— Во всем мире вы не найдете более удивительных развалин, — начал он издалека. — Они занимают почти пятьдесят островов и покрывают вместе со своими пересекающимися каналами и лагунами чуть ли не двенадцать квадратных миль. Кто построил эти сооружения? Никто не знает. Когда их построили? Века разделяют те времена и память ныне живущих на земле, это уж точно. Десять тысяч, двадцать тысяч, сто тысяч лет прошло с тех пор, и последнее наиболее вероятно. Все эти острова, Уолтер, имеют правильную прямоугольную форму, а их берега хмурятся дамбами, сложенными из гигантских базальтовых блоков. Всю эту колоссальную работу проделали люди, жившие здесь в глубокой древности. Каждая внутренняя гавань встречает вас террасой, сложенной из таких же базальтовых блоков и приподнятой не меньше чем на шесть футов над извилинами мелководных каналов. За стенами, на островах, скрываются сильно пострадавшие от времени развалины крепостей, дворцов, террас, пирамид, обширнейшие внутренние дворы, заваленные обломками, — и все это такое старое, что кажется сам ветшаешь на глазах, пока глядишь на эти развалины.
Некогда в этих местах произошло сильное понижение уровня земли. Если выйти из гавани Металанима и отойти на три мили в открытый океан, то под водой, всего на расстоянии двадцати футов, можно увидеть вершины таких же монолитных сооружений и стен, как на островах.
И все вокруг — обнесенные молом и пронизанные сетью каналов островки с их таинственными, проглядывающими сквозь густые заросли ризофоры,[1] стенами — все это мертвым-мертво: за долгие столетия эти места превратились в пустыню, и люди, живущие поблизости, остерегаются посещать без особой нужды эти острова.
Вам, как ботанику, должны быть знакомы факты, говорящие о том, что в Тихом океане когда-то находился обширный континент. Исследования, которые я проводил на Яве, Пануа и в Ландроне, навели меня на мысль, что именно здесь-то и расположена эта тихоокеанская затерянная земля, подобная легендарной Атлантиде, только в отличие от Атлантиды она погибла, не расколовшись на части от действия вулканических сил, а целиком опустившись на дно. Вы должно быть знаете, что некоторые ученые полагают, будто Азорские острова — это последнее, что еще осталось на поверхности океана от самых высоких пиков Атлантиды, и по аналогии я предположил, что Понапе и Леле и все эти обнесенные молом острова точно такие же последние участки суши медленно погружающегося в воду западного материка. Земля эта все еще тянется к солнцу, и там находятся останки разрушенных дворцов и священных храмов правителей той древней расы, у которой поднявшиеся воды Тихого океана отняли обитель их предков.
Я надеялся, что, занявшись раскопками развалин, найду факты, подтверждающие мою правоту.
Мы: моя жена и я перед тем, как пожениться, пришли к единодушному решению проделать вместе эту грандиозную работу, и, как только закончился наш медовый месяц, мы занялись подготовкой экспедиции. Стентон не меньше нас горел энтузиазмом.
Наконец, в последних числах мая, как вам известно, мы отплыли навстречу исполнению моей заветной мечты.
В Понапе мы столкнулись с неожиданными трудностями, когда стали набирать себе помощников для землекопных работ. Мне пришлось улещивать туземцев всевозможными способами, прежде чем удалось сколотить нужный отряд. У жителей Понапе удивительно мрачные поверья. Они населяют свои болота, леса, горы и побережья злобными духами: эии — так они называют их. И они боятся… боятся до дрожи в коленках этих островов, покрытых развалинами, и того, что, — как они думают, — прячется в этих развалинах. И теперь, Гудвин — я понимаю их! Как только туземцы узнавали, куда мы должны идти и сколько там пробудем, они отказывались наотрез. Некоторые все же соблазнились на наши условия, с одной, впрочем, оговоркой (я счел тогда ее не более, чем данью предрассудкам), что им позволят уйти на три ночи во время полнолуния. Великий Боже, почему мы не послушались их и не ушли вместе с ними!
Трокмартин задумался, потом, тяжело вздохнув, продолжал: — Мы вошли в Металанимскую гавань; по левую сторону на расстоянии одной мили возвышался массивный прямоугольник острова. Вдоль каждой его стороны на сотни футов протянулись стены, высотой уж никак не меньше сорока футов. Пока мы проплывали мимо этого места, туземцы молчали, бросая украдкой в ту сторону боязливые взгляды. Я знал, что их поведение связано с находящимися за этими стенами руинами — они называют их Нан-Танах: "место хмурых стен". Наблюдая за примолкшими туземцами, я вспомнил описание Кристианом этого места: как он натолкнулся на "древние площади и четырехугольные дворы, окруженные каменной кладкой, поражающие воображение извилистые проходы и лабиринты мелководных каналов, мрачные громады каменных стен, маячившие за зелеными изгородями растений, гигантские баррикады.." и как "под их призрачной сенью моментально улетучилась веселость проводников и шумная болтовня замерла, превратившись в робкий шепот".
Трокмартин помолчал некоторое время.
— Конечно, мне хотелось бы расположиться лагерем именно там, — спокойно продолжал он рассказ. — Но я вскоре отказался от этой идеи. Туземцы ударились в панику, угрожая немедленно вернуться обратно. "Нет, — сказали они. — Слишком большой эни живет там. Мы пойдем в любое другое место, только не туда". Наконец мы выбрали для нашей базы остров под названием Ушен-Тау. он находился вблизи от облюбованного нами места и в то же время достаточно далеко, чтобы наши люди не возражали. Место было будто создано для лагерной стоянки, к тому же поблизости находился источник пресной воды. Мы разбили палатки, и через несколько дней работы уже шли полным ходом.
ГЛАВА 3. ЛУННЫЙ КАМЕНЬ
— Я не собираюсь рассказывать вам сейчас, — продолжал Трокмартин, — чем мы занимались следующие две недели, или о том, что мы там нашли. Позднее, если вы захотите, я расскажу вам все подробно. Достаточно сказать, что к концу этих двух недель я получил множество фактов, подтверждающих мою теорию.
Жизнерадостность нашей компании ничуть не пострадала от пребывания в этом заброшенном, тронутом тленом месте: и Эдит, и Стентон, и сам я чувствовали себя прекрасно. Но Тора выглядела очень несчастной. Она ведь шведка, как вы знаете, и насквозь пропитана религиозными предрассудками скандинавских поверий. Некоторые из них, как ни странно, имеют много общего с легендами этого далекого южного края. Здесь тоже верят в духов, обитающих в горах, лесах и воде, верят в оборотней, приносящих человеку несчастье.
С самого начала она проявила необыкновенную чувствительность к тому, что можно было бы назвать "духом" этого места. Она сказала, что нутром чует, как тут "пахнет" привидениями и колдунами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});