Читать интересную книгу Анатомия Комплексов (Ч. 1) - Райдо Витич

Нет, Сережка ей нравится, и братьев - уфологов, друзей его беспокойных, пережить можно, но скучно с ним и на сердце после встреч пусто, не радостно. Когда рядом –– хорошо, а нет –– и не надо. Разве это любовь?

Была у Алены тайна, глупая, по сути, детская, но это разумом понимаешь, а душой - нет. С ранних лет снились ей сны, и каждый был, как экскурсия в другой мир –– красочный, сказочный, добрый. Даже мамин окрик: ’Вставай, в школу опоздаешь!’ не вытряхивал из нее впечатление от иллюзий.

Шли годы, и она уже сама порой не помнила, и не различала, что ей снилось, а что происходило на самом деле. Но одно виденье преследовало ее все эти годы, не меняясь и не сдавая позиций: сероглазый, темноволосый парень, в белоснежной рубашке, стоящий в зарослях молоденьких лип. Его лицо она видела четко: утонченное, ирреально-прекрасное.

Он то приближался, то отдалялся и словно звал ее, ждал. Она бежала к нему через огромное поле, не обращая внимания на колючки, цепляющиеся за подол, на рытвины и ямы, в которые чуть не падала. Сердце в тех снах билось как-то особенно, и душа словно парила, нежась под взглядом серых глаз.

Этот незнакомец и был ее мечтой. Верила Алена, что не зря снится, и оттого не спешила с Сергеем себя обещанием связывать.

Саша, единственный, кто о ее тайне знал, пока маленькая была - не насмехался, не юродствовал, с почтением к секрету относился, но с годами стал сестру осторожно в сторону реальности подталкивать, вразумлять не навязчиво:

–– Ты, Аленка, слишком романтична. Глупо ждать принца из снов, когда рядом реальный принц ходит. Сама подумай, может Сергей тот и есть? Сны ведь ассоциативны. И потом, где гарантия, что ты своего сероглазого дождешься? Что он существует не только в твоем воображении? А Мальцев реален и основателен, как монумент дивизии Котовского - бери и пользуйся.

–– Ага, а под мышкой летающая тарелка - привет земляне! –– фыркнула девушка.

–– У каждого свои ‘тараканы’ в голове. Ты на истории помешана, я на компьютерах, он на ДЭИР, уфологии и бардовских вечеринках. Что плохого?

–– Ничего. Только беседы о том, что случайностей нет и вселенский разум строго следит за человечеством, уже достали! По мне, так лучше календарики собирать, чем вырезки о встречах с инопланетянами! Бред какой-то! Ты сам-то веришь в них?

–– А причем тут я? Я, миледи, реалист, материалист, марксист-ленинист и весьма скучная личность. Мне, что летающие тарелочки, что фарфоровые –– все едино, лишь бы XP не сглючило да вирус мой процессор не погрыз.

–– Вот и мне. Кстати, картошка у нас есть или всю в суп пустили?

–– Ничего себе –– кстати! –– засмеялся брат, –– Не в курсе, знаешь ли, далек от хозяйственных проблем также, как и от инопланетных. А тебе зачем? Решила перед отправкой на фуршет кулинарное мастерство повысить?

–– С собой взять хочу, на случай, если у Сокола не найдется, в углях испечем, пионерское прошлое вспомним.

–– Надолго в поход? –– подозрительно прищурился Саша.

–– До вечера воскресенья, так что, обрадуй родителей. –– Алена нехотя поднялась с тахты и пошла к выходу.

–– А выдержишь?

–– ‘Крепка броня и танки наши быстры’, –– пропела девушка, скрываясь за дверью.

ГЛАВА 3

‘Лесное’ находилось в 40 километрах от города, в глухом, заброшенном месте, на краю таежного массива. Поселок, ставший дачным во времена перестройки, славился своими дурными причудами и замысловатыми выкрутасами местной флоры и фауны, оттого любители аномальных явлений сюда валом валили, а трезвомыслящие материалисты обходили стороной.

Миша Сокол прикупил здесь дачку года полтора назад за сущие копейки, выторговав ее у какого-то замученного нечистью мужика, и очень этим обстоятельством гордился.

Двухэтажная домина из красного кирпича мало того, что стояла на пригорке, так еще и на отшибе, у самого леса, жуткого, непролазного урочища. В купе с готическим стилем, в котором она была построена и огромными масштабами, высилась дача над всем поселком, навевая ужас своей угрюмостью и, красуясь неказистой крышей с горбатыми, крылатыми фигурками по краям - то ли горгулиями, то ли мини динозаврами.

Странное здание при близком рассмотрении вызывало недоумение: высокое крыльцо из каслинского литья, железные ставни, железная дверь и… забор из сетки - рабицы, причем только со стороны улицы, с ржавой, покосившейся калиткой, сильно смахивающей на спинку железной кровати времен НЭПа, закрывающейся на проволоку.

Неухоженный участок, заросший сорняками, плавно переходил в лесной массив, не имея четкой границы. Правда Мишка божился, что где-то там вбиты колышки, обозначающие ее, но, сколько их ни искали, найти не могли: то ли сгнили за давностью лет, то ли нечисть утащила для своей надобности –– осталось загадкой.

По разумению Алены, только очень больной на голову человек, мог купить в этих местах дачу. Леса глухие, до трассы километров десять- пятнадцать, в поселке семей восемь и те после шести вечера из дома ни на шаг. Ни магазинов, ни почты, ни иных благ цивилизации, если не считать электричества. Вода в колодце, удобства на улице, двенадцать соток неухоженной земли и несуразная домина –– кому как, а для Алены несчастье и весьма сомнительное удовольствие.

Однако, другие так не считали и бурно радовались встрече с чудом архитектурного мастерства. Фольксваген, старенькая ‘волга’, и две ‘девятки’ въехали во двор и встали в ряд на краю леса. Дверцы открылись и 10 любителей экстрима выскочили на волю, буйно ликуя и восторгаясь красотой природы.

Сокол, неуклюже переступая, взобрался на крыльцо, отпер железную дверь, толкнул ее и исчез в недрах домика.

Алена передернула плечами: ’Бункер Мюллера’, как она прозвала Мишкину дачку, навевал на нее безотчетную тревогу и устрашал своим нелепым видом: железные ставни при готическом стиле –– изыск, по ее мнению, чрезмерный.

Сергей привозил ее сюда раз десять, не меньше, и каждый раз ей становилось не по себе, как только она видела острые шпили и мордочки диковинных животных неизвестной породы на крыше, угрожающе урчащий лес вокруг и окружающее, прямо таки удручающее запустение.

Это место напоминало ей декорации к фильму ужасов и, казалось, что рано или поздно здесь произойдет какое-нибудь леденящее душу событие: то ли Джек-Потрошитель объявится, то ли парочка оборотней на огонек заглянет, то ли вампир из колодца вылезет, с горячим приветом из нижнего царства.

И кто этот поселок ‘Лесным ‘ назвал, а подобный склеп –– дачей? Вот бы узнать да дедушке Фрейду стукнуть: потер бы он ручки от радости –– наш клиент!

–– Ну, не сердись, Аленушка. Во вторник в кабак сходим, –– заискивающе заглядывая в глаза любимой, сказал Сергей.

‘И причем тут кабак?’- выгнула бровь та и вылезла из машины.

Она протопала по вялым сорнякам к дому, старательно обходя заросли дикой малины и пару унылых яблоневых саженцев, радуясь тому, что этот богом забытый уголок Руси не лишился лампочки Ильича за время их отсутствия: Миша уже включил свет в доме, ставни открыл и стоял на крыльце, как Милляр[2] в ожидании любимого тулупчика.

–– Экзотика, блин! –– недовольно сморщилась Марьяна, оглядывая унылый пейзаж справа от ‘блиндажа’: покосившаяся от тоски и одиночества, деревянная конура, эксклюзивный клозет им. Графа Дракулы в окружении десятка хворостин –– помороженной еще в прошлую зиму вишни, но так и не выкорчеванной. На остальной территории благополучно разрастался сорняк: полынь, репейник, лопух, одуванчик и прочая неприхотливая растительность.

–– Глухомань, милочка, –– пожала плечами Алена и затопала по крыльцу. –– Советую в дом зайти, интерьер впечатлит еще больше, обещаю.

Внутреннее убранство дома действительно впечатляло.

Прихожей в Мишкином домике не было, как входишь, так сразу оказываешься в огромной комнате, приспособленной под кухню. Темно-красный абажур под потолком отбрасывал бардовые тени, превращая убранство комнаты в сюрреалестическую картинку. Стены с выцветшими обоями увешаны африканскими масками, репродукциями в стиле Виладжо, китайскими колокольчиками под потолком, старинным оружием, отобранным, наверное, у самого Алеши Поповича: бугристая дубинка устрашающих размеров, пара кортиков, и шикарный, старинный меч в ножнах.

В углу, у входа, фигурка балерины из каслинского литья, причем в человеческий рост. Сокол ее под вешалку приспособил. Под деревянной лестницей, кем-то особо помешанным, масляной краской, прямо на обоях, был нарисован огромный глаз, видимо взятый из учебника по Древнему Египту, и смотрел на всех входящих с подозрением и насмешкой, бросая в дрожь неискушенных материалистов своей реалистичностью.

Мягкий уголок, большой стол, кухонный гарнитур –– все это сейчас было завалено коробками с провизией, которые прибывали и прибывали.