Читать интересную книгу Хан с лицом странника - Вячеслав Софронов

— Эй, успокойся, а то всех зверей в лесу распугаешь, — крикнул Кучум, засмеявшись. — Дайте ему сладостей, пусть замолчит.

Услышав про сладости, коротышка сел на землю, оглядел всех насмешливым взглядом и зашепелявил, смешно коверкая слова:

— Какай хитрый Халик! Ой, какай я хитрый! За один пинок уже дают сладости! Какой у меня умный голова! А зад еще умнее. Хочешь проверить? Пни меня по нему, пни! — И коротышка смешно встав на четвереньки, подставил ему свой зад, закинув на спину полы халата.

Кучум, оказавшийся в неловком положении, глянул на смеющихся послов, на своих воинов, потом на прищуренные глаза Карачи-бека, усмехнулся и слегка пнул коротышку ногой под зад.

Раздался громкий крик и тот, перевернувшись через голову, покатился по земле, кувыркаясь и дрыгая ногами в воздухе. Затем он вскочил, надув щеки и тараща глаза, выпятив свой животик, двинулся на Кучума.

— Что сделал со мной? А! Что сделал?! Так сильно ударил, что задница в живот ушла! Как жить теперь буду?! Дай вина, а то умру! — кричал он.

Кучум дохохотал до слез, махнул рукой, чтобы принесли вина.

— А теперь, прошу отведать наше скромное угощение и принять от нас подарки для достопочтенного Абдуллы-хана.

Все расселись на разостланные меж шатрами толстые попоны к расставленным блюдам с угощениями. Нукеры из сотен сибирского хана обосновались чуть в стороне, и туда же подсели прибывшие воины из посольства. Послы сели напротив Кучума, с левой стороны он посадил Карачу-бека, с правой — племянника Мухамед-Кула. Живя после гибели отца в Кашлыке, юноша заметно подрос, над верхней губой уже пробились едва заметные черные волоски, свидетельствующие о том, что через год, другой он станет мужчиной, воином. Он впервые присутствовал на столь важном собрании как прием послов, и легкий румянец время от времени окрашивал его смуглые щеки, да длинные ресницы чаще обычного вспархивали вверх.

Явился с многочисленными родственниками и Соуз-хан, узнав откуда-то о прибытии бухарских послов. Он был, как всегда, суетен и не сдержан, а после нескольких выпитых пиал вина начал безудержно хвастать:

— Передайте Абдулле-Багадур-хану, что в моих угодьях водятся самые красивые соболя. Старики говорят, что сам Ульгень, покровитель всех соболей, живет в моем улусе…

— Что же ты не привез соболиные шкурки в подарок гостям? — насмешливо спросил его Кучум нимало не обиженный таким бахвальством.

— Я приехал, чтобы пригласить их в гости, если мой хан позволит.

— О том гостей спрашивай, — не глядя в его сторону, как от надоедливой мухи отмахнулся Кучум.

— Мы с удовольствием заедем к уважаемому… "Соуз-хану", — подсказал услужливо Карача-бек, — Соуз-хану, — добавил молодой посол.

— А меня, уважаемый, почему не зовет в гости? — тут же вмешался бегающий меж гостями коротышка-брадобрей.

— Кто ты такой, чтобы приглашать тебя в гости? — небрежно проговорил Соуз-хан, оттопырив нижнюю губу. — Или ты родственник бухарского хана?

— Уважаемый угадал. Так оно и есть. Мой осел вместе с ханскими жеребцами в одной конюшне ночевал и сильно тосковал. На волю вышел, да и сдох, не будь плох. Я с него шкуру снял, хану нашему за халат поменял. Так в нем и хожу. Дал бы и тебе надеть, да боюсь живот некуда будет деть.

После этих слов все опять дружно захохотали, а Соуз-хан, решив, что смеются над его слишком большим животом, налился краской, побагровел и, вскочив, схватился за кинжал.

— Ах, ты, недоносок! Смеешь надо мой смеяться! Да я тебя… — И кинулся за коротышкой, отбежавшим от него на несколько шагов.

— Коль догонишь, сладкую лепешку дам, — дразнился тот издали.

— Ой, Халик-Карсак[4], не шути с ним! — закричал кто-то из воинов. — У него такой большой кинжал! Страшно!

— Бывает, что и петух летает, — отвечал тот, — а от доброго отца родится бешеная овца. У него пузо по коленям стучит, бежать мешает, в пот вгоняет.

Но, видать, Соуз-хан рассердился не на шутку и что есть мочи погнался за Халиком с кинжалом наперевес. Но догнать юркого коротышку было нелегко. Тот сделал круг, обежав сидевших гостей. Затем метнулся к пирующим воинам, угадав, что именно среди них найдет защиту от разбушевавшегося Соуз-хана и, перепрыгнув через чьи-то ноги, уселся на блюдо с угощениями, чем вызвал дополнительный смех у пирующих.

Когда запыхавшийся Соуз-хан, тяжело отдуваясь, подбежал к нукерам, они дружно подняли свои сабли, преградив ему путь. Он, зло выругался и повернул обратно, бормоча под нос угрозы.

— Да, Халик, верно приобрел ты себе врага надолго, — едва уняв смех, проговорил Кучум, — Соуз-хан — человек отважный. Может и на поединок вызвать.

— Мое орудие всегда со мной, — выкрикнул неутомимый Халик вынимая из-за пазухи сверкающую бритву брадобрея. Могу кое-чего и укоротить, ежели потребуется.

— Завтра наш хан проводит туй-праздник и приглашает всех желающих принять участие в состязаниях, — громко объявил Карача-бек.

— Да, чуть не забыл, — кивнул одобрительно Кучум, — все джигиты могут показать свое умение. Победитель получит приз.

Все одобрительно зашумели, запереговаривались и пир продолжался. Однако Кучум сделал знак Караче-беку и, поднявшись, прошел в свой шатер, извинившись перед гостями. Визирь вошел следом, почтительно наклонив голову.

Кучум сел на подушки, не пригласив сесть стоявшего неподвижно Карачу-бека и, чуть помолчав, спросил:

— О чем шептались послы? Я заметил, что ты был близко от них.

— Хан правильно заметил, но ничего особенного я не услышал. Говорили о брадобрее. Мол, должен понравиться хану…

— Что они имели в виду?

— Верно, то, что он хороший брадобрей. Разве не так?

— Не верю я этим бухарским подаркам. Насмотрелся в свое время. Этот коротышка Карсак перережет мне глотку за шапку золотых монет и глазом не моргнет.

— Могу взять его к себе, — предложил визирь, — моя голова не так ценна.

— За труса меня считаешь? — глаза хана сверкнули из-под опущенных бровей, обдав Карачу-бека холодом и презрением.

— Хан, не надо мне приписывать того, что я не говорил.

— То мое дело, кому что приписывать. Спасибо за поднос. Нашелся. Где ты его прятал? Кто подсказал?

— Подумал, они попытаются выкинуть что-нибудь подобное. Они мастера на такие штучки. Вот и приготовил поднос на всякий случай, а он и пригодился.

— Молодец. Пригласи послов ко мне в шатер.

— Мне тоже быть?

Кучум чуть подумал и, решив, что так или иначе придется посвящать визиря в свои планы, кивнул головой:

— И тебе быть. Приготовь письменные принадлежности. Прикажи никого в шатер не пускать и…, чтобы стража была наготове. Трезвых поставь у входа. Все понял?

— Да. Как не понять. — И многозначительно поглядел на Кучума.

Послы с улыбками вошли в ханский шатер и сели, откинувшись на мягкие кожаные подушки.

— Хорошее угощение приготовил хан. Благодарим! Да не оскудеет рука дающего.

— Пусть во благо пойдет вам наше угощение. Я рад добрым словам и готов поделиться с гостями последним.

— Надеемся, что до последнего дело не дойдет, а вот насчет мехов ценных наш повелитель просил заключить негласный договор.

— Что именно желает хан Абдулла?

— Наш хан предлагает союз: ты шлешь ему два раза в год соболиные шкурки, которых в твоем ханстве в избытке, а он обещает тебе оказывать помощь в борьбе с врагами. Кроме того, шейхи и имамы будут вновь отправлены сюда по нашему возвращению в Бухару. Мы видели лишь одну мечеть, да и то в твоей ставке на ханском холме.

— Я думал, что с вопросами веры мне будет позволено самому разобраться, но от помощи не отказываюсь. Шейхам и имамам буду всегда рад.

— Велик Аллах! — проговорили послы.

— Да, Аллах велик и велика вера наша, что Абдулла-Багадур-хан будет не зря брать с меня соболиные меха. По одной шкурке за каждого присланного воина.

— По одной шкурке за каждого воина?! — выговорили они, сделав изумленные глаза. — Хан шутит!

Незаметно для послов в шатер вошел Карача-бек и тихонько опустился на ковер, разложив перед собой письменные принадлежности.

— Какие могут быть шутки, — Кучум выставил перед собой растопыренную ладонь и принялся загибать на ней пальцы, — когда я их должен буду кормить — раз; дать оружие — два; коня — три; платить им за службу — четыре; и еще не известно, против кого они повернут оружие случись у меня неудача. На чужом верблюде легче ехать — коль околеет, то не так и жалко.

— Но воины сами себя могут прокормить и вооружение в бою добудут, на то они и воины…

— Я знаю, каких воинов пришлют мне, — отрезал Кучум.

— Мы пошлем тебе достойных воинов.

— Ну, хорошо, ваши условия.

— Сто шкурок соболя за воина.

— Даже сто беличьих шкурок я бы не дал за них. Мне легче обучить и нанять воинов из числа ближайших соседей, чем платить такую цену за самого доблестного воина из Бухары.