочет, чтобы ты в этом участвовал, даже пассивно. Договорились?

— Конечно. Все супер. Я отправляюсь в Азию. Та! — и Берти исчез с преувеличенно громким «щелк!»

* * *

Как и следовало ожидать, отец был дома.

Луис Орозко слонялся по кухне. Когда его сын вошел, он сделал мальчику неопределенный знак рукой. В доме была отличная внутренняя сеть, завязанная на стационарную станцию[14], размещенную на крыше. Хуан игнорировал фантастические картинки, висящие в комнате, почти не задумываясь. Его не слишком интересовало, что Па сейчас видит и о чем думает.

Хуан проскользнул мимо отца в жилую комнату. Все-таки папа у него что надо. Отец Луиса Орозко в восьмидесятые годы двадцатого века был нелегалом. Дедуля тоже жил в Северном Крае, только ютился в хибарах из картонных коробок и грязных туннелях, которые в те дни проходили по дну каньонов.

Дедушка с бабушкой вкалывали как проклятые ради своего единственного сына, и Луис Орозко вкалывал как проклятый, чтобы выучиться на инженера-программиста. Иногда, когда Папе доводится спуститься с небес на землю, он может засмеяться и сказать, что был одним из лучших специалистов по «Regna 5» в мире.

И не исключено, что в течение пары лет на таких специалистов действительно был спрос.

Поработать пару лет — и ради этого учиться три года. Такого рода вещи случаются со многими. Папа был одним из тех, для кого это было достаточной причиной, чтобы уйти.

— Ма, можешь говорить?

Часть стены и потолка были прозрачными. Изабель Орозко, которая работала наверху, озадаченно посмотрела на сына.

— Хуан? Я думала, ты задержишься на экзаменах допоздна.

— Да, — выпалил Хуан, взлетая по лестнице. — У меня масса дел!

— А, так ты будешь сдавать отсюда?

Мальчик вбежал в рабочую комнату и торопливо обнял мать.

— Нет, я поужинаю, а потом навещу кое-кого из ребят, с которыми мы работаем над местным проектом.

Сейчас мама глядела прямо на него: это означало, что ему удалось полностью завладеть ее вниманием.

— Я только что смотрела новости. Это потрясающая идея — насчет «свободного экзамена».

Она всегда считала, что очень важно поддерживать связь с реальностью. Когда Хуан был младше, она постоянно таскала его за собой, отправляясь на производственную практику.

— О да, — отозвался Хуан. — Мы многому научимся.

Взгляд мамы стал пристальным.

— Бертрана здесь нет, я верно поняла?

— Хм… Нету, мам.

Про «свободный экзамен» пока говорить не стоит.

— Его вообще нет в доме?

— Р-р-р-р… Конечно, мама, — Хуан не позволял следить за своими друзьями, когда был дома. И мама это знала. — Когда он здесь, ты его видишь — точно так же, как остальных ребят, которые к нам приходят.

— Замечательно.

Кажется, она немного смутилась — но, по крайней мере, воздержалась от своего обычного «все-таки малыш Берти какой-то скользкий». Несколько секунд ее взгляд блуждал, потом пальцы быстро-быстро забарабанили по клавиатуре. Хуан мог видеть, что она уже на Борреджо Спрингс и пасет каких-то киношников из Лос-Анджелеса.

— В любом случае, будет здорово, если ты разрешишь мне взять машину на ночь. Мой партнер по команде живет в Фоллбруке.

— Погоди секунду… — она закончила ту часть работы, которую делала. — Можешь взять… А кто твой приятель?

— Настоящий отличник.

И показал. Мама неопределенно хмыкнула; кажется, она была немного удивлена.

— Хороша… Да, она отлично учится. Сильна как раз в тех предметах, с которыми у тебя не ладится — и наоборот… — она замялась, запрашивая информацию о семействе Гу. — Семья у них живет замкнуто, но все в порядке.

— И дом у них в той части города, где безопасно. Она усмехнулась.

— О да, очень безопасно, — она уважала школьные правила и не стала спрашивать о групповом проекте. Это было очень кстати, потому что Хуан понятия не имел, что запланировала Мири Гу. — Но старайся не выходить за пределы Кэмп Пендлтон, слышишь меня?

— Хорошо, мам.

— Хорошо. Тогда отправляйся, когда поужинаешь. Я поймала несколько богатых клиентов, так что, с твоего позволения, не буду прерываться. Спускайся и скажи папе, чтобы дал тебе что-нибудь перекусить. И постарайся, чтобы этот проект пошел тебе на пользу, угу? Есть множество способов сделать карьеру, не занимаясь всеми этими… воздушными замками.

— Хорошо, мам, — он улыбнулся и похлопал ее по плечу, а потом побежал вниз по лестнице. Когда папина карьера рухнула, мама стала работать все больше и больше в своей «Службе 411»[15]. Сейчас, наверно, никто на свете не знает Сан-Диего лучше нее. Большинство ее заданий занимали от нескольких секунд до нескольких минут — объяснить людям, куда пройти, разрешить их затруднения. Некоторые работы — вроде исторического исследования «Миграция» — были более продолжительными. Мама считала очень важным, что фактически работает по доброй сотне специальностей, и ни одна не была связана с причудами высоких технологий. Хуан делал то же самое гораздо хуже — вот о чем гласило ее послание, высказанное и невысказанное.

И, глядя на па через кухонный стол, он видел, какую альтернативу она имела в виду. Это Хуан понял, когда ему было всего шесть лет от роду. Луис Орозко с отсутствующим видом жевал. Он выглядел как рабочий, вернувшийся домой после тяжелого дня, однако наблюдал лишь за призрачными образами, которые плавали по комнате, подобно безучастным мыльным пузырям. Ближе к ночи он заплатит за активное муви. Но все это ерунда. Это еще не значит, что ты втянулся. Но Па всегда или в прошлом, или в другом мире. Поэтому ма боится, что Хуан кончит тем же.

Но я не хочу кончить, как папа. Что бы ни было самого лучшего, я этому научусь. И научусь за считанные дни, не за годы. И если это лучшее внезапно устареет, я снова научусь еще чему-нибудь новому, чему угодно.